Читать онлайн «След Сокола». Страница 71

55

Радегаст — Бог воинов. В отличие от Перуна, исполнял более узкие функции. Покровительствовал не всем воинам, а только защитникам. Например, защитникам города. Изображался в доспехах, с копьем в правой руке. В левой руке держал щит, на котором изображалась голова дикого тура, символизирующая отвагу и свирепость. Радегаст носил шлем, на яловце которого сидел петух с расправленными крыльями – символ защитника. Был распространен в основном среди прибалтийских славян. В капищах восточных славян не особенно почитался.

Полкан — соответствует центавру в древнегреческой мифологии, только в славянских ведах приобретает черты полубога. Получеловек-полуконь у славян закован в латы, но от этого не теряет своей быстроты и стремительности. Естественно, превосходный стрелок. Покровитель стрельцов. Название произошло, очевидно, от слова «полуконь».

Восток, запад, юг и север. Принятые в латинских и частично в германских странах названия в те времена еще редко использовались среди славян и скандинавов.

Согласно летописным источникам, черный камень храма Свентовита в Свентане при разжигании большого огня начинал тихо петь, издавая низкие протяжные звуки, схожие с молитвой.

Жертвоприношение описано по тексту Саксона Грамматика. Кстати, человеческие жертвоприношения, приписываемые прибалтийским славянам, явились более поздней клеветой христианской церкви, стремящейся ложью опорочить высокие нравственные качества ведизма в угоду собственной интервенции. Ни один из современных историков и хронистов не рассказывает о человеческих жертвоприношениях у прибалтийских славян. Более того, ведическая вера никогда не позволяла себе таких варварских методов по отношению к иноверцам, какие позволяло себе христианство. Сожжение ведьм и инаковерцев, широко практикуемое в Европе, – это ли не есть человеческие жертвоприношения?

Ведические славяне, в отличие от христиан, допускали и сознавали существование в мире сил зла тоже как одну из граней Рода. Добро и зло, считали они, должны уравновешивать друг друга так же, как уравновешивают день и ночь, зима и лето, мужчина и женщина. И поэтому порой молились даже Чернобогу, по современному – черту, прося его не заметить что-то или в какой-то момент посылая в другую сторону. Чернобог очень любил оружие и коней. Поэтому и жертвы ему приносили лучшими конями и оружием – задабривали.

Салах ад-Харум — средневековый арабский полководец, поэт, музыкант и хронист, в своих «Пиренейских записках» (оригинал хранится в библиотеке Ватикана) пересказал события, описанные в поэме «Песнь о Роланде» задолго до того, как увидела свет сама «Песнь». Оставил интересное описание двора короля Карла Великого и его саксонского похода. Вкратце описал Годослава и княжество бодричей. Более подробно описал княжество вагров и Бравлина, с которым подружился. Восхищался высокой образованностью Бравлина, с которой, по мнению ад-Харума, не могла сравниться образованность ни одного европейского монарха.

Этот рог и по сей день хранится в сокровищнице капеллы в Аахене. Там же, в сокровищнице, хранится и меч с ножнами и рукояткой, усыпанными драгоценными камнями. Этот меч был подарен Карлу Харуном ар-Рашидом, самим багдадским правителем. Подарок передан через послов эмира Ибн ал-Араби.

Височные кольца, изготовленные западными славянами, среди восточных славян получили широкое распространение чуть позже, в VII же и в VIII веках, по свидетельству археологов, получили распространение вплоть до Северной Африки. Считались самыми мощными женскими оберегами.

Риза — это чисто славянское слово. Только с приходом византийского христианства на Русь приобрело значение одежды священника, до этого обозначало обычное платье князя. В среде западных славян, которые принимали христианство из Рима, это слово держалось гораздо дольше, чем среди восточных.

Побаюй — побаюкай, дай добрый, спокойный сон. Радегаст-защитник дает сон, когда не надо воевать, когда на границах спокойно.

Понева — вид женской одежды из плотной и цветастой, чаще клетчатой ткани, аналог юбки.

Микулин Бор — другое, более древнее название Рарога, в период могущества союза ободритов город называли еще Велиград.

