Читать онлайн «50 оттенков боли. Природа женской покорности». Страница 37

Больше всего, однако, влияли на меня печатные произведения, предоставлявшие широкий простор фантазии. Нет ни одного классика и вообще выдающегося писателя, в произведениях которых я не находил бы мест, служивших мне для возбуждения сладострастных ощущений. Особенно возбуждала меня в течение многих лет «Хижина дяди Тома», затем путешествия Синдбада-морехода в книге «Тысяча и одна ночь», а именно приключение с чудовищем, когда Синдбад играл роль лошади. В этом рассказе я вижу указание на то, что мазохизм был известен уже древним арабам.

Это желание быть лошадью, как и быть запряженным, часто повторялось в картинах моей фантазии. Я часто воображал себя то в виде запряженной в повозку собаки, то в виде лошади, причем в период возбуждения я пытался объяснить это переселением душ, хотя в обычном состоянии я никогда не верил в бессмертие души.

Удивительно вообще то, что я в нормальном состоянии совершенно иначе думаю и чувствую, чем в возбужденном. Так, обычно я ярый противник телесного наказания, сторонник теории, что человеческие ошибки можно исправлять убеждением, а не насилием и запрещениями, вызывающими дух противоречия. Таким образом, я твердый приверженец всех свободных стремлений, защитник человеческих прав, и, несмотря на это, в другое время я нахожу удовольствие в мыслях о рабстве, в поступках, оскорбляющих человеческое достоинство.

Наконец, по поводу моих половых вожделений к своему полу я должен сделать еще несколько замечаний относительно моего характера и моей общественной жизни.

В духовном отношении я чувствую себя всегда мужчиной, в половом отношении я нейтрален. Нормальный половой акт, равно как и педерастия, никогда не были предметом моей фантазии. Охотнее всего я духовно общаюсь с интеллигентными и серьезными людьми, т. е. чаще всего с пожилыми или же с женщинами энергичного характера с мужским умом. С товарищами я почти не поддерживаю знакомства. В обычном дамском обществе или в общении с людьми плоскими, малоразвитыми я чувствую больше стеснения, чем с людьми, которые мне импонируют своим большим умом, так как я не знаю, что их интересует.

К женщинам я далеко не чувствую отвращения. Я даже любуюсь их телесной красотой, но любуюсь только как красивым ландшафтом, розой, новым домом. Я совершенно спокойно могу вести разговоры о половых вещах без краски на лице, без того, чтобы кто-нибудь подозревал, что во мне происходит».

Случай, где в детстве имели место садистские явления, а в зрелом возрасте мазохистские.

Наблюдение 41. X., 28 лет. «Когда я был мальчиком 6–7 лет, мысли мои уже имели извращенно-половой характер, я представлял себе, что у меня есть дом, в котором я держу пленницами молодых, красивых девушек; ежедневно я их бью по обнаженным ягодицам. Я вскоре нашел единомышленников мальчиков и девочек, с которыми мы часто играли в разбойников и солдат, причем пойманных разбойников отводили на чердак и там били по обнаженным ягодицам, а затем ласкали их. Я точно помню, что мне доставляло тогда удовольствие только, если я мог бить девочек. Когда я стал старше (10–12 лет), у меня появлялось без всякого повода обратное желание, причем я представлял себе, что меня девочки ударяют по обнаженным ягодицам.

