Читать онлайн «Вся правда о раковых заболеваниях. Новый подход к лечению и профилактике онкологии». Страница 15

Хорошо, что эти пациенты остались живы, хотя и все еще серьезно больны. Но так везет далеко не всем. Если нам нужен убедительный аргумент в пользу переноса акцента с лечения на предотвращение онкологических заболеваний, мы, без сомнения, найдем этот аргумент в токсичном, агрессивном и калечащем методе химиотерапии. Хотя лучшие специалисты фармацевтической промышленности, научных исследовательских центров и медицинские работники продолжают свою работу по усовершенствованию данного вида терапии.

Несмотря на мое непоколебимое убеждение, что приоритеты в лечении рака расставлены неправильно, я не хочу преуменьшать успехов, которых мы достигли в онкологии. После хирургической и лучевой терапии рак молочной железы, выявленный на ранней стадии, часто не дает рецидивов.

Некоторые родимые пятна могут быть просто иссечены вместе с раковыми клетками, которые они содержат, без дальнейших последствий. Болезнь Ходжкина, острый лимфоидный лейкоз, рак яичек полностью излечиваются химиотерапевтическим путем.

Для большинства онкологических пациентов лечение становится тяжелым и изнуряющим периодом жизни. Грег знает об этом не понаслышке. Его испытания начались в возрасте 59 лет, когда при прохождении обычной рентгенографии легких у него обнаружили затемнение в нижней доле левого легкого. Грег – курильщик со стажем, и у него был диагностирован немелкоклеточный рак легкого, наиболее частая форма этого заболевания.

Опухоль удалили хирургическим путем, а затем Грег выдержал шестимесячный период химиотерапии. Когда вены на его руках стали непроходимы для инъекционных игл, врачи поставили венозный катетер в вену шеи, чтобы продолжить лечение.

Вскоре после этого очередная компьютерная томограмма показала наличие другой опухоли, на этот раз в верхней доле правого легкого, и он 8 месяцев получал лучевую терапию. Опухоль была труднодоступной, поэтому врачи-радиологи должны были проводить сеансы облучения через пищевод. Грега предупредили, что его горло воспалится от проводимого лечения и что питание придется получать парентерально, т. е. через внутривенные капельные вливания, потому что он не сможет принимать нормальную пищу и пить. И все же к концу лечения он был в какой-то мере счастлив, потому что наконец, впервые за все время лечения, начал набирать вес. «К концу этого курса я прибавил в весе 10 килограммов. Я пил и ел с невиданным аппетитом», – говорил он. Это дало некоторую надежду.

Через год у Грега констатировали ремиссию, признаков рака не было обнаружено. Затем нашли новые очаги болезни в легких и опухоль в одном из надпочечников. Это означало, что опухоль в стадии метастазирования, и прогноз для Грега был неутешительным: IV cтадия рака легких. Только 1% больных с немелкоклеточным раком легких остается в живых через 5 лет после постановки диагноза.

В нарушение всех прогнозов рак Грега, казалось, замедлил свое распространение из-за неуклонно проводимой химиотерапии, хотя эти выигранные у болезни годы он очень сильно страдал. Одно из лекарств вызвало аритмию, другое – патологически учащенное сердцебиение. Он перенес микроинсульт позади правого глаза. Химиопрепарат, который он принимал в 2007 году, подавил деятельность его костного мозга настолько, что количество белых кровяных телец в крови катастрофически уменьшилось, подвергнув его высокому риску умереть от инфекции. Чтобы нейтрализовать эту опасность, он стал принимать другое лекарство, которое стимулировало рост белых кровяных телец.

Когда была идентифицирована генетическая мутация в одной из его опухолей, онкологи назначили комбинированное лечение из двух лекарств, что вызвало возникновение неприятной кожной сыпи. Ему рекомендовали не находиться на солнце, что привело, в свою очередь, к значительному дефициту витамина D.

Когда позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ) в 2010 году показала наличие еще двух раковых узлов в его левом легком, Грег согласился на лечение высокими дозами радиации с помощью радиохирургической роботизированной системы «Кибер-нож». Это лечение оказалось для Грега просто невыносимым, и он начал принимать антидепрессанты перед каждым 45-минутным сеансом, которые был вынужден терпеть ежедневно в течение двух недель.

