Читать онлайн «Психология совести. Вина, стыд, раскаяние». Страница 24

Вина ненависти к себе – это крайняя и малоадаптивная форма вины, которая может возникать как следствие жесткого и невнимательного отношения родителей, близких и любимых людей. Это крайне негативная оценка себя, общее чувство негодности. Она связана с межличностной виной в том, что люди принимают этот крайне негативный взгляд на себя, чтобы сохранить связь со своими родителями и другими близкими людьми.

По данным Е. В. Коротковой (2002), уровень склонности к переживанию вины выжившего и вины ненависти к себе у мужчин выше, чем у женщин, а по вине отделения и вине гиперответственности различия между группами мужчин и женщин не достигают уровня значимости.

Д. Вайсс выделил пять типов вины: адаптивную вину и четыре типа дезадаптивной вины (выжившего, гиперответственности, отделения и вина ненависти к себе), которые, по сути, отражают причины и условия возникновения вины. Другая классификация видов вины дана в работе Б. Центнера с соавторами (Zentner et al., 1993). Были выделены такие виды вины, как зрелая, нарциссическая, навязанная нарциссическая, а также псевдовина.

Выделяют также наряду с объективной виной онтологическую вину (например, Ялом, 2000), которая отражает чувство несоответствия «реального» и «идеального» или недовольство собой и окружающей действительностью.

Е. В. Короткова пишет о двух типах вины – бессознательной и сознательной. Бессознательные вина и стыд – это неосознаваемые отношения (установки) человека к самому себе (другим), реализующие моральную норму посредством эксплуатации оценивания и различного рода способов приписывания, которые вовлекают в процесс взаимодействия с внешним и внутренним миром различные защитные механизмы.

Невротическая вина. Невротичный вариант вины возникает, когда человек удерживает в сознании некий идеальный образ себя – мечту о том, каким ему непременно хотелось бы быть. Невротическая вина построена на желании человека выставить себя в лучшем свете. Жизнь с такими идеалами заполнена страданиями – унижение и постоянное переживание вины на таком жизненном пути следуют за человеком по пятам. Приведем наиболее характерные признаки наличия у человека невротической вины.

Человек все время хочет быть «хорошим». Если этого не происходит, он чувствует себя виноватым. Поэтому он не может никому отказать, не конфликтует, не выясняет отношения, боится принимать решения и быть честным как с собой, так и с другими.

Всегда переживает, что о нем подумают, правильно ли его поняли, как он будет выглядеть в глазах других.

Часто беспокоится и переживает, что сделал что-то не так, обидел кого-то.

Считает, что должен отвечать за всех и вся, не позволяет себе расслабиться и ошибиться.

Пытается «спасать положение», потому что не понимает, что от него не все зависит и другие люди сами делают свой выбор, может, и не всегда правильный.

Старается соответствовать ожиданиям других, расстраивается, если не получается.

Не может прямо объяснить, почему что-то не сделал, начинает оправдываться и всячески «заглаживать вину».

Многое скрывает, недоговаривает, потому что не хочет кого-то расстроить, обидеть или разозлить.

Постоянно связывается с людьми, которые вызывают у него чувство вины.

Живет с партнером, который постоянно нуждается в его помощи, не в состоянии сам позаботиться о себе. Жить с таким партнером тяжело, но чувство вины не позволяет с ним расстаться.

У него часто бывает депрессия, недовольство собой, окружающими людьми и миром.

При комплексе вины человек не совершает ничего предосудительного; объективных оснований для самообвинения у него нет, однако эти основания он придумывает сам. Представление о виновности может пронизывать все сознание такого человека, становится одним из компонентов личности.

Разница между ситуациями, когда человек в самом деле виновен и когда он не виновен, но испытывает чувство вины, весьма существенна. В первом случае он может сознаться, раскаяться, искупить свою вину, и это приносит облегчение и душевный мир. Во втором случае раскаяние и искупление дают лишь кратковременную передышку, а затем вновь начинается самобичевание.

Человек убежден, что в случившемся он мог что-то изменить в лучшую сторону. Обычно это люди с повышенной совестливостью. Человек, страдающий комплексом вины, старается все возможное и невозможное сделать как можно лучше, «за себя и за того парня», жертвует своим личным временем, порой и здоровьем, а в ответ, как правило, получает не похвалу, а очередную порцию обвинений.

