Читать онлайн «Ястреб халифа». Страница 19

Впереди они видели скопление серых домишек – предместье Беникассима, к которому бежали, размахивая руками, людишки в белых ашшаритских рубахах и платках. На улицах, видимо, тоже царил переполох, в глубине кварталов слышались отчаянные крики. Глупые скоты хотели избежать неизбежного и прятались по подвалам. Высокий замок серого гладкого камня у подножия гор закрыл ворота, и теперь джунгарам предстояла любимая забава: гонять по узеньким улочкам верещащих скотов, хлеща их плетьми и рубя на скаку. А потом проехаться от дома к дому, выволочь тех, кто пытался в глупости своей спрятаться, выгнать в поле и начать вспарывать животы и рубить на части.

Замок мог подождать – для него в обозе везли таран, штурмовые лестницы и катапульты. Если глупые ашшариты усилили гарнизон – что ж, прекрасно, Онгуджаб-нойон привезет больше голов их военачальников. Если замок попытается защитить их новый полководец, высокий чужеземец с очень белой кожей, – что ж, Онгуджаб-нойон привезет и его голову. Эсен-хан с удовольствием посмотрит в бледное лицо наглеца.

На полном скаку джунгары влетели в улочки предместья, замелькали глухие заборы. Впереди все еще метались крики убегающих людей, мелькали среди стен белые полы джубб, черные абайи женщин. Лава втянулась в изломанные кривые переулки, замедляясь и гулко топоча по отдающим эхом проходам.

И тут в них со всех сторон полетели стрелы и дротики. Избиваемые лошади свечили и молотили копытами воздух и глину заборов, топтали тела упавших, в давке поддавали задними ногами и сбрасывали седоков в кровавое месиво под копытами.

Тем не менее джунгарам удалось быстро вырваться из засады – бунчук Онгуджаб-нойона о семи черных хвостах вынесли на видное место, и вокруг него стали собираться значки тысячников. Посланные гонцы быстро разнесли увязшим в уличных боях конникам приказ вернуться и занять место у знамени предводителя.

Джунгары уже строились для новой атаки, когда в тылу у них раздались топот копыт и выкрики на ашшаритском: несколько сотен легких всадников с луками и дротиками вылетели из апельсиновой рощи у дальнего горного склона и очень быстро сблизились с приближающимся обозом тумена. Подскакав на расстояние прицельного выстрела из лука, ашшариты принялись расстреливать табун запасных лошадей. Пронзительный визг умирающих коней поднимался от скал к небу, как послание из лошадиного ада. Со стороны желто-серых гор на другой стороне долины приняли в галоп еще несколько сотен всадников в белых джуббах – как призраки, они возникли из ложбины между засаженными оливами холмами. Эти конники, вооруженные копьями и мечами, налетели на табунщиков и на кибитки с добром и женщинами – и принялись рубить все живое. К лошадиным воплям прибавились человеческие. Из повозок выскакивали люди, их секли на скаку.

Джунгары дрогнули, развернули знамена и бросились спасать коней и семьи. Но ашшаритские всадники при виде надвигающейся на них кавалерии молниеносно развернулись, рассредоточились и разлетелись по долине. Кочевники рассыпали ряды и стали метаться между трупами, пытаясь собрать разбежавшихся запасных лошадей и отыскать домашних в развороченном обозе.

Из замка донесся низкий бой барабанов. Ворота открылись, и оттуда хлынули конники в кольчугах и с длинными копьями. Последние ряды еще покидали замок, когда всадники из головы отряда уже сшиблись с арьергардом джунгарского строя и начали быстро вклиниваться во вражеские порядки.

С восточного склона долины тоже послышался барабанный бой. Из темных рощ каменного дуба выдвинулись первые ряды тяжелой конницы. Всадники под белым знаменем халифа стали разворачиваться в широкий строй. По сигналу трубы они пошли в копейную атаку на джунгарский фланг. Кочевники не успели построиться для отражения этого натиска – их опрокинули, джунгары оказались зажатыми между замковым отрядом и конной лавой под знаменем Аббасидов. Пошла сплошная, грудь в грудь, рубка.

Рассыпавшиеся по долине всадники ашшаритов перегруппировались и снова собрались в боевые порядки. Сблизившись с расползшимся по обозу головным джунгарским полком, ашшариты принялись засыпать кочевников стрелами и камнями из пращей. Среди кибиток воцарился дикий хаос. Наконец, израсходовав стрелы и камни, ашшариты влетели в лагерь кочевников и взялись за мечи.

