Читать онлайн «Подъем Испанской империи. Реки золота». Страница 36

Королева Изабелла и король Фердинанд провели большую часть осени в Барселоне, за исключением поездки в сентябре в Херону, Фигерас и Перпиньян. Как обычно, их сопровождали герцоги, графы, духовники, епископы, солдаты, архивы, сундуки и гобелены.

Триумфатор Колумб был в новой экспедиции. Среди его кораблей были «Нинья», «Сан-Хуан» и «Кордеро». Они были выбраны адмиралам за свою легкость – он не хотел брать тяжелых кораблей вроде «Санта-Марии». Но в итоге он получил большие корабли и одиннадцать маленьких. Это был разномастный флот: пятнадцать кораблей шли под прямыми парусами, в то время как на двух стояли треугольные, косые.

На кораблях находились примерно 1200–1500 мужчин и несколько женщин. Полностью команды никто никогда так и не подсчитывал{475}, но они укомплектовывались так же, как и в 1492 году, и так же, как и ранее, морякам платили по 1000 мараведи в месяц, если у них был опыт, и 600 – если опыта не было. Большая часть экипажей вновь была набрана из Ньеблы и Палоса, среди них было чуть больше басков, чем в 1492 году. Некоторые из моряков были генуэзцами, включая брата Колумба, Диего (Джакомо), который всегда был одет как священник, а также его друга детства, Микеле Кунео, который писал отчет о путешествии{476}. Был еще один генуэзец, Тенерин, который стал contramaestre (боцманом) «Кардены». Несколько других старых друзей Колумба стали различными чиновниками. Примерно двадцать два человека, сопровождавших его, ходили с ним и в первое плавание{477}.

Счетовод, Берналь Диас де Писа, друг детства инфанта Хуана, был назначен в экспедицию королевским приказом, так же, как Себастьян де Олано, который позднее унаследовал его пост. Таким образом, финансовая часть экспедиции зависела от Короны, какой бы властью адмирал, по его мысли, ни обладал. Его начали обходить. Также друзьями монархов были Антонио де Торес, брат кормилицы инфанта Хуана, Хуаны Веласкес де ла Торре, давний приближенный инфанта и один из старейших придворных. Колумб хотел назначить его командиром крепости Ла-Изабелла, но у того был королевский приказ – вернуться в Испанию с частью кораблей как можно скорее{478}. Он должен был увидеть Эспаньолу сам, как если бы он был глазами монархов. Сын Колумба, Фернандо, был высокого мнения о Торесе и называл его «человеком благоразумным и благородным»{479}.

Старшим инспектором являлся Диего Маркес, идальго из Севильи, который ранее был пажом архидьякона Фонсеки, – еще одно назначение, которое насторожило адмирала.

Там же было около двух сотен волонтеров, которым не платили. Возможно, среди них были такие «вольные аристократы», как Диего де Альварадо, сын коммендадора Орначоса из Эстремадуры, а также дядя братьев Альварадо, которые позднее стали известны в истории Мексики; Диего Веласкес де Куэльяр, будущий губернатор Кубы, Хуан де Рохас, будущий основатель Гаваны, как и Веласкес, происходивший из дома Куэльяр в Кастилье. Был также Хайме Канисарес, молодой адвокат, который несколькими годами позже станет казначеем императора Карла V. Другим аристократом, бывавшим в Риме в качестве посла, был Мельчор Мальдонадо, родившийся в Севилье. Из Севильи в Новый Свет плыл Педро де Лас Касас и его братья Габриэль и Диего де Пеньялоса, оба нотариусы, как и их четвертый брат, Франсиско де Пеньялоса{480}. Это были отец и дяди историка Бартоломео де лас Касаса, и все они были обращенными в христианство иудеями. Другим рыцарем был Хуан Понсе де Леон, двоюродный брат Родриго, маркиза Аркоса и будущего завоевателя Пуэрто-Рико, а также Себастьян Окампо из Галисии, позднее ставший первым кубинским мореплавателем. Этим первопроходцам предстояло основать огромную империю.

Еще одним придворным, что командовал кораблем, был Педро Маргарит, выходец из благородной каталонской семьи, которая владела в Монгри горным замком, видным в Ампурдане за много миль. Он был внучатым племянником знаменитого епископа Херонского, кардинала Хуана Маргарита, который многие годы служил в римской курии от имени короля Альфонсо V и Хуана II Арагонского, защищал королеву Хуану Энрикес и ее сына Фердинанда в 1461-м. Именно он однажды заметил, что для хорошего административного управления империей необходимо благоразумие, а не нравственность. Епископ был красноречивым гуманистом, стоящим за единство Испании{481}. Его кузен сменил его на посту епископа Херонского. Другой двоюродный брат, Луис Маргарит, был в 1480-м королевским советником от Каталонии. У Педро Маргарита были старые и хорошие связи с путешественниками. Еще в 1477-м он был в Сарагосе судьей от инквизиции, а в 1478-м участвовал в знаменитом турнире в Севилье в честь находившихся там монархов. Он также оказал некоторые услуги Короне в войне против Гранады, за что король дал ему право собирать налог на скот (montazgo) в городе Дарока, что в Арагоне{482}.