Я часто останавливался перед афишами зверинцев, где была изображена сильная укротительница зверей, ударявшая бичом льва, и представлял себе, что я лев и меня наказывает укротительница; часами простаивал я перед объявлениями об индийской труппе, где была нарисована полуобнаженная индианка, причем я воображал, что я раб и должен исполнять для моей госпожи всевозможные унизительные вещи, когда я отказывался исполнять это, она меня самым жестоким образом наказывала, причем это наказание рисовалось мне всегда в виде ударов по обнаженным ягодицам. Я читал в это время охотнее всего истории о пытках и особенно останавливался на тех местах, где говорилось об избиении людей. До этого времени в действительности меня ни разу не били, и меня это очень огорчало. На 15-м году жизни товарищ научил меня онанизму, и я занимался этим очень часто, обыкновенно в связи с моими извращенными половыми мыслями. Влечение к этим мыслям все усиливалось, и на 16-м году я потребовал от симпатичной мне служанки, с которой мы были в платонических любовных отношениях, побить меня испанской тростью, причем я ей сказал, что я плохо учусь в школе, родители меня никогда не наказывают, если же она меня накажет, я исправлюсь. Хотя я ее просил об этом на коленях, она отказалась, в то же время настаивала, чтобы я пришел к ней ночью, но на это я не согласился из отвращения. Я не мог добиться того, чтобы она побила меня, но зато она выполняла все мои другие желания: она велела мне лизать ей ягодицы, куски сахара держала у заднего прохода и я потом должен был их есть и т. д. Она постоянно играла моими половыми органами, брала их в рот, пока не наступало извержение семени. Около года спустя девушка была удалена из нашего дома, но мои влечения все усиливались, так что я наконец отправился в дом терпимости и заставил проститутку высечь меня по обнаженным ягодицам, она должна была при этом положить меня к себе на обнаженные бедра и все время ругать меня за мои скверные поступки, а я уверял, что больше никогда не буду этого делать, только пусть в этот раз она меня простит. Однажды я заставил привязать меня к скамейке и просил дать мне 25 палочных ударов, но это причинило мне значительную боль, и на 14-м ударе я просил перестать, однако в следующий раз я заявил девушке заранее, что я ей не дам ни гроша, если она не нанесет мне 25 ударов. Испытываемая мной при этом боль, а также высокая цена, которую я платил за это, заставили меня отказаться пока от подобных наказаний, и я начал сам себя бить ремнями, розгами, палками, однажды даже крапивой по обнаженным ягодицам; при этом я ложился на скамейку, поджимал под себя колени и представлял себе, что госпожа моя наказывает меня за проступки; не удовлетворяясь этим, я вводил часто в задний проход мыло, перец, разные предметы с резкими краями, иногда мое влечение было так сильно, что я вкалывал в ягодицу иглы на глубину до 3 см. Так шло дело до прошлого года, когда я познакомился случайно при своеобразных условиях с девушкой, страдавшей таким же половым извращением. Я посетил однажды знакомую семью и застал дома только гувернантку с детьми. Я остался посидеть, и, когда я с ней беседовал, дети много шалили. Тогда она увела двух детей в соседнюю комнату и высекла их, после чего явилась очень возбужденной: ее глаза блестели, лицо раскраснелось, голос ее дрожал. Это происшествие и меня сильно возбудило, я начал тогда разговор о наказаниях и истязаниях, постепенно мы разговорились и скоро поняли друг друга. Она оставила свое место, мы поселились вместе и предавались там своим порокам. Однако эта женщина во всем остальном противна мне, и я начал все чаще в свободные минуты задумываться, у меня появилось отвращение к тому, что я сделал, и я все обдумываю, как мне отрешиться от этого. Должен заметить, что я уже прибегал ко всевозможным средствам, чтобы избавиться от этого, но безрезультатно. И я безнадежно смотрю на свое будущее, так как нравственная сила моя слишком недостаточна, чтобы победить этот порок».

Это резкое преобладание одного извращения над другим и более позднее появление последнего дает право предположить, что лишь одно преобладающее извращение является врожденным, другое приобретено с течением времени. Представление о подчинении и истязании, окрашенное то в активный, то в пассивный цвет, но всегда соединенное с интенсивным сладострастным ощущением, глубоко укоренилось у такого человека. Временами фантазия испытывает себя в том же круге представлений, но с переменой ролей, причем дело может дойти даже до воплощения этих представлений в действительность. Подобного рода попытки, как в фантазии, так и в реальности, скоро, однако, по большей части прекращаются, так как они не вполне совпадают с первоначальным направлением. Мазохизм и садизм развиваются также одновременно и с превратным (перверсивным) половым влечением, и притом со всеми формами и градациями этого извращения. Человек, страдающий превратным половым влечением, может быть и садистом, и мазохистом (ср. выше наблюдение 55 настоящего издания и 49 7-го издания, равно как и многочисленные приводимые ниже случаи превратного полового влечения). Когда на почве невропатической конституции развивается половое извращение, то половая гиперестезия, существование которой при этом нужно всегда предполагать, может выдвинуть проявления и мазохизма, и садизма то в отдельности, то вместе при развитии одного из другого. Таким образом, мазохизм и садизм являются основными формами психополового извращения, могущего проявиться в различнейших местах всей сферы отклонений полового влечения.

Всякая попытка объяснить факты как садизма, так и мазохизма должна, в силу только что выясненной тесной связи обоих явлений, схватить как одно, так и другое извращение. Этому условию удовлетворяет попытка американца Дж. Кьернана объяснить явления садизма (см. «Psychological aspects of the sexual appetite» в «Alienist and Neurologist», 1891, April), и потому о ней надо вкратце упомянуть. Кьернан, теория которого имеет многих предшественников в англо-американской литературе, исходит из воззрений некоторых естествоиспытателей (Даллингера, Драйсталя, Рольфа, Ценковского), считающих так называемую конъюгацию – половой акт некоторых низших животных – каннибализмом, поглощением партнера. К этому он присоединяет известные факты о том, что раки при половых сношениях откусывают друг у друга части тела, пауки в подобных же случаях откусывают голову у самцов, а также другие садистские акты животных по отношению к участникам совокупления. Отсюда он переходит к убийству на почве сладострастия и к другим сладострастно-жестоким актам у людей и, считая, что половой голод и половое влечение в основе тождественны, признает, что половой каннибализм низших животных имеет место и у высших и у человека и что садизм представляет проявление атавизма.