Читать онлайн «Социализм и судьба России». Страница 25

Свобода выезда за границу должна быть обеспечена на уровне, который описан выше. И пропаганда должна четко объяснять те ограничения, которые необходимо накладывать на свободу поездок за границу. Да, мы не можем допустить свободного выезда за границу специалистов (включая квалифицированных рабочих), но это вследствие холодной войны, навязанной нам Западом. Всех же, кто не связан с обеспечением безопасности страны (деятелей культуры, спортсменов….), мы свободно отпускаем на Запад. Ограничивают лишь финансовые возможности, но не может же вся страна работать только на туризм…. И пускай Запад оплачивает поездки советских граждан, компенсируя урон, наносимый дискриминацией в торговле вследствие холодной войны. Возможно, при таком подходе Западу пришлось бы перейти к политике ограничений поездок советских граждан, т. е. эта карта была бы бита (по крайней мере, частично).

В перечень реформ должна входить полная легализация всех привилегий руководства (государственного, партийного, народнохозяйственного). Разумеется, такие привилегии нужны: нервная нагрузка на руководителя вследствие ответственности, как правило, значительно превышает такие нагрузки на рядовых исполнителей. Поэтому найти хороших руководителей, согласных работать за среднюю зарплату квалифицированного рабочего (а в советские времена даже за значительно меньшую!), для всего народного хозяйства нельзя. А для эффективности хозяйства нужно именно для всего! Отдельные чудаки – бессеребренники погоды сделать не могут. Поэтому надо платить и хорошо. Однако все привилегии должны быть легальными, т. е. опубликованными. Деньги, пайки, дома отдыха – все должно входить в должностной перечень оплаты руководителя. Всякие нелегальные привилегии должны сурово караться (прежде всего, отстранением от руководящей должности).

Проблема качества товаров в результате перехода к эффективному хозяйственному механизму была бы, по всей вероятности, снята, особенно, если бы к этой проблеме на уровне планового сектора подходили бы также жестко, как к проблеме качества военной техники.

Т.е. социалистическая Перестройка, позволившая бы значительно повысить благосостояние советских граждан была возможна, но для ее проведения в руководстве КПСС не нашлось здоровых сил. О практической невозможности другого варианта, через революционное движение народных масс, мы уже говорили выше.

«Что храним – не ценим, а потерявши – плачем». Такова примерно реакция многих людей, пострадавших от Горбачевской Перестройки и Ельцинских «реформ». Это была довольно большая часть населения. Сравнивая еще живо стоящий в памяти период «застоя» с периодом «реформ и торжества демократии», люди говорили, что «раньше на полках магазинов было пусто, а в холодильниках – полно, а сейчас – наоборот: на полках магазинов – полно, а в холодильниках – пусто». И люди, естественно, отдавали предпочтение полным полкам холодильников, чем магазинов. К тому же наиболее пустые полки магазинов относятся к периоду завершения Перестройки, когда социалистическое хозяйство уже было основательно развалено предательским Горбачевским руководством страны. А до Перестройки полки не были такими уж пустыми, и к тому же компенсировались они достаточно полными прилавками рынков, которые снабжал частный сектор и теневая экономика, являвшаяся составной частью «реального социализма».

Еще более велика разница в обеспечении безопасности человека: в ненавистной «демократам» империи была значительно ниже преступность, и люди чувствовали себя в относительной безопасности в любой точке Союза. В 90-ые годы разборки банд с помощью автоматов стали на улицах Москвы рядовым явлением. Сотни тысяч убитых в конфликтах в разных точках Союза. «Демократы» утверждают, что зато у нас «свобода» и «демократия». Да, сейчас легализован «Самиздат»; издания до 1000 экз. любой гражданин может выпускать даже без регистрации. Но ведь всего этого не нужно 99,9 % населения. Сейчас значительно легче получить паспорт для выезда за границу, но большинство граждан теперь вынуждено даже ограничивать поездки к родственникам – нет денег для многократно вздорожавшей оплаты за проезд. Т. е. реальная свобода передвижения для большинства граждан уменьшилась. А уж о демократии после расстрела Парламента, установления Президентской диктатуры и превращения представительных органов власти в бесправные придатки диктатуры, призванные в основном обеспечить «демократические» одежды этой диктатуре, и говорить не приходится. И т. д. и т. п. почти по всем параметрам, сравнивая «застой» и «торжество рынка и демократии» рядовой гражданин все чаще отдавал предпочтение «застою», поскольку застой гораздо лучше, чем упадок, разруха, гражданская война, что является буднями «демократической» Российской федерации.

