Читать онлайн «Политические идеологии». Страница 25

В тех странах, где несколько десятилетий коммунистические и рабочие партии находились у власти, были выдвинуты задачи ликвидации эксплуатации человека человеком, повышения культуры и уровня жизни народа. Хотя применявшиеся для их решения политические и экономические методы не всегда соответствовали провозглашаемым целям, все же определенные достижения в развитии этих стран имелись, и было бы несправедливо отрицать это. Большинство из них в сжатые сроки превратились из аграрных в индустриальные страны. Повсеместно были реализованы важнейшие социальные права людей: право на труд, отдых, бесплатное образование и лечение, получение жилья, обеспеченную старость. Был значительно повышен уровень жизни людей, ликвидированы нищета и голод. Советский опыт социально ориентированного планирования экономики, организации систем образования, здравоохранения и социального обеспечения в своей основе был затем воспринят развитыми капиталистическими странами.

В то же время для деятельности большинства как правящих, так и неправящих коммунистических и рабочих партий были характерны догматизм в интерпретации учения марксизма, абсолютизация одних его положений и игнорирование других, извращение диалектического метода. В экономической и социально-политической практике господствовал субъективизм, наблюдалось волюнтаристское стремление обойти естественные этапы общественного развития, применялись силовые методы реализации социальных проблем, допускалась идеологическая жесткость. По учению К. Маркса, коммунизм – это не идеал, с которым должна сообразоваться действительность, и не состояние, которое должно быть установлено, а реальное движение самого общества, устраняющее его прежнее состояние [5]. Но теоретическая работа коммунистических партий, особенно правящих, сосредоточивалась на разработке некоей «идеальной модели» будущего, под которую затем подгонялась общественная практика. Однако жизнь часто шла иным путем, в соответствии с объективно складывающимися условиями. Стремление же заставить ее двигаться по умозрительно заданной схеме приводило к самообману, насилию над людьми и историей.

Следствием этого явился все больший разрыв между теорией марксизма и реальной политической практикой. В общественном сознании социализм стал отождествляться с образом сформировавшейся в ряде стран авторитарной командно-бюрократической общественной системы, которую никак нельзя признать в качестве посткапиталистического общественного устройства. Скорее всего, эта система, мысленный прообраз которой – казарменный коммунизм – подверг в свое время ироничной критике К. Маркс, представляла собой государственную монополию, утвердившуюся на реанимированной основе традиционных (докапиталистических) производственных отношений. Под видом социалистических преобразований были свернуты такие адекватные нынешнему уровню развития производительных сил механизмы общественного прогресса, как многообразие форм собственности и хозяйствования, конкурентные начала экономической жизни, товарно-денежные отношения, материальное стимулирование труда. Их место заняли, главным образом, прямые командные методы организации производства и общественной жизни в целом. С их помощью решались не проблемы посткапиталистического этапа общественного развития, а задачи, которые в других странах были реализованы в рамках капитализма (например, индустриализация).

Допущенные правящими коммунистическими партиями извращения в теории и практике руководства общественным развитием привели к утрате главного, что было в марксистской концепции социализма: понимания человека как цели, а не средства. Вместо этого сложилось представление о человеке как «винтике» государственно-бюрократической машины. Все это имело негативные последствия для общества, которое в конце концов было доведено до кризисного состояния. В таком же положении оказалось и само коммунистическое движение в целом. Думается, здесь весьма уместно будет привести предвидение М. Вебера, который в 1919 г. отмечал, что смелый русский эксперимент лишит социализм уважения и авторитета на последующие сто лет [6].

Коммунистическое движение с самого начала не было однородным в идейном отношении. На протяжении всей его истории в нем то и дело появлялись и сталкивались в непримиримой борьбе друг с другом различные группы, по разному интерпретировавшие существующую действительность, по разному понимавшие текущие и перспективные задачи деятельности своих партий и по разному видевшие пути решения стоящих перед ними социально-политических проблем. Идейные доктрины ряда таких течений внутри коммунистического движения получили собственные названия: ленинизм, сталинизм, маоизм, еврокоммунизм. Суть их представлена в терминологическом словаре.

