Читать онлайн «Социальная психология». Страница 85

В отличие от эмоционально-личных, прежде всего семейно-родственных отношений, в деловом и общественном взаимодействии оставалось все меньше места для эмоциональности. В индустриальном обществе человек начал учиться сдерживать себя, не полагаться на первое впечатление, не поддаваться чувствам при разрешении конфликтов и не демонстрировать свое эмоциональное отношение к партнерам, ценить время. Кроме развития науки и техники изменениям способствовала также протестантская религиозная идея профессиональной деятельности как «несения креста». «Аскеза современного человека – это профессионализм», – утверждал Вебер.

Первой в Европе к таким отношениям начала переходить Великобритания. Английские сдержанность и невозмутимость, многократно описанные в европейской литературе, стали главными отличительными чертами национального характера британцев в XIX в. При этом эмоциональная сторона жизни была настолько подавлена, что нация расплатилась за свою рациональность тремя столетиями отсутствия музыки (М. Вебер). Промышленная революция, начавшаяся в Великобритании в начале XIX в., еще более усилила наметившиеся тенденции в стиле отношений британцев и особенно североамериканцев, которые, по сути, являются продолжателями европейских традиций на другом континенте. В поведении и взаимоотношениях людей все большее значение приобретает рациональность, связанная с экономической целесообразностью и выгодой.

Рациональность в человеческих отношениях поведение, при котором вступающие в контакт люди руководствуются мотивами делового сотрудничества и взаимной выгоды, пытаясь абстрагироваться от собственных эмоций и впечатлений.

Процесс рационализации отношений был болезненным, что отразилось в произведениях критического реализма в литературе. Художественная литература зафиксировала для нас все аспекты обострения социальной ситуации в европейских странах, заменив собой в тот момент социально-психологические исследования. Болезненность процесса вызывала естественный протест интеллектуалов. Индустриализация тяжело сказывалась на всех слоях населения – от простых людей (работные дома Англии, первые ткацкие фабрики России) до аристократов. Протест против безудержной эксплуатации, невыносимых условий жизни рабочих приводил к революциям, смысл и содержание которых заключались в борьбе за равенство прав и социальную справедливость.

9.2.2.2. Этические принципы отношений эпохи капитализма

Безусловно, позитивным моментом трансформационных процессов было рождение новых этических принципов в отношениях между людьми. В связи с новой этикой М. Вебер говорил о честности, порядочности и ответственном отношении к профессиональной деятельности как о необходимых условиях формирования новых капиталистических отношений. Причем моральный выбор между просто честностью и честностью ради выгоды автор однозначно делает в пользу выгоды. Честным быть выгодно и полезно как для самого человека, так и для общества в целом. Когда иерархичность отношений традиционного общества, коварство, плутовство и мошенничество стали помехой, они сменились большей рациональностью и соотнесением всех деловых отношений по шкале «выгодно – невыгодно». Индустриальное общество сделало выгодными:

–  честность, потому что обман означает потерю клиента;

–  вежливость и приветливость в обслуживании, потому что хамство приводит к потере потенциального покупателя;

–  аккуратность и точность в делах, которые рождают доверие кредиторов;

–  старательность и работоспособность, которые помогают сохранить рабочее место, дающее средства к существованию;

–  производство качественного продукта, так как высокое качество становится условием выживания в конкурентной борьбе.

«Вексельная честность», – так презрительно называл писатель К. Аксаков новые отношения в капиталистическом обществе, противопоставляя им природную моральность русского крестьянина. Правда, при этом не принимался во внимание тот факт, что все европейские крестьяне, в том числе и русские, жили в общине, которая регулировала этическую систему взаимоотношений между людьми и способствовала формированию конвенционального уровня моральности. Однако распад традиционного общества вынуждал людей покидать свою общину и уходить в города, где человеческие отношения регулировались уже не отношением соседей, а только личной моральностью участников, их опорой на религию и совесть. Эти психологические по своей сути вопросы взаимоотношений между людьми в связи с болезненностью процессов, сопровождавших индустриализацию, были предметом рассмотрения в трудах публицистов, но особенно остро они ставились в художественной литературе. Мы находим попытки их решения в публицистических работах всех русских писателей. Можно сказать, что критический реализм в литературе и публицистике XIX в. стал предтечей социологии и социальной психологии XX в.

9.2.2.3. Особенности становления русского капитализма

Большое значение этических принципов для развития индустриального общества мы констатируем и в российской действительности со второй половины XIX в. Долгие годы по идеологическим причинам замалчивался тот факт, что практически все крупные капиталисты дореволюционной России были старообрядцами. Третьяковы, Мамонтовы, Гучковы, Прохоровы, Морозовы, Рябушинские в ведении своих дел опирались на кристальную честность и абсолютное доверие людей друг к другу в старообрядческих общинах. Но поскольку их моральные и экономические принципы не вписывались в марксистское видение капитализма (борьба рабочих против эксплуататоров), эти вопросы никогда не обсуждались на уровне науки. Впервые на данное обстоятельство обратил внимание социальный психолог П. Шихирев (4, с. 178). Единственным фактом, который невозможно было замолчать и стереть из памяти людей, был вклад капиталистов-старообрядцев в развитие русской культуры, в создание всемирно известных музеев и коллекций, строительство театров и основание книгоиздательств.

Современные социальные психологи Л. Росс и Р. Нисбетт попытались вычленить ситуационные детерминанты трансформации культур, будучи убеждены, что они глубочайшим образом взаимосвязаны с теоретическими проблемами социальной психологии. Они выделяют следующие детерминанты:

а) влияние экологии, экономики и технологии;

б) ситуация посредничества;

в) протестантское видение мира;

г) образование социальных объединений (157, с. 280—301).

Рассмотрим роль старообрядцев в становлении отношений между людьми индустриальной эпохи в России, используя выделенные американскими психологами социальные и психологические детерминанты:

1. Старообрядцы представляли собой многочисленную группу православных протестантов, которые в силу своего несогласия с новым церковным обрядом были вытеснены в неблагоприятные и труднодоступные районы империи – Крайний Север и Сибирь. Выживание в суровом климате (экологический фактор), в условиях жестоких преследований, особенно во времена Петра I, сформировали такие личностные качества старообрядцев, как стойкость, твердость и трезвость духа, религиозность, честность, верность слову. Экономическое выживание обеспечивалось народными промыслами (изготовление деревянной посуды, ткачество), а с середины XIX в. – развитием текстильного производства и других отраслей промышленности.

2. Суть «ситуации посредничества» Л. Росс и Р. Нисбетт определяют как занятия теми видами деятельности, которыми пренебрегают или которые считают для себя недостойными правящие классы, но которыми не могут заниматься и большинство коренного населения. В России такой «недостойной» дворянина деятельностью были промышленность и торговля. Не могли ею заниматься и крепостные крестьяне. Поэтому такой посреднической группой выступили лично свободные, а после указов Екатерины II имевшие полные гражданские права, русские старообрядцы.

3. С точки зрения М. Вебера, форма благочестия, принятая в XV в. и сохранившаяся до конца XIX в., стимулировала прилежание работников, активность предпринимателей и концентрацию богатства, характерных для преуспевающего капитализма (157, с. 290).

К сожалению, этические принципы русских протестантов еще ждут своих исследователей. Впрочем, само явление тоже требует осмысления. Нам мало известно о тех духовных принципах, которыми руководствовались русские капиталисты, но по свидетельству исследователя старообрядчества начала XX в. П. Бурышкина, «на свою деятельность они смотрели не только и не столько как на источник наживы, а как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета» (4, с. 89).