Читать онлайн «Цивилизация, притворяющаяся страной. Ведущие западные аналитики о России». Страница 53

О’Хэнлон, Майкл, директор программы внешнеполитических исследований Института Брукингса (Вашингтон, США).

Николас Гвоздев

Политический характер современной России сформирован идеологией и обстоятельствами. Наблюдения, которые сделал Джордж Кеннан 60 лет назад, в отношении Советской России так же актуальны и сегодня – применительно к России путинской.

Зачастую внешние наблюдатели сначала формулировали представление о России, а потом подбирали подходящие факты и личности в подтверждение созданного ими образа. Однако, чтобы правильно понять Россию, нам необходимо понять, как она сама себя определяет, а не как нам бы хотелось, чтобы это было.

На протяжении 1990-х годов мы недооценивали значение существовавших в России изъянов ради того, чтобы поддерживать вымышленное представление о том, что постсоветская Россия под руководством Бориса Ельцина твердо встала на путь западной либеральной демократии и свободной рыночной экономики. По мере того как Россия вся больше отдалялась от своего советского прошлого, мы предполагали, что ее интересы будут сливаться с интересами США. В нашем стремлении возвести Россию в разряд либерального союзника Запада мы старательно не замечали огромного количества существовавших проблем, в особенности – ужасающих масштабов коррупции, которая продолжает подрывать российскую экономику.

Сегодня мы недооцениваем значение позитивных черт, имеющихся у России, стремясь изобразить страну в красках неосталинизма – авторитарной диктатуры, подрывающей свободы граждан и пытающейся своими внешнеполитическими действиями возродить империю. Россия теперь рассматривается не как партнер, с которым можно сотрудничать, а как усиливающаяся угроза, которую нужно сдерживать. Джексон Диль (газета «Вашингтон Пост») подходит к выводу о том, что мы являемся свидетелями «укрепления КГБ-авторитаризма» в России. В свою очередь, сенатор Джон Маккейн обвиняет президента Путина в организации «ползучего путча против демократических сил и рыночного капитализма». Между тем возвращение к представлениям о России как «империи зла», которые были распространены в период «холодной войны», препятствует развитию полноценного партнерства на основе общих жизненных интересов.

Оба этих подхода не учитывают многочисленные особенности постсоветской России. Современное российское государство «сочетает в себе – функционально и территориально – важные черты демократии и авторитаризма». Оно может желать развития тесных и содержательных отношений с Западом, в частности с США, и при этом стремиться сохранить свое влияние, особенно на евразийском пространстве, в странах, непосредственно соседствующих с ним. Поэтому необходимо реалистично оценивать устремления Путина и его режима, а также понимать, почему курс, выбранный Россией, пользуется такой поддержкой внутри страны.

Столыпин, а не Сталин

Сложно вкратце изложить совокупность идеологических установок, определяющих политику Путина и его команды: «путинизм» остается не до конца исследованным явлением, над пониманием которого нужно еще работать. Тем не менее с начала действия его администрации он со своей командой активно работал над тем, чтобы выйти из периода дестабилизации после правления Ельцина и восстановить порядок в стране. Главным элементом политики Путина по укреплению властной вертикали в России стала централизация власти за счет снижения влияния олигархов и «местных авторитетов».

Такая политическая платформа Путина получила большую поддержку, особенно среди представителей начинающего зарождаться малого бизнеса, которые рассчитывали на помощь сильной центральной власти, которая защитила бы их от олигархов и жадных до власти политиков на местах.

Очевидно, что Путин не собирается развивать демократию ради демократии, в особенности если это приводит к ослаблению государства в экономическом и политическом плане. Россия не хочет стать очередным Сальвадором и Ямайкой, которые являются примерами двух достаточно бедных, но инклюзивных обществ с уровнем социального обеспечения выше среднего, и при этом с ограниченным влиянием на международной арене.