Именно потому, что кузнец считался у ведических славян олицетворением светлых колдовских сил, с приходом христианства священники стали олицетворять его с силами зла и обвинять в сношении с чертом. Так потом и повелось. Несколько веков распространения христианства сделали свое дело – светлое отношение к профессии кузнеца исчезло, сменившись на настороженное опасение. Кроме того, за счет своего мастерства и физической силы кузнецы всегда пользовались в народе авторитетом и уважением. К ним обращались за советом вместо того, чтобы обратиться к священнику. Церковь этого терпеть не могла, и на славянских кузнецов с приходом христианства пошла настоящая травля. В исторической науке это нередкое явление, и даже имеет свое название – демонизация. Так, например, ведическая царевна-лебедь в угоду эллинским богам была трансформирована в горгону Медузу – полную свою противоположность. Ведический бог огня Агни православной церковью трансформировался в злобную Бабу-ягу и т. д.

Красные — красивые не внешне, а делами.

В ведическом миропонимании, мир состоит из Прави – законов существования Вселенной, Яви – земной жизни и Нави – потустороннего, посмертного мира.

Мечи того времени, и не только славянские, но и скандинавские, и европейские, предназначались исключительно для рубящих ударов и не имели острого окончания. Убить человека прямым ударом можно было только тогда, когда на нем не было доспеха. Исключения составляли удары в лицо или удары отчаяния, нанесенные физически очень сильным человеком. Это, кстати, опять укор в адрес художников, которые часто даже в исторических трудах изображают колющий удар воина.

Обычная стоимость харлужного меча – золото на вес оружия. Такие оценки неоднократно описаны средневековыми хронистами. По свидетельствам археологов, такой меч, при длине в среднем около 95 см, весил около 1,5 кг, но встречались мечи и тяжелее. Самый длинный меч, известный археологам, имел длину клинка 126 см и весил 2,1 кг.

Алкуин, основываясь на собственном астрологическом прогнозе, нашел мальчика по имени Эйнхард (Einhardus в первоначальном написании позже сменилось на Eginhardus, таким образом, в современных трудах эту фамилию можно встретить и звучащую как Эгинхард) в Фульдском монастыре, где тот постигал азы грамотности под руководством будущего св. мученика Бонифация, показывая удивительные способности, предвещавшие его последующую ученость. Алкуин основал Палатинскую школу, куда взял учеником 12-летнего Эйнхарда, дав ему прекрасные знания и представив впоследствии Карлу. Таким образом, в основном заботами Алкуина и трудами Эйнхарда потомкам стали известны жизнеописание и дела Карла Великого.

В действительности Ибн ал-Араби, как и сам багдадский правитель Харун ар-Рашид, всячески искал дружбы с Карлом совсем по прозаической причине. Только один Карл во всей Европе мог справиться с кордовским халифом Абд ар-Рахманом, не признававшим власть новой династии и претендовавшим на захват всей Испании.

Хроутланд (Роланд) звался во франкском войске Неистовым.

После ряда поражений, Абд ар-Рахман отправил к Карлу посольство с обещанием вечного мира и собственного принятия христианства. Карл, хотя первоначально ставил большие задачи, на такие условия пошел, потому что очередное восстание Видукинда в Саксонии требовало немедленного возвращения франков из испанского похода. Но полностью не доверяя кордовскому правителю, Карл все же оставил часть войска во главе с маркграфом Хроутландом в Испании.

Десятикратное преимущество в численности вовсе не обязательно обеспечивало победу. Чуть позже киевский князь Святослав при такой же расстановке сил побеждал византийского императора Никифора Фоку. Русские полки тогда дрались не в узком ущелье, а в поле и не отступили, вынудив противника бежать. Твердость им придали слова князя Святослава: «Мертвые сраму не имут»…

Маркграф Хроутланд с отрядом всего в две тысячи человек получил приказ Карла дожидаться подкрепления и не покидать укрепленный лагерь франков, но оставил этот приказ без внимания и подступил со своими ничтожными силами, даже не имея осадных орудий, к стенам города Тарасона. Сарацины выставили в дневном переходе от города армию в тридцать тысяч человек. Обойдя противника боковыми дорогами, Хроутланд заявился прямо к городским укреплениям, где к тому времени оставалась только стража, заявил защитникам, что их армия разбита, и предложил открыть ворота победителю, если горожане не хотят, чтобы город был взят штурмом и разграблен. Ворота Хроутланду открыли, и он занял все сторожевые башни и стены, отправив гонца с сообщением к Карлу. Не дождавшись противника, армия тарасонцев вернулась в город, в который ее Хроутланд не пустил и продержался там еще несколько дней до прихода основных сил франков во главе с королем.