Читать онлайн «Знакомим дошкольников с семьей и родословной. Пособие для педагогов и родителей. Для работы с детьми 2-7 лет». Страница 22

А. Н. Афанасьев в своем исследовании «Поэтические воззрения славян на природу» изложил концепцию, согласно которой возникновение мифологических персонажей у славянских народов обусловлено культом природных стихий и культом предков (2). Один из Сварожичей – Род – огонь воспринимался как небесный дар людям, небесный гость на земле. Постепенно грозное божество стихии, бог плодородия и войны, покровитель ремесел и торговли превращается с течением времени в Дедушку Домового – хранителя дома и семейного очага.

С культом Рода, домового связаны обычаи и обряды обожествления предка-родоначальника, главы семейно-родовой общины, состоящей из многих поколений сородичей, как живых, так и умерших. Родовая организация изначально лежала и в основе такой общественной структуры, как сельская, крестьянская община. Все члены ее находились под небесным покровительством предков, родоначальников. С принятием христианства функции покровителя рода, общины перешли к христианским святым, которых почитали в том числе и в качестве первопредков. С почитанием святых, покровителей рода, общины связаны региональные, характерные для сельской местности обряды и обычаи проведения престольных церковных праздников. Традиции трепетного отношения к заветам предков, к их памяти, почитания и уважения старших складывались в глубокой древности, вырабатывались тысячелетиями. Ответственность перед своими предками, родом, отцом, старшим братом служила одним из важнейших определяющих факторов как отдельных поступков человека, так и жизненной позиции в целом, что нашло свое отражение в былинах, сказках, памятниках средневековой русской литературы, например, в «Поучении Владимира Мономаха».

Знание своих родителей и предков являлось необходимым условием жизни и развития человеческого общества. Наиболее ранними и, пожалуй, самыми известными повествованиями о семьях и родах являются «саги об исландцах» или «родовые саги». События, описанные в них, происходили в Исландии в X–XI веках, но записаны они были в XIII–XIV веках. Этнографические исследования, проводившиеся в России в XIX–XX веках, свидетельствуют о том, что у большинства народов России независимо от вероисповедания издревле существовал запрет на браки в кровном родстве до седьмого-восьмого колена. Этот обычай обязывал человека знать свою родословную. Семья, земельная община, церковь строго следили за его соблюдением. Наряду с понятием кровного (родового) родства, которое ведется по одному общему родоначальнику, существовало понятие свойства или сватовства – по брачному союзу, а также духовного (крестного) родства или кумовства. Отношения свойства приравнивались к кровнородственным на основании формулы о муже и жене как о единой плоти. Обе породнившиеся фамилии, вступившие в свойство, рассматривались как две боковые линии в кровном родстве. Аналогично рассматривались отношения и в духовном родстве. После обряда крещения у ребенка появлялись не только крестные родители – мать и отец – восприемники у купели, но и крестные братья и сестры, дедушки и бабушки. Разобраться в хитросплетениях кровного родства, свойства и духовного родства можно было только при условии, что с самого раннего детства старшие члены семьи беседовали с ребенком о родственных отношениях, о том, кто кому кем приходится.

Родословную можно представить в виде изображения дерева – родословного или генеалогического древа, имеющего особый символический смысл. Мировое или космическое древо, древо жизни, древо познания воплощает модель мироздания, широко распространенную в мифологии различных народов. Строение древа отражало представления о трехчастной организации пространства Вселенной. Образ мирового древа соотносился в славянской мифологии с дубом, березой, елью, сосной, тополем и другими породами деревьев в зависимости от особенностей природы и климата, характерных для территории, на которой проживал тот или иной народ. Крона символизировала высший, небесный мир, в котором обитали как реальные существа – птицы, орлы, голуби, так и сверхъестественные – Бог, святые, ангелы. Ствол соответствовал срединному, земному миру, населенному животными и людьми. Корни представляли нижний, подземный мир, в котором часто встречались обитатели, враждебные человеку, порождения тьмы и вод. Древо разделяет и соединяет эти миры. Оно часто интерпретировалось как путь к миру небесных богов или же подземных демонов. В старину в селении могло быть дерево, символизировавшее предков-родоначальников или же святого покровителя, возле которого проводились определенные обряды. Образ древа мог соотноситься и с отдельным человеком или его домом, поскольку и человек, и его жилище воспринимались как своеобразный микрокосмос, существующий и развивающийся по законам Вселенной. На этом основаны традиции почитания предков, уважения к старшим. Корни древа жизни находятся на небе, а ветви на земле. Такое описание образа древа жизни, бытовавшее в русской народной культуре, оставил нам А. Н. Афанасьев (2). В фольклоре есть ироничные образы: «яблоко от яблони недалеко падает» – говорит нам известная пословица. Православная церковная традиция сравнивает детей, имея в виду и кровное, и духовное родство, с ветвями древесными, с плодами лозы.

