Читать онлайн «Комьюнити». Страница 42

Его построили на островке в Маркизовой Луже к югу от острова Котлин в 1845 году. Массивная крепость посреди моря имела четыре боевых яруса на 140 орудий и казематы на гарнизон в 500 человек. Однако в 1869 году этот форт исключили из состава оборонительных сооружений Петербурга, а в 1897 году передали Императорскому институту экспериментальной медицины. Подразделением института и стал КОМОЧУМ. В изолированной цитадели, где контакт с миром был только через пароходик „Микроб“, чуму пускали погулять на привязи.

Чума сбегала с привязи дважды. Первый раз — в 1904 году, когда врачи изготовляли „чумную пыль“, и заразился доктор Турчинович-Выжникевич. Он умер на четвёртый день: на руках у лучших в стране борцов с чумой, в сердце противочумной крепости. Через три года, не промыв инструмент, заразился доктор Шрейбер и тоже умер.

Больше чума не прорывалась. А лаборатории Чумного форта были закрыты в Гражданскую войну. Потом исследования перепоручили другим учреждениям, а цитадель борьбы с чумой к XXI веку оказалась заброшенной. На каменных боевых площадках форта среди гулких казематов изредка грохочут равнодушные ко всему рейв-дискотеки».

Глеб посмотрел картинки форта «Александр I». Бывать там Глебу не приходилось. Закопчённая трёхъярусная громада среди плоского синего моря пугала какой-то оголённой артиллерийской простотой. Не чума, так запустение, — смерть всё равно здесь победила.

Глеб продолжал читать другие материалы.

В 20-х годах европейские гении придумывали всё новые и новые технологии боевой чумы. Снаряды с культурами вирусов. Стеклянные беби-бомбы. Плавучие мины-термостаты. Установки для создания микробных туманов и дождей. Ультразвуковые пушки, чтобы гнать на врага полчища чумных крыс. Со всеми этими чудесами ознакомился японский генерал Сиро Исии — и предложил их своему командованию.

Под руководством Исии в 1932 году на оккупированных Японией территориях Китая под Харбином в составе Квантунской армии были учреждены два особых подразделения: «отряд 100» и «отряд 731». Для них построили отдельные секретные городки с электростанциями и аэродромами. Эти городки потом назвали «кухнями дьявола».

В «отряде 100» проводились опыты над животными, а в «отряде 731» — над людьми. Здесь, в сырых бетонных казематах блока «ро», в чудовищных опытах погибли тысячи военнопленных: их тут называли «брёвна». Людей не только заражали чумой и прочими болезнями, но испытывали на отравление, обморожение, утопление и механические повреждения. Интересно ведь, когда умрёт человек, если из него по очереди вынимать орган за органом? Интересно, как расплёскивается мозг, если стрелять человеку в лоб, в висок, в темя, в затылок…

В «отряде 731» изготовляли бактериологическое оружие: капсулы из керамики или фарфора начиняли чумными блохами. На полигонах кинооператоры в спецкостюмах снимали, как эти бомбы лопаются, и блохи облепляют привязанных к столбам людей. Такое оружие японцы применили против Китая, сбросив бомбы на 11 уездных городов, а против СССР бактериологические диверсии совершали камикадзе, что подписывали документы своей кровью.

Глеб рассматривал блёклые снимки: скуластые и бесстрастные лица азиатов, непривычная военная форма, степь, бетонные коробки, колючая проволока, кучи трупов с торчащими руками и ногами…

Когда началась война СССР с Японией, городкам генерала Исии поручили произвести 300 кило чумных блох, 100 кило бактерий чумы и три миллиона крыс. Вскоре это задание заменили другим: уничтожить все следы деятельности. Но японцы ничего не успели, войска СССР захватили оба отряда. Сиро Исии бежал и сдался американцам. В США он продолжил свою работу над боевой чумой. А в 1949 году в Хабаровске судили 12 взятых в плен офицеров генерала Сиро. Правда, никто из них не получил смертного приговора. Исии умер в 1959 году.

Глеб курил Marlboro и читал про все эти ужасы с экрана айфона, его «лексус» стоял в пробке на улице Зорге — и чёрт же дёрнул сюда поехать? Сожранные чумой азиаты, жертвы и палачи, казались совсем далёкими, не имеющими отношения к нему, Глебу… Но так ли уж всё это далеко? Ведь и сейчас он не может вырваться с улицы, названной именем человека, что был повешен на рояльной струне в токийской тюрьме «Сугамо». Кстати, последнюю жену Зорге звали Ханако Исии.

