Читать онлайн «Политическая экология». Страница 27

Первые два способа к началу XX в. были применены всеми европейскими народами, и перспектива их исчерпана. Некого завоевывать и некуда расселяться.

Население Европы стремительно растет за счет почти полной победы над детской смертностью и притока продовольствия и сырья из колоний. Уменьшить население можно например путем крупной войны.

Причем в современных условиях – это война с фатальным итогом для всех участников и неучастников.

Интенсифицировать производство реально – возможности научно-технического прогресса далеко не исчерпаны. Но все европейские империи – это могучие механизмы раздела и передела мира, а вовсе не создания новых технологий. Идея «передела мира» рождается как проект биосферной войны за передел и тем самым – за возможность для победителей привычного экстенсивного хозяйствования. С точки зрения политической экологии Первая мировая война стала способом:

• уменьшения населения (причем наиболее ценного, образованного, патриотично настроенного);

• ухода от решения вопросов социального и технологического развития;

• ухода от экологических проблем, через создание мегапроблемы – мировой войны и сопутствующего ей мирового загрязнения природной среды;

• сохранить неравенство народов колоний и зависимых стран;

• надеждой став победителем, обеспечить решение всех проблем.

Один из авторов уже высказывал представление о Второй мировой войне как продолжении начатой в Первую мировую общеевропейской гражданской – как о войне за выбор дальнейшего пути развития.88

Независимо от этого, обе мировые войны состоялись как биосферные – за раздел и передел биосферы. Естественно, они стали механизмом снятия одних экологических проблем и одновременно – способом создания новых.

В ходе мировых войн возникли так называемые биллигеративные ландшафты – последствия военных действий. Это и инженерно-ландшафтные сооружения военного назначения (системы окопов и траншей, бункеры, артиллерийские парки и полигоны), и участки Земли, «убитые» вследствие военных действий. Например, значительные территории – 50 000 га – на Марне, где из-за насыщенности земли металлом невозможно земледелие, или земли под Ленинградом и Сталинградом, «ожившие» только благодаря фантастическому труду и упорству садоводов, совмещенным с воистину армейским мужеством, возделывать землю насыщенную боевыми припасами.

Косвенным образом мировые войны стал причиной американского варианта «освоения целины». Хозяйственное освоение Великих равнин Северной Америки имело очень важное значение: и для развития страны, и для становления американской нации. Но сначала американцы истребили более 100 000 000 голов диких копытных – бизонов и вилорогов, то есть совершили действие, аналогичное в других регионах истреблению слонов или мамонтов.

В 1880–1910 гг. шло земледельческое освоение высокотравных прерий с годовым количеством осадков 600–700 мм в год. Американские фермеры создали знаменитый пшенично-кукурузный пояс Америки, позволивший ей выйти в мировые лидеры по производству важнейших видов сельхозпродукции.

Великая война 1914–1918 гг. вызвала резкое повышение цен на зерно. Необходимо было кормить свою армию и армии союзников. Было заново распахано 16 000 000 га низкотравных прерий, отличавшихся более засушливым климатом. Хищническая распашка почв окончательно разрушила экологическое равновесие прерий. Травы на перегруженных пастбищах были стравлены скотом до поверхности почвы, глубокие вспашки полностью нарушили структуру пахотных почв.

Началась Великая Засуха. Невиданные в истории страны и всего мира пыльные бури, бушевавшие в 1934–1935 гг. над Великими Равнинами, превратили этот потенциально богатейший регион в «пыльную чашу». Пострадало – до почти полной непригодности для земледелия – 36 000 000 га земли. Убытки исчислялись многими миллиардами долларов. Это очень усугубило страдания американцев в эпоху Великой Депрессии.

Спасла Великие Равнины только национальная программа, которую провели в США в 1940–1950 гг. Средства, полученные США за счет превращения в мирового финансового и промышленного лидера, были потрачены на создание системы лесонасаждений и на превращение в луга эрозионноопасных земель.

