Читать онлайн «Медиа-пиратство в развивающихся экономиках». Страница 64

«Официальная цена» это наиболее широко распространенная цена на товар в России. Цена с учетом сравнительной покупательной способности или «CPP цена» — это гипотетическая цена на товар в США, если ее пересчитать таким образом, чтобы она составляла такой же процент от ВВП США на душу населения. «Пиратская цена» и «пиратская CPP цена» — то же самое, но для пиратского рынка.

Музыкальный рынок более сложен, на нем цены варьируются, верхняя граница задается ценами на международные хиты, такие как Coldplay’s Viva la Vida, местные любимчики, как например Дима Билан с его альбомом «Против правил», находятся в середине. А такие хиты, как Амстердам Крематория, продаются по ценам, лишь слегка превышающим цены на пиратские продукты высоко качества. Доминирование на рынке российских звукозаписывающих компаний и сильная рекламная функция продаж CD дисков явным образом влияет на ценовую политику. Программное обеспечение для бизнеса и развлечений, наоборот, не обнаруживает ценовых различий, если говорить про розничную торговлю (хотя в других странах, корпоративный рынок в основном обслуживается посредством сниженных в цене корпоративных лицензий).

Права автора и коммерческие особенности авторского права — разные вопросы в российском законе, касающемся авторского права и — согласно нашей работе — в понимании многих потребителей, когда их просят объяснить, как функционируют медиа сообщества и медиа рынок. В наших интервью обычно отчетливо присутствовало сочувствие к художникам и авторам. Сочувствие к бизнесу, ответственному за коммерциализацию произведений культуры, обычно не проявлялось. Оправдания пиратства заняло место между ними.

Они обычно покупают права для распространения фильма, и это не имею никакой связи с самим автором. То, что я покупаю нелицензионный диск, никак не сказывается на авторе. Сейчас мы говорим о правах автора и о лицензионных дисках так, как будто они заключены в одном понятии. Но это совершенно разные вещи!

Несколько членов фокус-группы предложили точные описания авторского права, прав автора, и передачи прав, связанных с коммерческим производством, хотя знание деталей закона об авторском праве было далеко не всеобщим. Намного более распространенной была общая вера в то, что культура — это, прежде всего, общее наследие — «общественное пространство», которое должно быть доступным для всех. Разъясняя этих положения и увязывая их с существующим законом об авторском праве, многие респонденты приводили доводы в пользу большего количества ограничений права коммерческого использования. Срок защиты авторских прав в семьдесят лет после смерти автора (в российском законе) оказался особенно непопулярным: «Почему потомки [художника] должны обладать тем, что он создал? По моему мнению, после смерти автора, его работа должна принадлежать всему обществу» (41-летний мужчина, Санкт-петербургская фокус-группа — высшее образование, высокий доход, занятый в маркетинге).

Отношения респондентов к пиратству вообще объединили этот уклон к доступу с более широким цинизмом в практике деловых отношений и культуре бизнеса — как законной, так и незаконной. Хотя все участники знали, что продажа пиратских оптических дисков была незаконна, эта важная моральная дилемма мало кого остановила, и ни один не осудил эту практику. Некоторые выразили одобрение продавцам пиратской продукции. Некоторые описали пиратство как занятие пустой ниши на Российском рынке в сфере культуры, а самих пиратов как бизнесменов, вошедших в него, чтобы заполнить эту нишу. Некоторые приберегли осуждение для «контрафакторов», которые выдают фальшивки по полной законной цене в отличие от «медиа пиратов», открыто связанных с пиратским материалом, или тех, кто отбирает контент на р2р сайтах.

К пиратам я отношусь нейтрально. Если я нахожу пиратскую копию того, что я искал в течение долгого времени, я чувствую себя счастливым, что есть люди в этом бизнесе, помогающие мне удовлетворять мои потребности. Скорее, я отношусь к ним положительно.

