Читать онлайн «Россия: прорыв на Восток. Политические интересы в Средней Азии». Страница 53

В этот период севооборот в Средней Азии практиковался мало. Однако богарные земли порой оставляли под паром для сохранения почвы и консервации в ней влаги после нескольких лет выращивания на ней урожаев. Различались земли под паром, которые вспахивали каждую весну и осень (шадгар), и необрабатываемые земли под пар (зайк). В ряде мест лишь треть или половину посевной площади засевали каждый год зерном, а на орошаемых территориях некоторые крупные земледельцы варьировали свои урожаи. Там, где воды и удобрений было достаточно, севооборот не применялся. Удобрения представляли собой в основном ил с рек и каналов, а также остатки старых стен из лёссового грунта. Иногда для удобрения посадок дыни, овощей и люцерны употреблялся голубиный помет. Навоз считался более пригодным как топливо, чем добавка в землю.

Землепользование в Средней Азии было связано не только с преобладавшими методами ведения сельского хозяйства, но и с системой земельной аренды. Опиравшаяся на простые принципы, эта система была на практике весьма сложной, изменяясь от региона к региону. Неразбериха усиливалась из-за отсутствия нужных легальных документов или четкой организации. Как и в большинстве мусульманских стран, правила аренды земли определял шариат. До некоторой степени правила менялись под воздействием местных обычаев (адат).

По мусульманскому закону глава государства, хан или эмир, фактически был владельцем всей земли. Государственные земли назывались ämlak. Любой вид владения землей частным лицом исходил из этого факта. Правитель содержал также земли, которые использовались для его собственных нужд. Более того, он контролировал всю землю, которая не орошалась и не обрабатывалась. Забирал в свое распоряжение землю, оставленную после смерти собственника, который не имел наследников. Большинство необрабатываемых государственных земель представляли собой пустыни, степи и горные районы. Они находились в общинном пользовании кочевников, которые могли стать собственниками любой из этих земель, орошая или обрабатывая их. Этот принцип применялся в отношении каждого человека, который занимался орошением или обработкой пустоши. Налог на такую землю взимался в казну эмира или хана.

Около 90 % всех орошаемых площадей, земельной собственности (мульк), находилось в какой-либо форме частной собственности. Такие земли делились на три категории. Первую представляли собой земли, не облагаемые налогами (мульк-и хурр). Вторая категория земель облагалась десятиной (мульк ушри). С них выплачивалась десятая часть урожая в пользу государства. Третья категория включала земли, с которых отдавался налог в виде седьмой части или половины урожая (мульк-и хирадж). Разница в налогах мульк-и ушри и мульк-и хирадж исторически восходит к практике арабских завоевателей VIII века, которые захватывали земли и делили их между собой, выплачивая десятину (ушр) своему правителю. Однако местные собственники, которым разрешалось сохранить свою землю, были обязаны платить более высокий налог (хирадж).

Хотя все земли принадлежали правителю, собственники мулька могли продавать и завещать его по своему усмотрению. Собственник истребованной государственной земли попадал в довольно необычное положение, поскольку он получил свою землю непосредственно от эмира или хана. Он не мог передать право собственности без согласия правителя. Он выплачивал налоги правителю через сборщика налогов (амлакдар), между тем собственник мулька платил налоги местному беку.

Земли мульк являлись основой сельской жизни. Среднее владение было небольшое, преобладали хозяйства от 15 до 20 акров, а во многих местностях орошаемые земельные участки были гораздо меньшего размера. На таких территориях, как Хива, где орошение представляло большие трудности для земледельца, средний размер хозяйства составлял не больше пяти с половиной акров. Большие поместья были редки, индивидуальное владение лишь иногда достигало 500–600 танапов (мера земельной площади, которая разнилась от двух пятых акра до одного с четвертью акра в зависимости от местности; в Хиве, например, танап составлял чуть больше акра.) Поскольку мульком владели на основе наследования, эти земли передавались следующему поколению собственников, согласно мусульманскому закону, который предусматривал, что собственность владельца делилась между его детьми. Это вело к значительной фрагментации земель и появлению группы людей, особенно в Ферганской долине, которые владели мелкими земельными участками или были вовсе безземельными.