«Темной лошадкой» среди капитанов во втором путешествии Колумба был Алонсо де Охеда, мужчина двадцати пяти лет, родом из Куэнки, что в Кастилии. Адмирал познакомился с ним у герцога Мединасели в Пуэрто-де-Санта-Мария в 1490 году. Он был умным и привлекательным мужчиной, не слишком крупным, но, по словам Лас Касаса, «объединявшим в себе все достоинства, которые мог иметь мужчина, несмотря на невеликий рост»{483}. Колумб восхищался им, но в будущем у него будет много проблем с Алонсо – отчасти потому, что тот позднее станет служить Фонсеке, а не Мединасели. Королева также восхищалась им: в ее присутствии он без всяких признаков головокружения прошелся по балке лесов, которые окружали Хиральду, 250-футовую мусульманскую башню, во время строительства собора в Севилье.

Большинство этих людей имели больше придворного опыта, чем Колумб, и автоматически были более лояльны Короне, нежели генуэзцу, командовавшему экспедицией.

Также в экспедиции было 20 рыцарей, у пятерых из них было по две лошади из Гранады. Это были члены гранадской Эрмандады, которые сражались против эмирата. Каждый из них был связан с людьми, чьи имена позднее фигурировали в истории ранней Испанской империи: Коронадо, Кано, Аревало, Осорио, Лейва, Сепульведа и Ольмедо{484}. Присутствие этих военнослужащих, чему Колумб был не особо рад, а также двух сотен рыцарей-волонтеров, беспокоило адмирала: они отличались от тех людей, которыми он привык командовать.

В экспедиции были два врача. Первый, Диего Альварес Чанка из Севильи, ранее являлся медицинским консультантом короля и королевы, он явно недооценил очевидные неудобства путешествия. Монархи, похоже, платили ему жалованье. Он был членом семьи блистательного рыцаря Родриго Понсе де Леона, и позднее написал ему важное письмо, где изложил все, что видел. Вторым доктором был Гильермо Кома из Барселоны, который также описал свои впечатления{485}.

Большую часть этих людей Колумб видел впервые, и для них генуэзский адмирал был любопытен: великолепный мореплаватель, это было вне сомнений, но со множеством старомодных привычек и забавным португальским испанским. В общем, «было столь много людей, предложивших себя в услужение, что пришлось ограничить их количество…» – писал сын Колумба, Фернандо{486}.

Как мы уже знаем, при Колумбе находились несколько священников и монахов, притом некоторые из них являлись королевскими шпионами. Их глава, фрай Бернардо Бойль (Буйль), арагонец, который вначале состоял в ордене бенедиктинцев, был другом детства и секретарем короля Фердинанда, послом во Франции и Риме; он стал одним из «минимитов», отшельников Святого Франциска – общества, которое образовалось вокруг Франциска из Паолы, праведника из Козенцы в середине XV века. Бойль вел переговоры с Францией от имени Фердинанда и Изабеллы по поводу Серданьи и Руссильона в 1490 году – дело, требовавшее особой осторожности. Он был человеком с весомой репутацией в обществе. Бойль сам провозгласил себя «апостольским викарием всея Индии». Его миссия была не особо ясна: возможно, монархи хотели, чтобы их протеже – адмирал – был под постоянным наблюдением.

Фердинанд и Изабелла написали Колумбу: «Мы посылаем с вами нашего преданного отца Бойля, вместе с другими религиозными личностями, чтобы… индейцы были осведомлены о нашей вере и смогли понимать наш язык»{487}. Как пресвятой отец собирался общаться с аборигенами, было неясно, а его большой жизненный опыт во властных кругах делал его скорее политическим комиссаром экспедиции, а не священником{488}. К тому же Колумб ему не нравился, и условия жизни на борту (а позднее и на суше) для него были попросту невыносимы, хотя он и называл себя аскетом-отшельником{489}. В общем и целом, комбинация из Маргарита и Бойля означала, что во втором путешествии Колумба у короля Фердинанда были шпионы на самых важных позициях.

Также среди людей, имевших прямое отношение к религии, в экспедиции были фрай Педро де Аренас, совершивший первую мессу в Индиях{490}; фрай Хорхе, командор рыцарей Сантьяго{491}, и иеронимитский отшельник фрай Рамон Пане, каталонец, чей испанский был неидеален. «Человек столь простого склада ума, – писал о последнем Лас Касас, – что порой то, что он говорит, вводит в замешательство и не имеет какого-либо смысла»{492}. Однако именно он написал первый отчет о таино Эспаньолы{493}. Также в экспедиции участвовали отец Хуан де ла Дель и отец Хуан де Тисин, оба бельгийцы[11], францисканские послушники со связями в Пикардии, а также Хуан де Боргонья, еще один францисканец из Дижона{494}. Таким образом, состав экспедиции был почти интернациональным.