Джунгарский тумен попался в ловушку, которую от века расставлял ашшаритам: засада, выманивание на открытое пространство, навязанный ближний бой и притворное отступление, расстраивающее боевые порядки преследователей. А потом окончательная атака в тыл и с флангов, дополняемая обстрелом из тяжелых луков.

К заходу солнца в долине не осталось в живых ни одного джунгара.

Взбешенный Тарик только что не чихал от ярости. Как кошка, которая вместо мыши поймала кусок шерсти и теперь пытается с фырканьем его сплюнуть, он задыхался и не мог произнести ни слова – они не выходили из сведенного горла и перекошенных губ. К тому же у нерегиля тряслись руки – тоже от злости, не иначе.

Саид зачарованно наблюдал за тем, как бесится командующий, и благодарил Всевышнего за то, что стоял в резерве в роще падуба. Кто знает, как оно могло там все обернуться в замке – Саид даже и предположить не мог, по какой причине отрядам Бану Худ пришло в голову нарушить приказ. Сумел бы он, каид полусотни, остановить их? Что бы предпринял для соблюдения порядка?

Во всяком случае, теперь поздно строить догадки – случилось то, что случилось. Приказ был ясен и понятен: выйти из замка, пройти через предместье и развернуться в широкий строй. И только потом атаковать. Ни при каких обстоятельствах не входить во вражеские порядки клином – это уже не раз оборачивалось смертоубийственной бойней. Молодые горячие воины кидались, не оглядываясь на остальных, в бой, их отряд зажимали в тиски и либо расстреливали из луков, либо уничтожали по частям. Именно об этом предупреждал молодые горячие головы из племени Бану Худ нерегиль – и именно на эти предупреждения юные идиоты не обратили никакого внимания. Выскочив из стесняющих душу всякого храбреца замковых стен, они тут же позабыли про нудные нотации какого-то беломордого самийа и рванули вперед, никого не подождав и ни на кого не оглядываясь. Остальным отрядам пришлось броситься вслед за ними – в противном случае воинов Бану Худ изрубили бы в лапшу для лагмана в считаные мгновения. Правда, Саид считал, что бешеной собаке туда и дорога: каидам Умейя и Курайш следовало предоставить глупцов их глупой судьбе и выполнять приказ нерегиля как ни в чем не бывало. Но Умейя и Курейши так не поступили.

Теперь военачальники и каиды всех трех родов, окруженные отборными воинами, стояли перед задыхающимся от ярости нерегилем. Тарик, все еще борясь с раздирающим горло шерстяным клубком ненависти, сделал писцу знак подойти. Тот подошел и развернул свиток:

– Да будет благословен наш халиф Аммар ибн Амир, да продлит Всевышний его дни! Согласно законам повелителя верующих – мудрым, справедливым, – воин, нарушивший отданный военачальником приказ, подлежит смертной казни. Да помилует нас Всевышний, он милостивый, прощающий.

Нерегиль наконец-то откашлял свою злость и сказал:

– Повесить всех каидов, от начальника сотни до тысячника. И военачальников, всех троих. Выполняйте.

Сказать это было легко, а сделать трудно: приговоренных набралось не меньше двух десятков, и все они были вооружены. Однако сопротивления почти никто не оказал – видно, приказ нерегиля оказался настолько страшным и неожиданным, что осужденные не сразу смогли в него поверить. Ханаттани быстро окружили толпу мужчин в пестрых одеждах кланов, вытащили из нее нужных, обезоружили, скрутили и быстро увели.

Ошалевшие поначалу воины быстро пришли в себя и загалдели, кое-кто вскидывал взблескивающие в свете факелов кинжалы:

– Мы не рабы! Ашшаритов от века не наказывали за храбрость! Неслыханно!

Тарик, уже садившийся на коня, развернулся к толпе. Крики постепенно стихли. Нерегиль проговорил звучным спокойным голосом:

– Казнь состоится завтра на рассвете, в роще падуба у восточного склона – в присутствии всех воинов кланов Умейя, Курейши и Бану Худ. Ответственность за своевременность построения возлагаю на каидов полусотен. Если завтра утром я останусь вами недоволен, следующими на деревьях повиснете вы.

Саид очень сочувствовал и тем, кого вел на смерть, и тем, кому пришлось смотреть на казнь родичей и друзей. Впрочем, приговоренные вели себя с большим достоинством. Их привезли верхом, со связанными за спиной руками. Многие попросили принести им в тюрьму белые одежды паломников и надели их, прежде чем ханаттани наложили на них руки и повели на смерть.

Ашшариты из кланов тоже надели самую простую одежду – они не хотели оскорбить своих старших праздничным и нарядным видом.

Грохнули барабаны, палачи подняли с колен троих осужденных и повели к деревьям. Это были предводители отрядов.