Читать онлайн «Военное искусство греков, римлян, македонцев». Страница 11

Остаются еще два вопроса, которые попадают в категорию сухопутных операций Рима. Первый – преодоление естественных препятствий, второй – собственно перемещения армии. Италия сама по себе богата всякого рода естественными преградами, задерживающими продвижение противника. Долины ее рек тесны, а сами реки, как правило, мелки и несудоходны, их непросто форсировать. Крепости всегда играли важную роль в военном деле Италии, и римляне не раз при выборе союзников или места для новой колонии демонстрировали свое умение верно оценить стратегическую значимость той или иной позиции. Искусство фортификации долгое время опережало в своем развитии осадное дело. Римляне сами были признанными мастерами в инженерном деле, однако в области фортификации они многое заимствовали у греков. Есть свидетельства в пользу того, что в V–IV веках до н. э. строители из Великой Греции или Сицилии принимали участие в сооружении крепостей в Италии. Во время Второй Пунической войны укрепления большинства италийских городов оказались не по зубам Ганнибалу, он не мог взять их, не понеся при этом таких потерь, которые никак не мог себе позволить. Римские армии укрывались за этими укреплениями, в то время как Ганнибал хозяйничал на равнинах Италии. Сугубо римской чертой была тщательность выбора места для строительства крепости, особенно это касалось выбора позиций для защиты жизненно важных путей сообщения.

Создается впечатление, что долгое спокойствие, которым наслаждался Рим на протяжении II века до н. э., вызвало снижение оценки важности в военном деле крепостей. Это впечатление усиливается сохранившимися свидетельствами, как во времена Суллы восстанавливались и чинились многие укрепления. Хотя прямых свидетельств сохранилось мало, Союзническая война, по-видимому, выявила ряд слабостей римской армии. Речь идет как о собственно укреплениях и их обороне, так и об осадном искусстве. В последнем Рим многое заимствовал у греков, хотя легионеры с их подготовкой и дисциплиной заметно превосходили греков в упорстве и скорости возведения осадных сооружений. В последние десятилетия республики римляне, по-видимому, достигли в осадном деле больших высот, и их потери при штурмах и при затяжных осадах городов и крепостей были довольно невелики. Эти навыки римляне продемонстрировали, в частности, в Малой Азии, где вся страна была покрыта замками и небольшими крепостями. Насколько мы можем судить, в промежуток времени между серединой II века до н. э. и завоеваниями Цезаря был достигнут значительный прогресс в технике форсирования рек и в строительстве переправ и мостов. Знаменитый мост через Рейн не был исключительным в своем роде явлением. С другой стороны, я не думаю, что римляне смогли достичь сравнимого по уровню прогресса при проведении операций в горах. Во всяком случае, именно такой вывод следует из их обычного образа действий – римляне, как правило, старались оборонять равнинные местности, одновременно устанавливая блокаду горных проходов, заключая возвышенные районы в некое подобие осады, вместо того чтобы атаковать неприятеля, укрепившегося в горах.

Следующий вопрос – перемещение армий. Римские армии, невзирая на каждодневные траты времени на постройку лагеря, были достаточно мобильны по меркам своего времени. Во времена поздней республики скорость передвижения армий даже ощутимо возросла, во многом благодаря тому, что солдаты теперь двигались налегке. После реформ Мария римские легионеры во время похода не несли с собой груза и шли в постоянной готовности к бою, зато был организован обоз армии, разделенный на части, каждая из которых привязывалась к конкретному армейскому подразделению. Перевозки в основном осуществлялись вьючными животными, способными пройти в любой местности, в которой способен пройти и человек. Привычка римлян экономно расходовать запасы метательного оружия во время битвы в сочетании с умением сооружать военные машины из подручных материалов уже на месте избавляли армию от необходимости перевозить с собой большие запасы снарядов и тяжелые механизмы. Я уже упоминал выше о предусмотрительности, которую проявляли римляне в отношении заблаговременного устройства складов провизии. Не следует забывать и о том, что большинство легионеров были весьма умеренны в пище. Как правило, к участию в операциях привлекались сравнительно небольшие силы кавалерии, что отчасти снимало проблему корма для лошадей и позволяло обходиться подручными средствами. В случае же, если размах боевых действий требовал участия больших сил кавалерии, римлянам приходилось организовывать доставку снабжения для них. С другой стороны, потребность в корме для лошадей все же никогда не устранялась полностью, что ограничивало время активных боевых действий летними месяцами. Одной из причин, побудивших Цезаря принять рискованное решение блокировать Помпея в Диррахии, было стремление ослабить его кавалерию, лишив ее окрестных пастбищ, а следовательно, и корма для животных [54] .

