Нин Ван - Как Китай стал капиталистическим

Читать онлайн «Как Китай стал капиталистическим». Страница 23

Автор Нин Ван

Сложные отношения между Сталиным и Мао, особенно презрительное отношение советского вождя к китайскому на ранних этапах, нашли отражение в ряде источников. См.: Radchenko 2009: 5; Tang Kuisong 1999.

Из последних исследований, посвященных «великому походу коммунистов», можно порекомендовать Sun Shuyun 2006.

В качестве авторитетной работы, посвященной консолидации власти в руках Мао Цзэдуна в период Яньаня, см.: Gao Hua 2000. Из ранних исследований влияния яньаньского опыта на Коммунистическую партию Китая см.: Seiden 1971; Seiden 1995; Chen Tungfa 1990.

О первом визите Мао в Москву и о его встрече со Сталиным рассказал С. Радченко (Radchenko 2009: 3–9). Из китайских источников см.: Pang Xianzhi, Jin Chongji 2003: 28–58.

До сих пор невозможно понять, почему Мао, бывший отличным стратегом и оригинальным мыслителем, вдруг избрал для Китая внешнюю политику, которую сам же и назвал «односторонним уклоном». Именно этот неверный шаг постепенно привел Китай к опасному курсу (военному конфликту с Соединенными Штатами на Корейском полуострове, экономической и политической изоляции от Запада, насаждению социализма).

Главной составляющей частью первой китайской пятилетки были так называемые «156 объектов» —156 промышленных предприятий, создававшихся при поддержке советских технологий и кредитов и ставших «краеугольным камнем» промышленного развития Китая (об этом говорится, например, в работе: Dong Zhikai, Wu Jiang 2004).

He совсем понятно, как и когда коммунизм превратился из средства в абсолютную цель. О том, как Мао решил ввести в Китае сталинизм, см.: Li Huayu 2006.

Объем литературы, посвященной Китаю во времена правления Мао Цзэдуна, огромен и продолжает расти, отчасти благодаря признанию того факта, что Китай после Мао нельзя отделить от Китая при Мао. Удобной отправной точкой здесь служат два последних тома «Кембриджской истории Китая» (MacFarquhar, Fairbank 1987; MacFarquhar, Fairbank 1991). Лучшие работы, посвященные этой теме: Meisner 1999; Cray 1990; Cray 2006. Врэмолл описывает политэкономику Китая с 1949 года, в равной мере уделяя внимание годам правления Мао и последовавшему за его смертью периоду (Bramall 2009). Нотон достаточно подробно останавливается на эпохе Мао Цзэдуна, хотя в центре внимания автора находится период экономических реформ (Naughton 2007). Из более ранних трудов можно предложить работу: Riskin 1987. Из китайской литературы по см. трехтомник о маоистском Китае в 1949–1976 годах (Lin Tunhui, Fan Shouxin, Zhang Cong 1989), а также: Cong Jin 1989; Wang Шапуі 1989. Всеобъемлющий подход демонстрируют авторы десятитомника по истории КНР (1949–1981), опубликованного Китайским университетом Гонконга. Кроме того, первые три тома пятитомника «Zhonggua Renmin Congheguo Zhuanti Shi Cao» [ «Систематическая история Китайской Народной Республики»] (Sichuan People's Press, 2004), предлагают взвешенный анализ основных событий эпохи Мао Цзэдуна. Исторические аспекты экономики Китая во времена правления Мао рассмотрены в книгах: Sun Jian 1992; Wu Li 1999; Su Shaozhi 2002; Hu Angang 2008. Наиболее всеобъемлющий анализ приводится в пятитомнике под редакцией Чжао Дэсинь (Zhao Dexin 1988–1999). См. также критический анализ экономики эпохи Мао в работе: Wang Mng 2008.

Об истоках этой политики можно прочитать в книгах: Walker 1984; Во Tibo 1997: 180–199; Lin Tunhui 2009: 90-116.

Система регистрации домохозяйств в Китае – один из немногих институтов, переживших 30 лет реформ. См.: Cheng Tiejun, Seiden 1994; Wang Fei-ling 2005.

Хотя земельную реформу в Китае пытались и пытаются выдать за успех, она подала дурной пример применения грубой силы и нагнетания ненависти в государственной политике под видом классовой борьбы. Ло Пинхань показывает, что многие самоуправные и бесчеловечные меры, принятые во время земельной реформы в отношении землевладельцев и богатых крестьян, предвосхитили ужасы «культурной революции» (Luo Pinghan 2005: 173–221). «Ненависть китайских коммунистов пополам с энтузиазмом, проявленным в поиске врагов» была названа покойным политологом Люцианом Паем главной линией в политике Мао (Руе 1992: 67). По словам Пая, «ни одна другая политическая культура не ценит так сильно эмоцию ненависти, как китайская» (Ibid.).

Одно из последних исследований аграрной политики Мао см.: Kueh 2006.

О смерти Лю Шаоци см.: Huang Zheng 2004: 155–176.

Фогель написал тщательно документированную биографию Дэн Сяопина, подробно останавливаясь на последних 20 годах его жизни (Vogel 2010).

О карьере Чжу Жунцзи можно прочитать в работе: Zhou Hancheng 2003.

Стивен Чунг пишет о своем визите в Пекин и встречах с китайским руководством в начале 1980-х годов (Cheung 2009: 101).

