Читать онлайн «Ничего личного: Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные». Страница 39

Самое прискорбное, что это уничтожает доверие. Неудивительно, что интернет-поколение страдает серьезным дефицитом доверия в эпоху, когда традиционные органы власти и институты находятся в кризисе. Даже шестой по популярности в мире веб-сайт «Википедия» — самый благородный и перспективный из всех ресурсов с генерируемым пользователями контентом — не заслуживает полного доверия. Да, некоторые из его статей очень хороши, а альтруизм бесплатных авторов впечатляет и даже слегка смущает. Но, как обнаружили американские ученые, 9 из 10 статей на медицинские темы в «Википедии» содержат ошибки, а в большинстве этих статей «много ошибок», как говорится в докладе 2014 г. Американской остеопатической ассоциации (American Osteopathic Association){452}. Главная же проблема «Википедии» кроется в ее культурных предпочтениях. Поскольку она, по существу, создается и редактируется в Интернете, то и отражает либертарианские ценности и интересы его цифровых аборигенов. И, как замечает Том Саймонит в своей глубокой статье с мрачным названием «Упадок „Википедии“», опубликованной в 2013 г. в MIT Technology Review, «Википедия» подрывает сама себя своим «перекошенным охватом тематики». В ней слишком много статей о покемонах и порнозвездах, указывает Саймонит, и лишь «поверхностно» рассказывается, например, о женщинах-писательницах и регионах Африки южнее Сахары{453}.

«Источник этих проблем очевиден, — говорит Саймонит, имея в виду отсутствие редакторского контроля в "Википедии". — Безответственный коллектив авторов, поддерживающий работу сайта, состоит, по оценкам, на 90 % из мужчин и функционирует как сокрушительный бюрократический аппарат, создавая зачастую атмосферу нетерпимости, чем отпугивает новичков, которые могли бы увеличить число участников и расширить охват "Википедии"»{454}. Обозреватель Guardian Энн Перкинс в своей статье о фонде Wikimedia Foundation, базирующемся в Сан-Франциско и управляющем «Википедией», соглашается с Саймонитом. «Факт остается фактом, что в „Википедии“ вы получаете картину мира, каким его видит молодой белый западный мужчина с небольшим личностным дефектом»{455}, — отмечает она.

Эти слова Саймонита и Перкинс вполне можно отнести и к самому Интернету, где слишком много нетерпимых молодых мужчин с личностными дефектами и недостаточно ответственных экспертов. Таков очередной пример действия закона Роберта Мертона «о непредвиденных последствиях». Веб 2.0 с его культом прозрачности и открытости, его верой в мудрость толпы, расплодил, по иронии судьбы, непроницаемые бюрократические системы, управляемые анонимными элитами. В отсутствие платных кураторов, несущих полную ответственность за свою работу, Интернет вырождается в скопище лжи, пропаганды и переизбытка информации о покемонах и порно.

В 1989 г. я ошибался не только в своем оптимизме относительно будущего музыкальной индустрии, но и в своих прогнозах по поводу будущего текстильной промышленности. 25 лет назад казалось, что экономике производителей настал такой же конец, как и нашему семейному магазину тканей на лондонской Оксфорд-стрит. Но Интернет изменил даже это. Сегодня, в 2014-м, гораздо умнее инвестировать в движение так называемых «мейкеров»[28], чем в музыкальный бизнес. Более того, сетевой текстильный бизнес стал одной из самых горячих новинок современной цифровой экономики.

Каждое десятилетие Кремниевая долина совершает очередную крупную революцию. В середине 1990-х это была революция Веба 1.0 с бесплатными веб-сайтами, такими как Netscape, Yahoo и Craigslist. В 2005 г. — описанная Тимом О'Рейли революция Веба 2.0, породившая сайты с генерируемым пользователями контентом, такие как Google, YouTube и «Википедия». Сегодня, в 2014-м, это революция «Интернета вещей» с 3D-принтерами, носимыми компьютерами, беспилотными автомобилями и интеллектуальными дронами.

Чтобы больше узнать о нынешней революции, мне пришлось вернуться в то место, где я впервые испытал разочарование в Интернете. Я снова приехал в офис O'Reilly Media в Себастополе, городке в округе Сонома (штат Калифорния), в 80 км к северу от Сан-Франциско. Но вместо того чтобы проводить еще один раздражающий уик-энд в FOO Camp, я решил встретиться с человеком, который в свое время и придумал термин «Веб 2.0», — с Дейлом Доэрти. В настоящее время он управляет венчурной компанией Maker Media (в 2013 г. Доэрти выделил ее из O'Reilly Media, но она по-прежнему базируется в штаб-квартире О'Рейли в Себастополе).

