Читать онлайн «Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)». Страница 14

Тутмекри был стигийцем, искателем приключений и мошенником, обманом сумевшим втереться в доверие к королям-близнецам большой торговой державы, которая лежала далеко на востоке. Они с киммерийцем были знакомы еще по прежним временам и не питали особой любви друг к другу. Тутмекри сделал аналогичное предложение королю Кешана, тоже предполагавшее покорение Пунта. Это королевство, лежащее к востоку от Кешана, к слову, совсем недавно изгнало со своей территории зембабвийских купцов и сожгло их укрепленные поселения.

И его предложение оказалось выгоднее сделанного Конаном. Тутмекри заявил, что вторгнется в Пунт с востока с армией черных копейщиков, шемитских лучников и мечников-наемников, а также поможет королю Кешана аннексировать недружественное королевство. Щедрые и великодушные короли Зембабве взамен желали получить всего лишь монопольное право на торговлю в самом Кешане и его доминионах – а также, в качестве жеста доброй воли, и малую толику Зубов Гвалура. Последние ни в коем случае не будут использованы по прямому назначению, поспешил заверить Тутмекри исполненных подозрений военных вождей. Их поместят в храм Зембабве рядом с сидящими на корточках золотыми идолами Дагона и Деркето, почетными гостями священной усыпальницы королевства, в знак вечной и нерушимой дружбы между Кешаном и Зембабве. Подобное заявление вызвало у Конана язвительную усмешку.

Киммериец не стал тягаться в острословии и умении плести интриги с Тутмекри и его шемитским приспешником Зархебой. Он знал, что если Тутмекри добьется своего, то первым делом потребует немедленного изгнания своего соперника. Конану оставалось только одно: отыскать сокровища до того, как король Кешана примет окончательное решение, и скрыться уже вместе с ними. К этому времени он уже не сомневался в том, что они спрятаны не в Кешии, столичном городе, представлявшем собой хаотичное скопление крытых соломой хижин вокруг земляного вала, огораживающего дворец, выстроенный из камня, земли и бамбука.

Пока он терзался нервным ожиданием, верховный жрец Горулга объявил, что перед тем, как принимать какое-либо решение, следует узнать волю богов относительно предполагаемого союза с Зембабве и притязаний на предметы, с давних пор считающиеся священными и неоскверненными. Для этого необходимо обратиться к оракулу Алкмеенона.

Его заявление вызвало благоговейный трепет, и досужие языки принялись вовсю обсуждать его как во дворце, так и в глинобитных хижинах. Вот уже добрую сотню лет жрецы не навещали мертвый город. Говорили, что оракулом является принцесса Елайя, последняя правительница Алкмеенона, умершая в самом расцвете красоты и молодости, тело которой чудесным образом сохранилось на протяжении многих веков. В прежние времена жрецы наведывались в заброшенный город, и она делилась с ними древними знаниями. Последний из жрецов, обращавшийся за советом к оракулу, оказался презренным негодяем, возжелавшим присвоить драгоценные камни необычной огранки, которые молва именовала Зубами Гвалура. Но в мертвом городе его настигла страшная смерть, и его ученики, в панике бежавшие из проклятого места, рассказывали невероятные и жуткие истории о тамошних ужасах, на сотню лет отвратившие жрецов от посещения города и оракула.

Но Горулга, нынешний верховный жрец, переполненный веры в собственные силы, объявил, что вместе с дюжиной последователей отправится в город, дабы возродить древний обычай. И вновь досужие языки принялись болтать вовсю, и в руки Конана попала путеводная ниточка, которую он тщетно искал на протяжении многих недель: он подслушал неосторожный шепот одного из жрецов пониже саном, и в ночь того дня, когда жрецы должны были отправиться в путь, тайком выскользнул из города.

Не слезая с седла ночь, день и еще одну ночь, на рассвете он добрался до скал, охранявших проход в Алкмеенон, который раскинулся в юго-западном углу королевства, посреди непроходимых и необитаемых джунглей, куда избегали забредать обычные люди. И только жрецы осмеливались приблизиться к проклятому городу. А в сам Алкмеенон вот уже сто лет не ступала нога даже жреца.

Если верить легендам, эти скалы не покорялись еще ни одному человеку, а тайный проход в долину был известен одним лишь жрецам. Конан даже не стал терять времени на его поиски. Отвесные стены, отпугнувшие чернокожих, всадников и обитателей равнин и лесов, не могли стать непреодолимым препятствием для воина, рожденного среди голых скал Киммерии.

И вот теперь, стоя на гребне гряды, он напряженно всматривался в концентрическую долину, спрашивая себя, какая эпидемия, война или предрассудок вынудили древнюю белую расу покинуть этот уголок и раствориться в черных племенах, обитавших за его пределами.