Т.е. режим «застоя» бюрократического социализма оказался на практике значительно более прогрессивным, чем режим «колониальной демократии» как характеризует современный режим в РФ известный в прошлом критик социализма в СССР («коммунизма» в его терминологии) А. Зиновьев. После победы контрреволюции он пересмотрел свои взгляды.

Вернее освободился от иллюзий относительно намерений «цивилизованного» Запада по отношению к России. Вырваться из состояния «колониальной демократии» будет очень трудно: правящая верхушка РФ наверняка находится «под колпаком» у Западных спецслужб, и теоретически возможное изменение политики руководителей России в направлении следования национальным интересам страны, скорее всего, стоило бы им головы. Поэтому Зиновьев считает режим «колониальной демократии» окончательным уделом РФ. Рассматривая в свете этой перспективы место Советского периода в Российской истории, он справедливо считает его вершиной могущества России во всех областях: военной, политической, экономической, по уровню жизни народа.

Такого же мнения придерживалось большее количество граждан бывшего СССР. И в ответ на вопрос «демократов», который они любят патетически задавать: «Вы что же хотите назад?», эти граждане отвечали: «Да, хотим.» Стараясь уменьшить тягу к прошлому, «демократы» смешивают в одну кучу весь период Советской истории, лживо связывая «брежневский период» с ГУЛАГом и пустыми прилавками, свойственными завершению Перестройки, т. е. первой фазе демократической» контрреволюции.

Итак, даже Брежневский «реальный социализм» был гораздо прогрессивнее, чем современный строй в РФ (и других странах СНГ). К тому же в результате умеренных реформ он мог быть существенно улучшен, особенно в экономической области, без проведения каких-либо кардинальных изменений. Такого рода реформы могли бы произойти, если бы в результате смены поколений в руководстве СССР к власти пришел бы не Горбачев, а Романов, бывший Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС.

Простейший анализ, проведенный по инициативе нового лидера КПСС, показал бы, что основные недостатки в экономике связаны с ослаблением планового начала. Что означало бы возврат (вероятно не полностью, а частично) к планированию производства конкретных изделий (планированию по номенклатуре). Такой переход позволил бы снизить разрушительную мощь денежного вала.

Дальнейший анализ показал бы, что сделать страну обороноспособной против всех возможных противников в совокупности невозможно. Откуда вытекало сокращение военных расходов с постепенной плановой конверсией прежде всего для производства тех престижных товаров ширпотреба (телевизоров, видеомагнитофонов….), которые являлись основным оружием Запада в идеологической борьбе.

Упрочив свое положение в результате успешных экономических реформ, новый Руководитель страны мог бы заняться и политическими реформами. Простейшей реформой такого могла стать альтернативность выборов в Советы по уже упомянутой выше схеме, когда «из двух партократов (или рабочих или колхозников) народ получал возможность выбрать одного». При этом, естественно, подконтрольность Советов партийным организациям должна была сохраняться. Такая схема выборов по сути уже полностью эквивалентна буржуазной демократии, где деятельность выборных органов контролируется буржуазией. Альтернативность выборов позволила бы более успешно отражать наскоки буржуазной пропаганды.

Далее могло бы последовать снятие ряда ограничений по выезду за границу, легализация привилегий руководства по схеме раздела 5.1. Даже эти умеренные реформы могли бы существенно повысить уровень жизни и улучшить атмосферу в обществе.

Дальнейший этап умеренных реформ в экономической области заключался бы в проведении реформ в соответствии с п. 5.1. В этом случае мы получили бы модель, эквивалентную нэпу при Сталине (китайско-югославской модели): сохранение авторитарно-бюрократического руководства с проведением радикальных экономических реформ. Эту модель можно считать в нашей классификации третьей моделью социализма. Более прогрессивной является модель нэпа при Ленине, когда модель политического руководства является авторитарно-демократической. Это – четвертая модель. И, наконец, модель, описанная в разделе 5.1. является пятой моделью, в которой политическая система реализует максимально возможную в настоящее время классовую демократию трудящихся. Ее можно было бы назвать моделью демократического социализма, если бы это название не было основательно загажено ревизионистами.