Ладно. Глеб вернулся к айфону. Следующий документ назывался попсово, как статья в «Комсомолке»: «Академия боевой чумы».

«В Гражданскую войну даже безжалостная советская власть была потрясена размахом эпидемий холеры и сыпняка, поэтому, укрепив позиции, в 1933 году комиссары учредили Биотехнический институт. Он создавал лекарства против эпидемий, но заодно разрабатывал и способы заразы. Институт возглавил молодой учёный Иван Великанов. В 1938 году его расстреляют на Бутовском полигоне — в том числе и за странную миссию к японцам и генералу Сиро Исии.

Институт расположился там, где художник Шишкин рисовал своих медвежат в сосновом бору — на дивном острове Городомля посреди озера Селигер, в старых постройках Гефсиманского скита. Однако в 1942 году, спасая от немцев, институт перевели в тихий город Киров. За Вторую мировую войну институт изготовил 47 миллионов доз вакцины, а в Советской армии чумой не заболел ни один боец.

Доктора знали, как убить всех людей на Земле, но работали они ради спасения народов. Для Кировского института открыли ещё пять филиалов. Секретные научные объекты Свердловск-19, Лихоборка-2 и Загорск-6 вели исследования. Секретный завод Киров-200 изготовлял вакцины. Испытания проводились на чумном полигоне Контубек на острове Возрождения в Аральском море, где был построен секретный городок Аральск-7. Так в СССР появилась Академия боевой чумы.

Ей не пришлось наносить по врагам чудовищные удары. Лишь раз, в 1979 году, из Свердловска-19 в областной город Свердловск сбежала сибирская язва, от которой умерла сотня горожан. Других катастроф не было. А в конце XX века бактериологическое оружие запретили».

Глеб уже не мог остановиться. «ДиКСи», дьявол, знал, как увлечь Глеба до потери осторожности. Глеб медленно ехал вместе с пробкой и одновременно читал, ожидая, что вот-вот с кем-нибудь поцелуется бамперами. Следующий документ назывался «Остров Возрождения».

«Этот остров близ южного берега Арала был найден экспедицией лейтенанта Алексея Бутакова в 1848 году. Кстати, художником в той экспедиции был поэт Тарас Шевченко. В 1948 году на острове закрыли рыбозавод, построили секретный городок Аральск-7 и оборудовали полигон Контубек для испытаний бактериологического оружия.

На полигоне взрывали бомбы с боевыми штаммами или распыляли бактериальные вещества. Опыты проводили над морскими свинками и крысами, над лошадями местного конезавода и даже над павианами. Животные не могли сбежать с острова. Трупы закапывали здесь же в могильниках. Азиатская жара убивала бактерии не хуже дезинфекции.

С острова специалисты ездили в командировки на плато Устюрт: сюда, на древние „араны Джучи“, подобные таинственным знакам пустыни Наска, самолёты с аэродрома города Энгельса сбрасывали бактериологические бомбы. Груды погибших джейранов и сайгаков учёные погребали в скотомогильниках, облитых от заразы лизолом.

Полигон был закрыт в 1992 году. Город полностью обезлюдел. Но Аральское море отступило, и через десять лет остров стал сушей. И на секретный объект повадились ездить добытчики металлолома и разное ворьё. От них и стало известно про странные женские бараки возле огромного лабораторного корпуса, про герметичные комнаты с гинекологическими креслами, про крематорий и библиотеку, про склад мужских и женских манекенов, про заваренные намертво и доныне недоступные подвалы-сейфы, про бункеры, забитые каким-то пеплом…

В общем, острова Возрождения уже нет. Чумной полигон Контубек и заброшенный город Аральск-7 сейчас принадлежат Узбекистану».

Оставался последний документ — «Кен Алибек». Глеб свернул в какой-то тупичок перед Хорошевским шоссе, запарковался как попало, включил аварийку и принялся дочитывать.

«Женевский протокол 1925 года признал бактериологическое оружие оружием массового поражения и запретил его использование. Правда, протокол не запретил разработку, испытание, изготовление и накопление этого оружия. Протокол подписали три четверти стран земного шара. Недостатки протокола были скорректированы в 1972 году Конвенцией о биологическом оружии. Но увы: никто не знает, как контролировать исполнение этих международных постановлений, потому что все вопросы биологического оружия засекречены.

Конечно, основными разработчиками такого оружия во времена холодной войны были США и СССР. США после принятия Конвенции действительно прекратили работы над бактериологическим оружием, а СССР — нет. Одним из руководителей советских работ был доктор наук и полковник Канатжан Алибеков. Он возглавлял БТИ АМН СССР — московский филиал Биотехнического института „Лихоборка-2“.