Сегодня низкотравные прерии используют в основном под отгонные пастбища, где откармливается до 25 000 000 голов крупного рогатого скота, закупленного на востоке США. Скот выпасается по загонной системе до глубокой осени. Не надо дорогого стойлового содержания: в октябре скот, откормленный на естественных пастбищах, идет своим ходом обратно на восток страны и забивается. Мясо замораживается.

Такая система организации отрасли мясного скотоводства оправдана – как экономически, так и экологически. Не надо дорогостоящей ежегодной обработки почвы под сельскохозяйственные культуры, заготовки сена и фуража на зиму. А биота прерий при этом сохраняется.

Американцы смогли даже развести до 100 000 голов почти истребленных бизонов. Основное их поголовье выпасают на частных землях, как часть стада США.

Ничто не мешало американцев еще в начале XX в. начать с того, чем они закончили, потратив невероятное количество денег и усилий. Вопрос политической экологии, в данном случае, был вопросом выживания США. Тем не менее, понадобилось не менее 30 лет на осознание этой проблемы и огромные финансовые, организаторские и интеллектуальные ресурсы для снижения политико-экологического риска до приемлемого уровня.

История гибели и восстановления Великих Равнин – наглядный пример того, что без войн и идеологических катаклизмов первой половины XX столетия осознание глобальных экологических проблем наступило бы полувеком раньше.

Вторая Мировая война нарушила привычный и неспешный ход политических и государственных перемен, существовавший вплоть до 1945 г. Впервые более чем за 500 лет Западная Европа уступила лидерство в мировой политике США и СССР. За 58 лет – ничтожный срок для мирового политического устройства – международный порядок на планете менялся дважды.

46 лет, с 1945-го по 1991 гг., мир жил на основе ялтинско-потсдамских принципов; 12 лет, 1991–2003 гг. – переходный период; и 7 лет – с 2003 г. – мы живем практически в однополярном мире: трансгосударственной гегемонии США и их союзников. Сколько продлиться это состояние, мы полагаем, вскоре станет понятно. И будет понятно на нашем веку.

Мировые войны отодвинули экологические проблемы. Менялись границы, политическое устройство народов Европы и стран третьего мира. Ударными темпами модернизировались обычные вооружения и создавались принципиально новые – ядерное и термоядерное. Не просто создавались, но и применялись – Хиросима и Нагасаки… Слова из песни Галича: «…мы стоим на страже мира, мы готовимся к войне…» – можно было отнести ко всем, хоть немного значимым государствам Европы и стран третьего мира. Казалось, при этом накале политических страстей экологическая проблематика – явный аутсайдер. Однако политическая экология, независимо от наших настроений, уже сформировалась как фактор мировой политики. Экологические проблемы вынужденно заметили и начали говорить о них всерьез во время «экономического чуда» в Японии и Германии 1950-х – 1960-х гг.

«Wirtschaftswunder» («Экономическое чудо») или «Рейнское чудо» – так стали называть стремительное по историческим меркам восстановление экономики Западной Германии и Австрии после Второй мировой войны.

Еще в 1946 г. страна лежала в руинах, ее промышленный потенциал казался безнадежно подорванным. В Германии погибло три с половиной миллиона солдат и три миллиона – под бомбами «союзной авиации» (в том числе, миллион детей). Значительная часть – это люди молодого и среднего возраста, совершенно незаменимые в экономике. Два миллиона солдат и гражданских лиц получили ранения, сделавшие их инвалидами с ограниченной степенью пригодности. Тринадцать миллионов немцев переселили в будущую ФРГ из Восточной Европы: перемещенные лица, начинавшие новую жизнь в новых местах. В Германии было полностью разрушено 20 % жилья, а 25 % – существенно повреждено.

Объем промышленного производства в 1946 г. составлял около 33 % от довоенного уровня. Производство стали сократилось в 7 раз, добыча угля – в 2 раза. Безработица превысила 50 %.

Сельское хозяйство было отброшено на 30 лет назад, а население выросло за счет переселенцев с Востока. Немцы мрачно шутили, что «еды слишком много, чтобы умереть, но слишком мало, чтобы жить». А лихой американский журналист произнес: «Германия – это куча мусора, в которой копошатся сорок миллионов голодных немцев».