Доэрти снова выступает первопроходцем в будущее со своей Maker Media. Движение мейкеров, привносящее менталитет «сделай сам» в мир технологий, становится последним криком моды в Кремниевой долине. Эта лихорадка подпитывается коммерческим развитием 3D-принтеров — настольных устройств, способных автоматически производить что угодно, от сложных промышленных деталей, таких как крылья самолета{456}, до сменных частей человеческих тел. Другими словами, 3D-принтеры — это портативные фабрики. Автоматизируя процесс преобразования байтов в атомы, они позволяют любому пользователю Интернета стать производителем. Эта революция продвигается такими компаниями, как Maker Bot, выпускающей популярный 3D-принтер Replicator-2. Хотя в настоящее время мы находимся на самом начальном этапе революции, этапе хобби, уже сложилась небольшая армия ее сторонников, технических энтузиастов труда, осуществляемого собственными силами. Сегодня они при помощи принтеров, подобных Replicator 2, воспроизводят 3D-изображения еще не рожденных младенцев в утробе матери, делают 3D-селфи и первый в мире предмет одежды, полностью изготовленный на 3D-принтере, — бикини, состоящий из соединенных между собой пластиковых деталей{457}.

Создается впечатление, что мы снова возвращаемся в 1995 г. Тогда нам говорили, что сетевые технологии позволят каждому стать владельцем огромного музыкального магазина. Теперь, с появлением 3D-принтеров, нам обещают, что каждый из нас сможет стать владельцем собственной фабрики и, при наличии соответствующего программного обеспечения, создавать что угодно. Технология вновь представляется как великий освободитель. Разумеется, Крис Андерсон уже написал книгу с прославлением этой очередной революции, которая, как предполагается, позволит нам «устранить из посредников» промышленное производство и изготавливать свои собственные продукты. В своем манифесте от 2012 г. под названием «Мейкеры» (Makers) Андерсон, извергая жуткую мешанину из либертарианства и марксизма, утверждает, что эта «новая промышленная революция» демократизирует орудия изобретательства и производства. Сегодня, когда цифровая революция «проникла в цех, это прибежище "настоящих вещей"», Андерсон, задыхаясь от восторга, предвещает, что она «еще окажет величайшее воздействие»{458}.

Мы уже слышали подобную чушь. Мы читали о ней в первых двух книгах Андерсона «Длинный хвост» и «Бесплатно», представивших совершенно искаженную картину якобы изобильного будущего. Мы слышали ее от идеологов революции Веб 1.0, таких как Кевин Келли, который обещал нам, что Интернет преобразит традиционные правила ведения бизнеса и отдаст все бесплатно. Мы слышали ее от Дейла Доэрти, поборника революции Веб 2.0, обещавшей, что каждый станет онлайновым писателем или музыкантом. Однако не демократию и разнообразие принесла нам цифровая революция, а сокращение рабочих мест, информационную перегрузку, эпидемию пиратства, клику интернет-монополистов и усыхание экономической и культурной элиты.

После того как Дейл Доэрти устроил мне экскурсию по офису Maker Media с коллекцией новейших 3D-принтеров, извергающих из себя полностью готовую продукцию, мы приступили к разговору. Главный вопрос, который при этом меня волновал, касался рабочих мест. Ведь если в перспективе каждый будет иметь собственное производство на рабочем столе, то что же случится с десятками миллионов людей по всему миру, занятых сегодня на промышленных предприятиях?

«Дейл, а как это отразится на занятости? — спросил я у Доэрти, который, в отличие от многих предпринимателей Кремниевой долины, готов признавать темную сторону сетевой революции. — Если эти устройства будут производить все, что нам нужно, чем будут заниматься дни напролет остальные люди?»

Основатель и генеральный директор Maker Media нервно поерзал в кресле. Он был слишком честным и умным, чтобы пытаться скормить мне популярную чушь о «длинном хвосте» сетевых цифровых производителей, торгующих друг с другом трехмерными селфи или фото еще не родившихся младенцев в идиллической глобальной деревне. Его молчание было красноречивым. Да, Доэрти снова провидел будущее первым. Но было ли это будущее таким, каким хотел бы его видеть каждый из нас, включая самого Дейла Доэрти?

Взять, например, влияние революции 3D-печати мейкеров на индустрию моды. В начале ХХ в. мой прадед Виктор Фалбер покупал шерстяную ткань на ткацких фабриках и продавал ее на рынке Бервик-стрит людям, шившим одежду на заказ. В середине ХХ в. эта экономика мейкеров 1.0 была заменена моделью мейкеров 2.0, промышленного производства готовой одежды — в лице ритейлеров на Оксфорд-стрит, таких как Gap, American Apparel, Esprit и Next. Прошла еще четверть века, и вот когда революция мейкеров 3.0 в виде 3D-печати начинает популяризировать производство персонализированной одежды, все эти магазины, подобно музыкальному универмагу HMV на Оксфорд-стрит площадью 5500 кв. м, могут стать ненужными.