Безземельные дехкане были вынуждены перемещаться в поисках работы. Развитие производства хлопка потребовало большого количества сельскохозяйственных работников, которые прибывали из Восточного Туркестана для сбора урожая. Кроме этой категории безземельных работников были издольщики (чарикар), они обрабатывали земли собственника, который снабжал их орудиями труда, а взамен получал от трети до половины урожая хлопка.

Другим важным типом земельной аренды был вакуф, согласно которому земли принадлежали религиозному или благотворительному учреждению. Эти земли либо использовались целиком на благотворительные цели без выплаты налогов, либо жертвовались частными лицами, часто с намерением избежать налогов. Эта вторая разновидность вакуфа основывалась фактически на соглашении между религиозным учреждением и владельцем земли, которое позволяло пользоваться землей взамен жертвования определенной суммы денег. Между двумя этими видами вакуфа существовали другие формы землевладения, например когда религиозное учреждение получало лишь часть дохода от земельного участка или, как альтернатива, вакуфная земля возвращалась детям жертвователя после его смерти. Далее владелец земли мог построить на ней мечеть, объявить своих потомков попечителями, и это позволяло им претендовать на землю в своих интересах. Вакуфная система земельной аренды создавала условия для злоупотреблений, а духовенство препятствовало правителю ее контролировать. У туркменов любой излишек земли, принадлежащий семьям либо деревням, мог быть предоставлен в качестве земельной каранды (издольная аренда), доходы от которой поступали на нужды общины.

Без доступа к воде владение земельной собственностью было бессмысленным. Подобная реальность сформировала тесную связь между арендой земли и правами на воду. Вода рассматривалась как Божий дар, которым нельзя владеть или контролировать частным лицам. Поэтому распределение воды по полям осуществлялось на уровне деревенской общины контролером воды (по-таджикски и узбекски: мираб), за которым, в свою очередь, следил старейшина (аксакал), выбиравшийся деревнями, которые пользовались основным каналом. Если размер ирригационной сети требовал двух или более старейшин для присмотра, один старейшина назначался главным и брал на себя ответственность за всю систему, а также за чистку и содержание каналов.

Претензии земледельца на какую-нибудь пустошь были ограничены числом бычьих упряжек, которыми он владел. Быками измерялась земельная площадь, поскольку количество, которое одна упряжка быков может обработать, например, на территории Бухары, обычно равнялась 50 танапам (или около 37 акров). Старейшины решали, какую из неиспользуемых земель следует отдать под обработку, и затем объявляли в деревнях или поселениях, что все, кто желал получить землю, должны явиться в определенное место со своими упряжками быков. Земля делилась на такое количество участков, сколько имелось в наличии упряжек. Все участки были равны по площади. Распределение участков совершалось посредством жребия. Владельцам нескольких упряжек выделялись соседние участки. Их называли cheks.

Старейшины подавали воду на отдельные участки по очереди, чтобы каждый получал по справедливости свою долю. Если участок земли обрабатывали, или он был окружен стеной, или на нем построили дом, то этот участок становился частной собственностью. Если участок находился под паром, то собственнику приходилось содержать в порядке канал, ведущий к этому участку, и к тому же он был обязан посылать упряжку быков на общие работы. Старейшина сам решал, сколько воды направлять в канал, ведущий к индивидуальному участку земледельца. Имелась меры воды, которую называли qulaq, но она определялась на глаз. Теоретически воду подавали всем равномерно; например, те, кто владел участками в начале канала, не имели права пользоваться водой больше, чем положено, чтобы не пострадали те, чьи участки располагались дальше вдоль канала. На практике своевременная взятка обеспечивала дополнительную подачу воды. Такая ситуация явно устраивала зажиточного земледельца. Кроме того, собственники земли в начале каналов часто отводили воды больше, чем положено для выращивания риса.