Читать онлайн «Ордынский период. Голоса времени». Страница 44

Рассказ о походе миродержавного воинства Чингисхана на Самарканд и взятии его

Чингисхан в конце весны упомянутого года (1220) двинулся оттуда (из Бухары) к Самарканду[280]. Султан Мухаммед хорезмшах поручил [охрану] Самарканда стодесятитысячной армии. Шестьдесят тысяч [из них] были туркмены, которыми командовали их ханы, а пятьдесят тысяч – таджики. У них были двадцать удивительно больших слонов; к войску могли присоединиться столько жителей города – знатных и простолюдинов, – сколько смогла бы вместить крепость. Заранее были укреплены крепостные стены, вокруг сооружены бастионы, вырытые рвы заполнены водой.

[Уже] в то время, когда Чингисхан прибыл к Отрару, молва о многочисленности самаркандского войска, прочности крепостных укреплений распространилась по округе. И все были согласны, что потребуются годы, чтобы завладеть городом и добраться до цитадели. Из предосторожности Чингисхан сначала решил захватить все окрестности. По этой причине он сначала пошел к Бухаре и покорил ее, а затем пленных погнал к Самарканду. Тем встречавшимся ему по дороге городам, которые ему покорялись, Чингисхан не причинял вреда, а у тех, которые оказывали сопротивление, к примеру Сарипуль и Дабусия, оставлял войска для осады.

Чингисхан обращается к жителям города Бухары

Когда он прибыл к Самарканду, сыновья и командиры его войск, ранее им отправленные на захват Отрара и других областей, завоевав их, явились к нему, пригнав тамошний хашар. Они устроили ставку в Кук-сарае. По мере прибытия войска располагались вокруг города. Чингисхан один-два дня лично объезжал вокруг цитадели и бастионов и обдумывал план взятия крепости.

Между тем пришло известие, что султан находится в летней резиденции. Чингисхан отправил своих почтенных, старших командиров Зэв-батора и Субэгэдэй-батора с тридцатью тысячами конницы за султаном, Алаг-нойона и Бисура он послал в сторону Вахша и Талекана.

На третий день после этого, утром, город окружило бесчисленное количество монгольского войска и [пригнанного с разных мест] хашара. Албар-хан, Сиюнч-хан, Балан-хан и другие ханы со своими отрядами [покинули крепость] и вступили с монголами в бой. Было много убитых с обеих сторон. Ночью оба войска вернулись на позиции, которые [первоначально] занимали.

На следующий день Чингисхан сел на коня и поднял в бой все войска, окружавшие город. Жители Самарканда, испуганные этим сражением, разделились во мнении [о необходимости сопротивления].

Назавтра монголы и оказывавшие им сопротивление горожане возобновили сражение. Неожиданно к Чингисхану явились казий и шейх-ал-ислам с имамами. Обнадеженные хорошими обещаниями Чингисхана, они вскоре вернулись в город. Утром отворили Намазгахские ворота, и войска вошли в город и тут же занялись разрушением стены и бастионов, которые вскоре сровняли с землей. Разбитых на сотни женщин и мужчин в сопровождении монголов вывели из города. Но казия и шейх-ал-ислам с другими служителями [церкви] оставили в покое. Таковых набралось пятьдесят тысяч человек.

Горожанам было объявлено, что каждый, кто попытается спрятаться [в городе], будет убит. Монголы, занимавшиеся в городе грабежом, убили много спрятавшихся и обнаруженных ими людей. Вожаки слонов привели их к Чингисхану и просили пищи для них. Он приказал: «Отпустите их в поле, чтобы они сами бродили и ели». Слонов отпустили [на волю], где они так и погибли от голода.

Ночью монголы вышли вон из города. Гарнизон находился в великом страхе. Алп-хан сделал мужественную вылазку с тысячью [таких же, как он сам,] сорвиголов. Ударил по [монгольскому] войску и ушел.

Утром монголы вторично окружили крепость: со всех сторон обрушили на ее защитников град стрел и камней. Стену, укрепление и бастионы разрушили и водоканал, по которому [в город и крепость] поступала вода, испортили. В ту же ночь заперли [городские] ворота и ушли.