С принятием христианства эталоном для составления родословной становится генеалогия Иисуса Христа. Значение слова «генеалогия» – «происхождение» – позволяло использовать принципы создания родословия для того, чтобы наглядно отразить богословские или философские взгляды.

В монументальной храмовой живописи нередко используется композиция, которая называется «Иессева лоза», «Древо Иессево» или «Древо жизни». В литературе по искусствоведению его принято считать генеалогическим древом Иисуса Христа, хотя смысл его намного глубже и шире.

Изображения «Древа» встречаются и в западном, и в восточном христианском искусстве, наиболее ранние из них относятся к IX веку. Из дошедших до наших дней изображений «Древа жизни» несомненный интерес представляет мозаика XII века, украшающая апсиду церкви Сан-Клементе в Риме, росписи Зеленого дворика базилики Санта Мария Новелла во Флоренции XV века (рис. 5).

В основе иконографии «Древа Иессева» лежат тексты служб на Рождество Христово и предшествующих им служб в Неделю Святых отцов и Неделю праотцев (10). В тексты этих служб входят библейские пророчества о воплощении, чтение Евангелия от Матфея (I, 1—16) и от Луки (III, 23–28) о рождении Иисуса Христа и его искупительной жертве, – все это сюжеты сцен «Древа Иессева». В рождественских гимнах Богоматерь и Христос уподобляются лозе, животворящему древу. Родословная от Иессея воспринималась как ветхозаветное свидетельство о воплощении, а образ древа ассоциировался с Животворящим Крестом Господним. Строго говоря, «Древо Иессево» не является генеалогическим свидетельством, оно имеет богословский, литургический смысл, иллюстрирует ход рождественских богослужений. Хотелось бы также подчеркнуть, что изображение самого древа весьма условно и очень стилизовано.

В XIII–XIV веках «Древо Иессево» становится традиционным для росписей храмов Сербии, Македонии, Греции, Болгарии, однако они не сохранились до наших дней. В настоящее время известны росписи XVI–XVII веков. Они имеются в церквях монастырей в Румынии (Воронец, Сучавица, Молдовица и др.), в монастыре на Святой горе Афон (XVI век), в Благовещенском соборе Московского Кремля (XVI век), в селе Арбанаси в Болгарии (XVII век). Обычно роспись размещается в западном отделении церкви в притворе (нартексе) – помещении, предшествующем основной части храма, где литургию слушали люди, которым вход в сам храм запрещался: оглашенные, неправославные и т. д. Росписи притворов обычно включают библейские сюжеты, предшествующие евангельским событиям.

Примером изображений «Древа Иессева» могут служить росписи Благовещенского собора Московского Кремля и церкви Святого Рождества Иисуса Христа в селе Арбанаси, основанном еще в средние века и расположенном в четырех километрах к северо-востоку от города Велико-Тырново – столицы Второго Болгарского государства (1186–1396).

Благовещенский собор – один из древнейших памятников Московского Кремля, расположенный в южной части Соборной площади, на бровке Боровицкого холма (рис. 6). Сохранившееся изображение «Древа Иессева» относится уже к 1547–1551 гг. и является наиболее ранним образцом этой иконографии в русской монументальной живописи (рис. 7). Каноническая иконография «Древа Иессева» выглядит следующим образом: ствол древа составляют изображения праотцев, крона заполнена изображениями пророков со свитками пророчеств о воплощении, отдельных библейских и евангельских сцен. Очень рано в иконографию наряду с библейскими пророками вошли античные ученые и поэты, а также сивиллы. В России XVI века существовал интерес к античной истории и науке, что подтверждают литературные памятники, ренессансные по духу и содержанию, например, «Сказание о еллинском философе, о премудром Аристотеле» и др. «Древо Иессево» Благовещенского собора интересно своей композицией, оно расположено по горизонтали – роспись украшает своды (рис. 8). В одном ряду с пророками и мудрецами (на лопатках внутренних стен галерей) изображены московские князья: основатель московского княжеского дома Даниил Александрович, Дмитрий Донской, Василий I, Иван III, Василий III. Скорее всего, в росписи они представлены как защитники и охранители православной веры.