Комплекс вины не раз описан в художественной литературе. Он наблюдался у российских интеллигентов, живших в конце XIX века. Люди умственного труда жили в несравнимо лучших условиях, чем «простой народ», не выполняли тяжелой физической работы, и многих угнетала мысль о том, что они живут за счет народа, питаются плодами его трудов.

Э. Хемингуэй в книге «Праздник, который всегда с тобой» рассказал о писателе С. Фитцджеральде, который был уверен в своей половой неполноценности. Впоследствии он буквально истязал себя мыслями, что он виновник нервного заболевания жены, хотя причины ее слабого здоровья были совсем иные. Комплекс вины у Фитцджеральда был «логическим продолжением» комплекса неполноценности.

Комплекс виновности сытого перед голодным описан в «Белой обезьяне» Дж. Голсуорси. Когда Майкл Монт привел изможденного Бикета, чтобы роскошно накормить его, он признался: «Каждый день ем собственную совесть». Отказываться от вкусной и обильной еды он не собирался, но все же испытывал душевный дискомфорт.

Виновность может испытывать здоровый и цветущий человек при встрече с больными, калеками, инвалидами.

Композитор П. И. Чайковский в детстве испытал муки совести от того, что он занес из школы в свой дом скарлатину, от которой умер сын слуги. Чайковский считал, что это он виноват в смерти ребенка.

Часто переживание вины отмечается у стариков за то, что они отягчают своей немощностью жизнь своих близких, хотя очевидно, что в том, что они дожили до преклонного возраста, можно винить только природу или господа Бога.

Комплекс вины детей перед родителями возникает нередко после смерти родителей в состоянии реактивной депрессии. Память воспроизводит сцены размолвок, столкновений и ссор. Начинаются мучительные сожаления: «зачем я тогда не уступил?», «зачем был груб и раздражителен?» Человек грызет себя за то, что не все якобы сделал для матери или отца, не обратился к специалистам, не повез туда, где могли бы спасти, не достал новое лекарство, которое помогло бы, и т. д. Еще острее в таких случаях комплекс вины родителей перед детьми: недоглядели, слишком были строги, зря наказывали, «если бы только знать, что суждена ему такая короткая жизнь!».

Растревоженная совесть заставляет стремиться к искуплению мнимой вины с помощью расходов на сооружение памятника, хлопот по украшению могилы. Чем обременительнее хлопоты, тем больше внутреннее удовлетворение. Человеку кажется, что он отдает дань уважения родителям или выражает беспредельную любовь к ребенку. Но забота о памятниках в большой мере есть преодоление комплекса виновности.

Существует еще один вариант комплекса виновности, связанного с сознанием неполноценности. Это комплекс виновности матери, не испытывающей материнских чувств к своему ребенку. Общество ожидает и требует от матери любви к своим детям. Однако есть женщины, которые в силу особенности индивидуальной психофизиологической организации не испытывают нежных чувств к потомству. У некоторых из них любовь к детям вспыхивает лишь периодически, а иногда не ко всем их детям. Эти женщины ведут себя по-разному. Одни полностью пренебрегают материнским долгом, другие беспощадно терзаются отсутствием материнской привязанности, в глубине души считая себя морально ущербными. Они компенсируют свой комплекс, проявляя повышенную, временами болезненную заботливость, которая ребенку тягостна и вредна.

Комплекс виновности с точки зрения медика – явление нежелательное, одно из проявлений неустойчивой психики.

Комплекс виновности не следует путать с бредом самообвинения при некоторых душевных заболеваниях. Хотя комплекс виновности может быть устойчивым, но люди, отягощенные им, могут «компенсироваться», то есть надолго избавляются от своих терзаний. А бред самообвинения – стойкое патологическое заблуждение и никакой коррекции не поддается. Но противопоставление комплекса виновности и бреда самообвинения не абсолютно. Существуют промежуточные, переходные состояния. При эндогенных депрессиях идеи самообвинения, которые вначале критически оцениваются, могут со временем выкристаллизоваться в бред.