Читать онлайн «Есть ли жизнь после Путина». Страница 62

Подчас в связи с «политическими убийствами» вскрываются совершенно неожиданные обстоятельства, когда «голимая политика» оказывается ни при чем. И хотя следствие всегда в качестве одной из версий выдвигает так называемую бытовую, она, как правило, к гибели людей такого уровня оказывается в конце концов непричастной. Разве что в случае с гибелью генерала Рохлина виновной признали его супругу. Присутствует «бытовуха» уже и в «деле Немцова». Желтые издания наравне с федеральными каналами (ну или наоборот) смакуют фотографии украинской, подчеркнем, фотомодели, с которой любивший жизнь во всех ее проявлениях политик прогуливался по Москворецкому мосту с видом на храм Василия Блаженного поздно вечером.

Судя по реакции из «патриотически-консервативной» части политического спектра, «украинская версия» будет теперь этим лагерем педалироваться со звериной настойчивостью.

Мы, несомненно, скоро «узнаем» – собственно, это нам уже и втолковывают – о том, что именно украинская модель «вывела» Немцова на точку поражения. Причем по наводке Госдепа США в сговоре с начальником Службы безопасности Украины Наливайченко. Что убит он якобы за то, что «не оправдал надежд заокеанских хозяев» по части организации в России «майдана». Или просто чтоб «нанести удар по Путину» и таки организовать «майдан». Ведь трудно не заметить, что убийство на Западе никак иначе не подается, кроме как «убийство политика, оппозиционного Путину».

Но ура-патриотами то, что является типичным образцом топорной демонизации нынешнего российского режима, поставленной уже на поток, будет подано как «неопровержимое доказательство» правомерности обвинений «киевской хунты, марионетки Вашингтонского обкома». Другая разновидность примерно такой же подачи – «версия сакральной жертвы»: дескать, она нужна захиревшей оппозиции как воздух, ей нужен «российский Георгий Гонгадзе». Для чего? Да все для того же – свалить Путина. Причем сделано это специально накануне оппозиционного марша, чтобы «раскачать ситуацию».

Однако вонючий мир русской политики был бы, безусловно, менее вонючим, если бы пляски на костях убиенных не производились представителями именно всех частей политического спектра.

В ответ на «версию им. Наливайченко и Госдепа» несистемная оппозиция выдвинула свою. Якобы Немцов готовил доклад об участии российских военных в войне в Донбассе. С цифрами и фактами, как он сделал в двух изобличающих публикациях «Путин. Итоги» и «Путин. Итоги – 2». Получается «казус Льва Шлосберга», только не с избиением жертвы (чем Немцова вряд ли было утихомирить), а с убийством. И хотя доказательств в пользу этой версии примерно столько же, сколько у версий ура-патриотов, то есть ноль, несомненно, и те и другие еще долго будут служить пропагандистскими подстилками для плясок на костях.

Особняком стоят пока версии, связанные с антикоррупционной деятельностью Немцова. Он, конечно, мог, уже проявив себя как крайне неудобный политик, сильно насолить кому-то в Ярославской области. Он не только избрался там в думу, но и вполне исправно работал, что, в свою очередь, говорят, уже стоило работы нескольким тамошним деятелям. В этом смысле показательное – с претензией на громкое политическое – убийство под стенами Кремля, теоретически, вполне эффектный «отвлекающий ход».

Как и в случае с другой, весьма любопытной, версией. Как написал в твиттере один из помощников Немцова сразу после убийства, политик занимался расследованием коррупции в онкологии. Если верно то, что рассказывают про эту совершенно тайную для широкой публики многомиллионную «сферу бизнеса», когда уже смертельно больных людей шантажируют «перепиши на меня имущество, а то лечить не станем», то для них нет преград. Они и в Георгиевском зале Кремля могли убить. Впрочем, никаких доказательств этой версии нет.

Еще экзотичнее версия «исламского терроризма». Ее озвучил представитель СК Маркин: якобы Немцову поступали угрозы в связи с его реакцией на дело «Шарли Эбдо». Вообще-то в подобных случаях убийцы стараются не скрывать причины «наказания» и доносят их до широкой публики. Чтоб неповадно было. «Тайная» казнь исламистами – это что-то, конечно, небывалое.