Любые беспокойства, связанные с черным рынком исчезли, когда предмет разговора перешел на тему доступа в интернет. Бесплатные скачивания в интернете, и обмен файлами р2р в частности получили одобрение со стороны большинства респондентов. Центральное место в этом одобрении занимали отсутствие мотива к прибыли и отсутствия у потребителей причастности к коррупции и, шире, к коррумпированной бизнес культуре. В нашем исследовании, оказалось, что в р2р сфокусировалось российское отношение к пиратству, объединяя в себе корыстную экономическую подоплеку с моральной стороной, которая почти всегда стояла над требованиями правообладателей.

Термины «пиратство» и «контрафакт» используются в России попеременно в отраслевых и медийных заявлениях о нарушении авторского права (термин, который, напротив, почти никогда не используется). Традиционно, однако, пиратство и контрафакт относятся к разным явлениям: пиратство — к копированию произведения без разрешения автора; контрафакт — к несанкционированному использованию товарного знака на дешевых копиях товаров часто означающего потребительское мошенничество. Первое нарушает авторское право, а последнее — товарный знак.

Обычно потребители рассматривают пиратство как нейтральное явление, заслуживающее лишь ограниченного морального осуждения, у термина «контрафакт» есть более сильные отрицательные ассоциации со здоровьем и рисками особенно опасными в связи с мошеннической фармацевтической продукцией и алкогольными продуктами. Как мы обсуждаем в главе 1 этого сообщения, наша коллективная работа обнаруживает, что пиратство и контрафакт в значительной степени разные явления на глобальном уровне. Усилия точно копировать компоновку и представление легальных дисков — редкость, а в Интернете этого просто нет. Международная контрабанда — основа торговли контрафактными товарами — в значительной степени заменена смесью местного производства и распространения через Интернет.

Однако в России, центральная роль производства сверх квоты на имеющих лицензию фабриках создает зону перекрытия между этими двумя явлениями, но способами, стирающими понятия кустарного качества. Место, занимаемое в данном отчете этим типом контрафакта в России, уникально. И все же мы оказываемся в затруднении, пытаясь найти свидетельство широко распространенного мошенничества. В наших результатах российские потребители показывают примечательно мало заблуждения о том, за что они платят — действительно, сложное согласование цены и воспринятого качества обычно понималось как российская специфика, основанная в давнишней роли черных рынков при сбыте предметов роскоши (Dolgin 2006).

В случаях, когда копия выпущена сверх квоты или точна по иной причине, мало смысла говорить о мошенничестве: потребитель получает точно то, что он или она ожидает. Чаще, выбор в пользу покупки нелицензионных товаров отражает преднамеренный компромисс. Потребители взвешивают цену против воспринятого качества, а не против воспринятого происхождения. Недовольство пиратскими товарами, в этом контексте, возникает, когда заплаченная цена видится как превышающая полученное качество. Такие согласования формируют спектр пиратских товаров, доступных на российских рынках. Есть, например, большой рынок для низкокачественных пиратских продуктов, предлагаемых в низких ценах, с соответствующим риском, принятым на себя покупателем.

Намеренный обман потребителей, разумеется, тоже не исключен. Есть множество путей, которыми компоновка может ввести в заблуждение относительно качества или контента, и не трудно найти такие продукты на розничных рынках Санкт-Петербурга или Москвы. Но методы обмана на пиратском рынке смягчены важной ролью привязки клиентов во многих обстоятельствах продажи, имеющих важным результатом доверие. У пиратских продавцов часто есть сильный идеал обслуживания покупателя, который включает обмен или возврат дефектных или ложных дисков. Такие услуги часто предоставляются сверх того, что доступно на легальном рынке. Как ясно дает понять один из главных музыкальных магазинов Санкт-Петербурга: «Имеющие лицензию диски не подлежат обмену или возврату».

Нам представляется правдоподобным, что деформализация пиратской розничной торговли в России окажет давление на эту модель обслуживания широкого круга запросов. Поскольку пиратский сбыт оставляет сферу (однако неофициально) отрегулированного рынка, связи между продавцами и клиентами становятся более слабыми, и возникает больше возможностей прямого мошенничества.