Около тысячи отчаянных смельчаков укрылись в мечети и отчаянно бились [с монголами]. Они [монголы]… сожгли мечеть со всеми, кто в ней был…

Камнемет «Сидящий тигр»

Когда город и крепость были одинаково разрушены, а множество воинов и их командиров убито, то на другой день сосчитали оставшихся в живых. Из того числа тридцать тысяч ремесленников разделили между сыновьями, женами и военачальниками. Такое же количество отправили в хашар (на осаду). Остальные спаслись тем, что получили позволение возвратиться и выкупить свою жизнь данью в сумме 200 000 динаров. Главным сановникам Самарканда Бака-Эльмульке и эмиру Амиду-старшему он поручил собирать эту дань. Также Чингисхан назначил в Самарканд своего правителя…

…Чингисхан… в начале лета (1220) отправил в погоню за хорезмшахом Зэв-нойона, Субэгэдэй-нойона и Тохучара. Но в то же лето он взял Самарканд и по завоевании его отправил своих сыновей к Хорезму. В начале осени Чингисхан вместе с Толуй-ханом ушел из пределов Самарканда и пришел на луга Нахшаба. Оттуда по дороге, которую монголы называют Тумур-хаалга[281], отправился на покорение Термеза, а Толуй-хана отправил с большим войском вперед покорить Хорасан. С Толуем пошел каждый десятый воин из войска Чингисхана.

Когда Чингисхан прибыл к Термезу, он отправил в город своих послов с предложением покориться и разрушить укрепления и крепость. Местные жители, полагаясь на прочность крепостных стен, половина которых возвышалась над рекой Джейхун (Амударья), и обольщенные своим мужеством и храбростью, отказались покориться и вступили в бой. На десятый день город был взят приступом; всех его жителей выгнали [из города] в поле и, по заведенному обычаю, разделив между воинами, предали смерти.

Монета Монгольской империи

Тогда одна старая женщина сказала: «Не убивайте меня! Я вам дам одну большую жемчужину, которую я проглотила». Ей тотчас вспороли живот, и вынули ту жемчужину. [С тех пор] у всех умерших и убитых распарывали животы…

…В начале года Змеи (1221) он приказал переправиться через реку Джейхун и пошел к Балху, величайшему из городов Хорасана… Тамошние начальники вышли ему навстречу, изъявили покорность и повиновение и поднесли разные яства. После этого под предлогом того, что нужно сосчитать всех [жителей города], их всех разом вывели в поле и, по заведенному обычаю, разделили между воинами и всех предали смерти; затем разрушили бастионы, стены, городской вал, сожгли и уничтожили город.

Оттуда Чингисхан отправился к Талекану; крепость та, именуемая Нусрет-куг, была отлично укреплена, имела много военных запасов, защищалась отчаянными людьми. Сколько раз Чингисхан ни посылал послов, предлагая покориться, они отказывались. И после семи месяцев осады крепость не была взята по причине неприступности.

В ту весну, когда Чингисхан осадил Талекан, сыновья Жочи, Цагадай и Угэдэй находились на взятии Хорезма[282]. Толуй-хан, пройдя через Тумур-хаалга, разделил свое войско на левое и правое крыло, а сам шел во главе срединного полка в направлении Мерведжака, Бага и Гешура. Он захватил те области, взял Мерв и далее до конца весны упомянутого года подчинил себе все крупные, хорошо укрепленные города до Нишапура, такие как Серахс, Абиюльд, Несу, Тус, Джаджирем, Джувейн, Багик, Хааф, Шейган и Рудабад.

Монета Чингисхана, отчеканенная в 1221 г. в Балхе (Афганистан)

Чингисхан отправил от Талекана посыльного к Толую сказать, чтобы тот до наступления жары к нему пришел. В соответствии с приказом отца Толуй поворотил свое войско, по пути назад захватил и разграбил область Кугистан, перейдя реку Кум-джеран, взял город Герат и его окрестности, после чего присоединился к Чингисхану и преподнес ему с почтением дары. После возвращения Толуя была взята и разрушена крепость Талекан.

Через некоторое время прибыли из Хорезма Цагадай и Угэдэй и преподнесли [Чингисхану] с почтением дары. Жочи ушел из Хорезма со своим обозом.

В сражении у крепости Бамиян стрела смертельно ранила любимого внука Чингисхана, сына Цагадая, – Мутугэна, которого Цагадай сделал своим наследником. От этой раны он скончался. По этой причине Чингисхан приказал срочно захватить этот город. Когда город был взят, Чингисхан повелел предать смерти в нем все живые существа, будь то люди, животные или птицы; а сам город разрушить, превратить в пепел, чтобы там уже никогда никто не жил. С тех пор это место именовали Маукурган… И еще Чингисхан приказал, чтобы никто не говорил об этом событии Цагадаю. Когда тот прибыл и потребовал привести к нему сына, ему сказали, что он куда-то ушел. Когда [вскоре] к нему явились все сыновья, Чингисхан нарочно сделал вид, что разгневан, и молвил, обращаясь к Цагадаю: «Вы не следуете моим словам и приказам!»