Некоторые обстоятельства преступления видятся совершенно чудовищными. Во-первых, место действия. То есть такое, как лишний раз подтвердилось, вполне возможно под окнами кабинета президента. При том что места те буквально напичканы спецслужбами и гаишниками. Впрочем, на днях на Красной площади довольно долго гонялись за эвакуатором. Смешно и забавно. Эдакий «Матиас Руст 2.0». Если не допускать, что вполне могли гоняться и за машиной, начиненной, скажем, взрывчаткой. Складывается в этой связи впечатление, что кто-то зря ест хлеб с неуклонно утолщающимся слоем «маслица» и «икорки», купленных на наши налоги.

Во-вторых, сразу несколько источников говорят, что Немцову угрожали. На 1 марта был назначен оппозиционный марш, в котором он был одним из главных участников и к которому даже «приурочили» арест Алексея Навального. Много ли найдется наивных людей, которые скажут, что телефон Немцова в эти дни не прослушивался? Хотя бы теми, кто слил в «Лайфньюс» в свое время его переговоры с другими оппозиционерами по поводу другой протестной акции? Не расслышали угроз? Хотя, конечно, можно предположить, что их делали не по мобильнику, а составляя письма из вырезанных газетных букв и подсовывая их Борису Ефимовичу под дверь.

О политических последствиях. Уже звучат сравнения с «поджогом Рейхстага» или убийством Кирова. В последнем случае, как ни цинично это звучит, правда, «украинской модели» не было, но любовница все равно была (эх, ведь никакой фантазии у заговорщиков, воскликнет кто-то из почитателей романов про «рыцарей плаща и кинжала»).

То есть речь о таких последствиях, которые напрямую могут быть никак не связаны с истинными мотивами данного преступления.

Как, скажем, напрямую не была связана отмена прямых губернаторских выборов в России с захватом чеченскими боевиками школы в Беслане, хотя отмена была произведена именно после той трагедии, да и во многом обусловлена была политическими процессами, в русле которых случился Беслан.

Некоторые в этой связи считают, что убийство Немцова – это уже «край», точка невозврата российской политики, в которой нет теперь никаких преград. Думаю, что все же еще нет. Убийство Немцова – лишь часть той масштабной эволюции, скажем так, избегая слова «деградация», которой подвергается сейчас российское общество под воздействием украинских событий.

И вопли по поводу «пятой колонны», конечно, теперь не прекратятся. Скорее усилятся и будут должным образом юридически оформлены.

Но в целом алармистами направление движения угадано верно: данное убийство – свидетельство смертельной болезни и общества, и его политического класса (последнее проявляется, в частности, как сказано выше, в реакции на убийство). Но до дна нам по-прежнему еще далеко. Как далеко представителям разных политических сил до мысли о том, чтобы вместе пройти 1 марта траурным маршем, во имя национального единства.

Видимо, для того, чтобы начать какие-то очистительные и восстановительные процессы, нам, как уже не раз бывало в русской истории, еще предстоит пройти какое-то количество кругов – нет, даже не ада, а политического адского треша.

Просто потому, что мы не можем вовремя свернуть с опасной дороги, не можем вовремя остановиться и одуматься. Надо, видимо, непременно дойти до дна. До полной катастрофы. Чтоб «…до основанья, а затем – мы наш, мы новый мир построим». Но Борис Немцов его строить уже не будет точно.

2015 г.

Пока очередной блогер строчил пост про «атмосферу ненависти», убившую Бориса Немцова то ли с подачи власти, то ли в контексте раскручивания «технологий «майдана», бригада скорой помощи Санкт-Петербурга волокла по лестнице 28-летнего автослесаря Дениса Колпикова.

Видать, Денис сильно достал медиков (в его крови нашли 3,2 промилле, еле откачали от интоксикации, но не бросили же!), хотя вряд ли стоило с ним так обращаться. Видео попало в сеть, медиков уволили. Минздрав озаботился написанием «кодекса поведения» медработников. Объявят богатый тендер, а начнут не иначе словами Нагорной проповеди, она же Моральный кодекс строителя коммунизма. Много их было, кодексов. А злоба и агрессия в народе остались.

Вряд ли питерские медики стали издеваться над пьяным, именно насмотревшись «пятиминуток ненависти» на тему «укрофашизма» на федеральных каналах. Как вряд ли составит труд найти аналогичные случаи и в благополучных странах. Правда, там после этого не бросаются писать моральные кодексы, а разбираются с конкретной ситуацией. Однако тезис о повышенной мрачной агрессивности нашего человека уже давно стал общим местом.

Ответу на вопрос, почему мы такие мрачные, впору придать характер поиска национальной идеи.