В настоящее время в коммунистических партиях идут сложные процессы критической оценки пройденного пути, пересмотра прежних теоретических установок, организационных принципов, политической стратегии и тактики. Процесс трансформации коммунистических и рабочих партий в каждой стране имеет свою специфику. Одни партии прекратили свое существование. На базе других формируются современные левые политические объединения; некоторые из них даже отказались от названия «коммунистические», считая это определение существенно дискредитированным. Те же партии, которые сохраняют в своем названии слово «коммунистическая», исключают из программных документов устаревшие теоретические постулаты. Коммунизм они рассматривают как весьма отдаленную перспективу естественноисторического развития цивилизации, а в качестве непосредственных задач своей деятельности выдвигают выражение и защиту насущных интересов людей наемного труда. Общий же вектор эволюции коммунистического движения направлен в сторону его сближения с социал-демократическим течением.

Современная социал-демократия является одним из самых влиятельных политических течений в развитых странах. Как и коммунистическое движение, оно ориентируется на социалистические ценности. Представления социал-демократов о социализме – это продукт длительной, почти столетней эволюции. Генетически их идейные воззрения также восходят к марксизму, однако из этого учения социал-демократы сделали более умеренные политические выводы: главным методом политического действия они избрали не революцию, а реформы.

Родоначальником реформистского течения в рабочем движении считается один из лидеров германской социал-демократии Э. Бернштейн (1850–1932). Но это верно только в том смысле, что он был первым, кто открыто выступил с теоретическим обоснованием курса на постепенное реформирование буржуазного общества. Реформизм же как явление существовал в рабочем движении и до него.

Новым в подходе Э. Бернштейна к социалистической теории и практике явилась постановка вопроса о возможности мирной трансформации капитализма в социализм, чего не предполагали в условиях своего времени К. Маркс и Ф. Энгельс. Рассматривая социально-экономические аспекты эволюции феодального и буржуазного общества на нисходящих стадиях, Э. Бернштейн обратил внимание на имеющееся сходство в соответствующих процессах, а не на их различие. По всем признакам, утверждал он, общественная, или коллективная, собственность разовьется не вследствие насильственного уничтожения капиталистической собственности, а наоборот, последняя исчезает, когда первая достигнет достаточно высокой ступени развития, подобно тому, как феодализм пал в условиях вполне сложившейся буржуазной собственности [7]. Таким образом, Э. Бернштейн акцентировал внимание на процесс возникновения реальных элементов нового общества в недрах старого, из чего и выводил возможность мирной трансформации капиталистического общества в социалистическое.

Обосновывая собственную точку зрения на социально-экономические закономерности перехода к социализму, Э. Бернштейн проявил и иное понимание политических закономерностей этого процесса. Прежде всего он поставил под сомнение марксистский тезис о необходимости социалистической революции и диктатуры пролетариата. При этом он исходил из того, что развитие демократии, распространение всеобщего избирательного права, рост социал-демократических партий и их влияния создают условия для мирного преобразования общества в социалистическом направлении. И такая трансформация, по мысли Э. Бернштейна, скорее всего произойдет посредством расширения уже существующих политических и экономических институтов и учреждений [8].

Эти идеи Э. Бернштейна, а также его идейно-политических последователей К. Каутского, Р. Гильфердинга, Ф. Адлера и других не сразу были восприняты социал-демократами полностью и безоговорочно. Некоторые социал-демократы с симпатией относились к революции в России. Между двумя мировыми войнами социал-демократы сохраняли верность революционным методам преобразования общества на уровне официальных программных документов. И только после Второй мировой войны окончательно закрепились качественные изменения в идейно-политической платформе социал-демократии.