Римский солдат был весьма вынослив и умел выдерживать долгие переходы. Тут уместно привести слова Морица Саксонского: «Вся тайна маневров и боев заключается в ногах, и именно на ноги должно быть обращено наше внимание». Наполеону же принадлежит следующее выражение: «Секрет победы заключен в том, чтобы сначала пройти 12 миль, затем сражаться, а затем еще 12 миль преследовать неприятеля». Мы, конечно, должны скептически относиться к свидетельствам античных историков, но все же лучшие римские армии вполне могли соответствовать высоким стандартам Наполеона – к примеру, войска Цезаря при Герговии и Фарсалах, пожалуй, не уступали в подвижности даже армиям нового времени. Этому, правда, способствовала сравнительная малочисленность армий Античности. В силу этого же фактора потери на марше, которые обычно растут в геометрической прогрессии вместе с численностью самой армии, у римлян были сравнительно невелики. Первое правило Наполеона гласило, что два солдата всегда лучше, чем один, и Наполеон делал все возможное, чтобы доставить невредимыми этих самых солдат к месту сражения. Цезарь, пожалуй, не согласился бы с ним, возразив, что один хорошо подготовленный солдат лучше, чем два, обученные посредственно [55] . Руководствуясь этим принципом, римляне старались избегать чрезмерного увеличения своих армий и связанных с этим неудобств при их переброске. Разведка традиционно относилась к слабым местам римской армии, однако строгая дисциплина, поддерживавшаяся в армии и в походах, позволяла избегать больших потерь, за исключением разве что переходов в особо сложных условиях, примером чему может служить отступление Антония из Парфии. В истории римской армии нет примеров, подобных стремительному наступлению Александра Великого, который, казалось, не замечал ни расстояний, ни трудностей рельефа. Не было и ничего подобного осуществлявшимся по строгому графику сборам армии Наполеона, но на выносливость и скорость своих солдат римляне всегда могли смело рассчитывать.

Я не буду рассматривать действительные мотивы римской внешней политики, а постараюсь раскрыть взаимосвязь между этой политикой и войной. Знаменитое определение войны гласит, что она является лишь продолжением государственной политики иными средствами. Из этого утверждения следует, что своих целей во внешней политике возможно достигать как мирными средствами, избегая войны, так и наоборот – дипломатией готовить почву и условия для этой войны. Заполучить самому как можно больше союзников и вместе с тем лишить союзников неприятеля – задача, которую можно решить, лишь имея продуманную стратегию и проводя мудрую и дальновидную внешнюю политику. Мы постараемся разобраться в том, существовало ли в Риме понимание взаимосвязи войны и дипломатии и как проводимая Римом внешняя политика выдержала испытание войной.

С самого начала своей истории Рим старался заключать такие союзы, которые либо усиливали его стратегические позиции, либо ослабляли позиции нынешних или вероятных противников. Например, союз Рима с его ближайшими соседями, латинами и герниками, облегчил оборону границ и в целом улучшил положение Рима. Между римлянами и латинскими племенами существовало, конечно, понимание их родства, но все же главной причиной существования их союза являлись те стратегические выгоды, которые они несли обеим сторонам. Существовали союзы, основанные не на общности интересов или исторических привязанностях, но лишь на некоторых, актуальных лишь на данный момент времени стратегических соображениях. К таковым можно отнести союз Рима с конфедерацией самнитов в IV веке до н. э. [56] Как и большинство подобных союзов, он оказался недолговечным. Общность экономических интересов, разумеется, также могла служить основанием для союза, но, надо отметить, в древности выгоды от таких союзов ценили не слишком высоко, и внешняя политика чаще определялась сугубо военными и стратегическими соображениями. При этом целями этой политики могли служить как предотвращение войны, так и, наоборот, подготовка этой войны.