Грег благодарен, что смог дожить до 2012 года – гораздо дольше, чем можно было предположить, – но качество его жизни было значительно снижено. Он постоянно был занят борьбой с болезнью.

Это правильная позиция, которую должны выбрать пациенты, принимая во внимание, что врачи ограничены в выборе средств против рака. Тем не менее мы, врачи, хотели бы лечить более эффективно. Наверное, мы можем сделать для тех, кто обращается к нам за помощью, что-то большее, чем разрушать их здоровье.

Теперь давайте сделаем краткий обзор вариантов лечения, которое вам предложат, если завтра диагностируют рак. Думаю, у меня нет более действенного способа довести общественную мысль до осознания того факта, что весь подход к лечению рака должен быть пересмотрен.

Примитивные формы хирургии практиковались много веков, задолго до эры анестезии и антибиотиков. Опухоли на руках и ногах удалялись вместе с пораженной конечностью. Радикальная мастэктомия, когда удаляется одна грудь женщины вместе с подлежащими к ней грудными мышцами, была стандартом лечения рака молочной железы даже на ранних его стадиях. До появления в конце ХХ века сканирующих методов диагностики, таких как УЗИ, МРТ, ПЭТ-сканирование, мы часто подвергали пациентов диагностическим операциям – это значит, что операция делалась только ради того, чтобы определить диагноз.

Итак, хотя хирургия остается привычным методом лечения рака, мы определенно сделали прогресс в том, зачем и когда делаются разрезы. Если у нас есть достаточная уверенность, что опухоль не выходит за границы того органа, где она была обнаружена, хирургия иногда обещает полное излечение, без дополнительных методов лечения в дальнейшем. Но чаще всего, к сожалению, хирургия оказывается только первой ступенью, после которой начинается лучевая терапия и химиотерапия. Существует и альтернативный подход: при некоторых обстоятельствах опухоль сначала подвергается облучению или химиотерапии в надежде снизить ее размеры, чтобы уменьшить в будущем объем хирургического вмешательства.

В зависимости от природы, распространенности и агрессивности раковых клеток хирург может посоветовать удаление всего пораженного органа или только опухоли, оставляя бульшую часть органа нетронутой. Там, где есть возможность иссечь только опухоль, она иссекается в пределах здоровых тканей. Это ткани, пограничные опухоли, которые не содержат признаков поражения болезнью. Иссечение в пределах здоровых тканей снижает риск рецидива болезни, но насколько большой объем здоровых тканей подлежит иссечению, решает оперирующий хирург, основываясь на своем опыте.

Когда ткани иссекаются, специалисты прокрашивают образцы специальным красителем, который позволяет отличить нормальные клетки от раковых. Если в здоровых тканях рядом с опухолью обнаружат раковые клетки или же хирург после полученного анализа решит, что необходимо иссечение бульшей массы здоровых тканей, пациенту иногда рекомендуют повторную операцию.

К несчастью, мы наблюдаем эту ситуацию слишком часто при лечении опухолей молочной железы. Повторные оперативные вмешательства на тканях молочных желез наносят«серьезные физические, психологические травмы пациентам и влекут дополнительные финансовые издержки», – в сдержанном тоне пишут исследователи в журнале Journal of the American Medical Association . Принимая во внимание, что иногда повторные хирургические вмешательства необходимы, исследование выявило значительные расхождения в количестве выполняемых повторных вмешательств в различных медицинских учреждениях по стране. Возникает законный вопрос: твердо ли обоснованы показания для таких вмешательств, которые неизбежно влекут за собой дополнительную травматизацию пациента?

То же самое касается и скрининга, еще одной проблемы медицинской практики, где решения принимаются исходя более из привычек врача, чем из научных данных. Онкохирургическое вмешательство может быть проведено несколькими способами, и, где это возможно, должно быть учтено мнение пациента. Хирурги могут иметь разные мнения в выборе, какое количество здоровых тканей иссечь вокруг опухоли или какой хирургический доступ использовать для операции, а также в выборе современных видов вмешательств, таких как роботизированная хирургия или лапароскопия. Когда этот выбор хирурга затрагивает качество жизни пациента в раннем или отдаленном послеоперационном периоде, пациент должен обладать детализированной, вразумительной информацией обо всех «за» и «против» выбранной методики. К сожалению, руководства для врачей в данном вопросе не оставляют пациенту права на выбор.