О жизни Мао, в том числе о его приходе к власти, см.: Spence 1999; Short 1999; а также официальную биографию Мао под редакцией Цзинь Чунцзи (Jin Chongji 1996) или же работу: Pang Xianzhi, Jin Chongji 2003. Рассказывая о жизни Мао, Вэй Чэнтун применяет подходы современной психологии (Wei Chengtung 1999). О нетерпимом и злопамятном характере Мао Цзэдуна многое могут рассказать его взаимоотношения с Чжан Шэньфу, его начальником в Пекинском университете и одним из создателей Коммунистической партии Китая; о жизни Чжана см.: Schwarcz 1992. См. также: Li Rui 1999; Grao Hua 2000; Wang Ruoshui 2001.

О полной приключений студенческой мятежной жизни Мао в городе Чанша см.: Spence 1999: 16–30; Short 1999: 39–81; Jin Chongji 1996: 15–39.

Спустя много лет Мао вспоминал об унизительном опыте работы в Пекинском университете: «Потолок в комнатке настолько низок, что люди избегали заходить ко мне. В мои обязанности входило регистрировать имена читателей, приходивших работать с газетами, но для большинства посетителей я просто не существовал. Среди них было немало видных деятелей движения возрождения. Они очень интересовали меня, я пытался заговаривать с ними на темы политики и культуры, но собеседники постоянно оказывались слишком занятыми. У них не было времени выслушивать рассуждавшего на хунаньском диалекте помощника библиотекаря» (цит. по: Short 1999: 83). Одним из этих «занятых» читателей, на которых обижался Мао, был Фу Ссунень (Фу Шинянь), который навестит Мао в Яньане перед самой гражданской войной, а позже бежит на Тайвань, чтобы восстановить Национальный университет Тайваня. После 1949 года Фу был объявлен военным преступником, а надгробия на могилах его предков были разрушены (о выдающихся человеческих качествах Фу и его удивительной жизни можно прочитать в работе: Wang Fan-Sen 2000).

Когда в 1949 году была создана Китайская Народная Республика, китайские интеллигенты разошлись во мнении о том, как относиться к коммунистическому режиму (см., например: Fu Ouoyong 2010). Некоторые уехали в Гонконг или на Тайвань, поскольку опасались, что коммунисты, вдохновившись социалистическими идеями, не допустят интеллектуальной свободы и будут преследовать традиционную китайскую культуру. Многие остались в Китае, с энтузиазмом восприняв идеи построения нового общества, но в результате стали жертвами объявленной Мао «реформы мышления» и политических кампаний; среди них были У Нинкунь (Wu Mngkun 1993) и Вэй Цзюньи (Wei Junyi 1998).

О жизни Цянь Сюэсэня см.: Chang 1995.

Сразу после образования КНР Пекин начал кампанию по «перевоспитанию» интеллектуалов и прививке им марксизма. С этого началось закрытие рынка идей в Китайской Народной Республике. Леденящие душу свидетельства очевидцев приводятся в работах: Wu Mngkun 1993; Wei Junyi 1998; Zhou Tiliang 1998; Wu Zuguang 2004; Liu Kedi 2005; Wang Rongzhu 2005.

Валаж, например, считает «непрерывную преемственность правящего класса ученых-чиновников» в императорском Китае «стабильной чертой китайского общества» (Balazs 1964: 6). Цянь My предложил новый термин для обозначения традиционной китайской политической системы – «правительство ученых». См.: Qian Mu 2001: 15; Tu Ying-shih 2004.

Коммунистическая партия и аппарат, сформированный из исповедующих конфуцианство ученых-чиновников, представляют собой два резко контрастирующих типа организации. Первый тип является иерархической структурой, в которой порядок диктуется сверху, в то время как второй напоминает то, что Майкл Полани называл «обществом исследователей», в котором авторитет зарабатывается в процессе совместного поиска знаний (Polanyi 1966).

Лян Шумин приводит хороший пример (Liang Shuming 2004: 139).

О конфронтации Ляна с Мао см.: Ibid., 146–155; Alitto 1979; Liu Kedi 2005; Liang Shuming, Alitto 2009.

О 20-летней борьбе Чэня за интеллектуальную независимость см.: Lu Jiandong 1995; Wang Rongzhu 2005.

О трагедии Ху Фэна см.: Li Hui 2003.

Борьба с «правыми уклонистами» уничтожила рынок идей в КНР: многие из тех, кто последовал призыву Мао критиковать правительство и партийную политику, оказались в тюрьме. О возникновении и последствиях этой кампании рассказывается в соответствующих главах книг: Gruo Dehong, Wang Haiguang, Han Gang 2009 II; Zhu Zhen 1998; Shen Zhihua 2008. Своими личными впечатлениями поделился Шао Яньсян (Shao Tanxiang 2007). События, предшествовавшие борьбе против «правых уклонистов», хорошо известны. Невыясненным остается вопрос, передумал ли Мао в разгар движения «ста цветов и ста школ» и перешел в наступление на критиков партии (этой версии официально придерживается КПК), или же он специально инспирировал это движение, чтобы заманить в ловушку беспартийных, якобы представлявших угрозу для единовластия КПК. Тем не менее сторонники обеих точек зрения соглашаются, что борьба с «правыми уклонистами» обозначила поворотный момент в истории КНР. После коллективизации и уничтожения рынка идей Китай встал на путь трагического саморазрушения.