Однако возродившееся российское государство, которое является целью политики команды Путина, больше напоминает Россию в ее поздний имперский период при консерваторе-реформаторе Петре Столыпине (премьер-министре в 1906–1911 годах), чем Советский Союз в период правления Иосифа Сталина. После того, как страну охватил хаос, спровоцированный Революцией 1905 года, Столыпин предложил курс на политическую стабилизацию в целях стимулирования активного экономического развития. По его мнению, динамичная рыночная экономика вместе с модернизированными, эффективными институтами позволят России усилить свое положение на мировой арене, особенно после поражения в Русско-Японской войне.

Столыпин, активно использовавший жесткие методы подавления революционных волнений в свою бытность губернатором, тем не менее, признавал, что командные методы управления, присущие самодержавию, не могли способствовать экономическому и социальному прогрессу России, который был необходим стране для ее развития. Необходима определенная степень политико-экономического плюрализма – и ее нужно было вводить. Наиболее известный план реформ Столыпина предполагал отказ от традиционных крестьянских общин, существовавших в России, в пользу частновладельческого фермерского хозяйства, что должно было привести к формированию нового среднего класса, который бы выступал в поддержку его политической программы. В результате его манипуляций с избирательным законодательством многие приверженцы радикальных демократических преобразований не прошли в Третью и Четвертую Думы. Тем самым он способствовал созданию функционирующего парламента из трибуны для революционных ораторов, коим являлся только начавший формироваться законодательный орган. Многие в России сегодня считают, что, если бы Столыпин довел свои реформы до конца, если бы он не стал жертвой убийства и реализация его политической программы не была бы прервана начавшейся Первой Мировой войной, Российская империя стала бы современным государством с социальными и политическими институтами, которые существуют в западных обществах.

Неслучайно столыпинский лозунг «Вы хотите великих потрясений, мы хотим великую Россию» возродился в виде слогана партии Единая Россия. Я думаю, что еще одно известное выражение Столыпина – «Сначала успокоение, а потом – реформы» – также отразится на подходах сегодняшней российской администрации.

Управляемый плюрализм

Как и Столыпин, Путин стремится создать такой режим, который, с одной стороны, обеспечивал бы политическую стабильность, а с другой – способствовал экономическому росту. При этом путинская команда стоит перед неразрешимым парадоксом: признается огромное значение плюралистического общества, функционирующего в условиях конкуренции, но параллельно существуют опасения, что неограниченный плюрализм – особенно в отсутствие сильных посреднических институтов – будет губителен для России. В декабре 1999 года Путин заявил, что «Россия исчерпала свой лимит на политические и социально-экономические потрясения, катаклизмы и радикальные преобразования».

Согласно представлениям администрации Путина, лучшим способом для России избежать разрушительных катаклизмов является создание системы, в рамках которой государственные и социальные принципы не находятся в противоречии друг к другу. Заместитель главы фракции Единая Россия в Думе Франц Клинцевич недавно заявил: «Мы стремимся к достижению согласия между властью и обществом для достижения цели, которая ясна всем: обеспечить реализацию подобающих стандартов жизни в России и заставить людей вновь гордиться своей Родиной».

Путинизм или неостолыпинизм не вписываются в рамки предложенного Кеннаном представления об институциональной и психологической основе сталинского режима, что «любая оппозиция не может быть ни оценена, ни оправдана». Российское правительство не обладает абсолютной свободой в реализации своей политической программы. Администрация Путина должна согласовывать свои действия с группами интересов и электоратом внутри страны.

В результате появляется то, что я называю «управляемым плюрализмом». В рамках такой системы имеют место конкуренция и свобода выбора, но при этом центральная власть сознательно и намеренно регулирует существующие социальные, политические и экономические альтернативы, преследуя цель сохранения стабильности и обеспечения реализации консенсуса. В России большинство организаций гражданского общества – начиная с изданий СМИ и заканчивая религиозными организациями – либо напрямую зависят от государственного финансирования, либо функционируют за счет поддержки со стороны частных корпораций, которые, в свою очередь, реализуют интересы режима. В этой связи известный российский журналист Владимир Познер в январе 2002 года отметил: «Ты не можешь считать себя независимым, если ты не платежеспособен».