Эта долина некогда была их цитаделью. Здесь располагался дворец, в котором жили только члены королевской фамилии вместе со своим двором. А настоящий город оставался по ту сторону скал. Сейчас его руины скрывала вот эта колышущаяся масса зеленых джунглей. Но купола, блестевшие в просветах зарослей внизу, венчали собой уцелевшие башенки королевского дворца Алкмеенона, сумевшие выстоять под разрушительным бременем веков. Перебросив ногу через гребень, он принялся быстро спускаться вниз. Внутренняя сторона скальной гряды была не такой гладкой и отвесной, как наружная. Чтобы спуститься на поросшее густой травой дно долины, ему потребовалось вполовину меньше времени, чем подняться на гребень.

Опустив руку на эфес меча, Конан настороженно оглядывался по сторонам. Не было никаких причин полагать, что легенды лгали, утверждая, что Алкмеенон пуст и заброшен и что теперь его населяют лишь призраки прошлого. Но подозрительность и настороженность давно стали второй натурой Конана. Вокруг царила первозданная тишина; на ветках не шелохнулся ни единый листик. Наклонившись, чтобы заглянуть под деревья, он не увидел ничего, кроме шеренги стволов, убегающих в чащу леса и теряющихся в голубоватой дымке. Тем не менее он ступал очень осторожно и совершенно бесшумно, сжимая в руке меч и без устали обшаривая взглядом скопления теней. Повсюду на глаза ему попадались следы древней цивилизации: мраморные фонтаны, безголосые и осыпающиеся, окружали стройные деревья, которые были высажены в слишком правильном порядке, чтобы это можно было приписать природе. Подлесок и кустарник поглотили некогда строго распланированные посадки, но их общий рисунок еще прослеживался. Среди деревьев терялись широкие пешеходные дорожки из потрескавшихся каменных плит, в щели между которыми пробивалась трава. Чуть в стороне виднелись стены с фигурными парапетными плитами и каменные резные решетки, некогда, должно быть, служившие внешними перегородками беседок и павильонов для отдыха и развлечений.

Впереди, прямо за деревьями, сверкали купола, и по мере приближения стали заметны и сооружения, поддерживавшие их. Наконец, продравшись сквозь заплетенный виноградной лозой кустарник, Конан вышел на относительно открытое место, где деревья росли привольно, не отягощенные подлеском, и увидел перед собой широкую открытую галерею дворца с колоннами. Поднимаясь по широким каменным ступеням, Конан отметил, что это здание сохранилось намного лучше виденных им ранее. Толстые стены и массивные колонны казались слишком мощными, чтобы разрушиться и пасть под напором времени и стихии. Но и здесь его встретила зачарованная тишина. Кошачья поступь его ног, обутых в сандалии, казалась оглушительной среди гнетущей немоты.

И где-то в этом дворце находилась статуя или изображение, в прошедшие века служившие оракулом жрецам Кешана. И где-то здесь, если верить болтливому жрецу, было спрятано сокровище забытых королей Алкмеенона.

Конан вышел в широкий коридор с высоким потолком и колоннами вдоль стен, в промежутках между которыми зияли арочные проходы с давно сгнившими дверями. В коридоре царил полумрак, и, пройдя по нему, Конан вышел в двойные бронзовые двери, одна половинка которых оставалась полуоткрытой в течение, наверное, многих столетий. Киммериец оказался в просторной комнате со сводчатым потолком, наверняка служившей королям Алкмеенона залом для аудиенций.

Она была восьмиугольной, накрытой высоким куполом, в котором явно были искусно проделаны скрытые отверстия, потому что комната эта была освещена намного лучше коридора, через который он попал в нее. У дальней стены виднелось возвышение, к которому вели широкие ступени из лазурита. На этом возвышении стоял массивный трон с резными подлокотниками и высокой спинкой, к которой в древности наверняка крепился балдахин из золотой парчи. Конан одобрительно фыркнул, и у него загорелись глаза. Перед ним был воспетый в старинных легендах золотой трон Алкмеенона! Опытным глазом он прикинул его вес. Трон сам по себе принесет ему целое состояние, если только ему удастся увезти его отсюда. Богатство его отделки распалило воображение Конана и заставило задрожать от нетерпения. У него зачесались руки от желания запустить их в груды самоцветов, о которых рассказывали сказители на базарных площадях Кешана, повторяя предания, передаваемые из уст в уста на протяжении многих поколений: о драгоценных камнях, равных которым не сыскать было во всем подлунном мире, рубинах, изумрудах, гелиотропах, опалах, сапфирах и прочих сокровищах древнего мира.