Читать онлайн «Тайные фрегаты». Страница 41

— А вот на «Авроре» офицерские жены долго гостили. Даже детей с собой привезли и в кают-компании повесили кружевные занавески.

— Тогда не было войны, — отрезал боцман. — Женщина на борту может быть только в качестве пассажира. Это понимают даже дикари. На островах Тихого океана сам видел, что их пускают только на старые лодки и запрещают высказывать свое мнение о погоде, волнах и ветрах. На воде, даже в тихую погоду, лодке, да и любому кораблю, приходится трудно и надо соблюдать осторожность, быть внимательным. А тут вся эта их болтовня. Да лодка может просто взревновать и обидеться на моряков. Если старая посудина потонет, не жалко, а новую дикари берегут.

— Справедливо говорите, мистер Симеон, — поддержал боцмана корабельный писарь. Как человек образованный, он напомнил, что в английском языке любой корабль, даже если он носит мужское имя, является существом женского рода и обозначается местоимением «она». Ибо каждая лодка, корабль, судно имеет душу, может любить, ненавидеть, испытывает радость, боль, страх. Поэтому в старых законах сказано — «женщин на борт не брать, а если и взяли, то велеть им молчать».

— Их нрав переменчив, как море, — добавил боцман и, чтобы не отступить перед ученостью писаря, рассказал о древней царице Клеопатре. Много веков назад она вздумала командовать флотом и потерпела сокрушительное поражение в сражении с римлянами.

Служба шла своим чередом, и однажды Иван был направлен в портовую казарму, где трое седых капитанов устроили ему настоящий экзамен. Он ответил на все вопросы правильно, а свидетельство голландской Навигационной школы было признано заслуживающим внимания. Записи в матросской книжке о достойном поведении в боевых условиях, одна из них даже сделанная красными чернилами, и рекомендации капитана «Кентавра» также были тщательно изучены. Решение комиссии гласило, что Джон Карпентер получает звание мичмана британского королевского флота с правом в будущем держать экзамен на чин лейтенанта.

В казарме выдали и новую морскую форму — синюю куртку, длинные белые штаны и тупоносые башмаки на толстой подметке. Все пришлось впору, вот только башмаки, как и вся обувь, которой снабжались солдаты и матросы, оказались пошиты одинаково, без отличия на правый и левый. Трудившийся на складе старичок утешил, что такими мелочами казна не занимается и каждый сам подгоняет свою обувь по ноге.

— Гордись, мичман, ты новую форму получаешь одним из первых, — пояснил словоохотливый служака. — А ведь все началось с того, что наш покойный король, гуляя по Гайд-парку, увидел красавицу леди Бедфор. Она скакала на белом коне, и было на ней темно-синее платье с белым воротником. Сочетание этих цветов так поразило монарха, что он повелел всем морякам пошить сине-белую форму. Очень мудрое решение. Ведь сейчас на кораблях каждый носит что захочет и военного моряка не отличишь от парней с купеческого судна или рыболова. Да и чем моряки хуже солдат, которые уже давно носят форму своих полков!

Услышав эту историю, Иван только усмехнулся. Форма красивая и не надо тратиться на новый кафтан с черепаховыми пуговицами. Спасибо этой леди! На корабли женщин не пускают, а вот оказывается, благодаря одной из них, все моряки оденутся теперь в сине-белые цвета!

Для Ивана пребывание на английской земле началось и закончилось в казармах Портсмута. В тот же день он оказался на борту трехмачтового красавца «Стойкий». Фрегат совсем недавно был спущен на воду, еще только проходил испытания, а теперь принимал запасы и готовился к дальнему плаванию. Листы медной обшивки, которыми было покрыто дно для защиты от морских червей, еще выступали над поверхностью воды из-за неполной загруженности корабля, белоснежные паруса из отличного русского льна, натянутые, как струны, снасти, также из русской пеньки и высокие мачты из могучих сосен, привезенных из-под Архангельска, — все радовало глаз.

Вспомнились слова капитана Франклина о том, что стопушечные гиганты, составлявшие главные силы королевского флота и отлично показавшие себя в боях с упрямыми и стойкими голландцами, не очень пригодны для действий на Средиземном море. Там нужны небольшие, быстроходные и хорошо вооруженные корабли. Среди многочисленных островов, глубоких заливов и коварных мелей этого моря, на котором арабы и итальянцы хозяйничали веками и которое французские купцы теперь считают своим, английские фрегаты смогут показать, на что они способны. Под их прикрытием британские купцы со своими грузами беспрепятственно двинутся к причалам Стамбула, Александрии, Бейрута…

Еще Ивану вспомнилось предупреждение Громобоя о том, что после экзамена служить придется на другом корабле. В Адмиралтействе внимательно следят за тем, чтобы младшие командиры, особенно те, кто получил производство из матросов, не продолжали службу на старом месте. Опытные капитаны опасались, что прежние приятельские отношения с сослуживцами помешают новичкам выполнять их командирские обязанности.

В тесной мичманской каюте размещались с десяток будущих офицеров в возрасте от 14 до 18 лет. Низкое помещение освещалось единственной свечой, вокруг узкого стола плотно стояли сундучки с вещами, а над головами сидящих нависали полки, забитые мисками, башмаками, пустыми бутылками, книгами и разным барахлом. Во главе стола восседал плечистый парень с уже заметной растительностью на подбородке. Его окружали худенькие подростки, у дверей почтительно согнулся прыщеватый юнец, от засаленного фартука которого несло тухлой рыбой. Впрочем, и без этого в каюте стоял весьма тяжелый запах потных тел и грязной одежды.

Иван вежливо приветствовал сидевших и уселся на свободный сундучок рядом с бледным юношей с синяком под глазом и крупной бородавкой над левой бровью. Было время ужина, и слуга в вонючем фартуке расставил тарелки и разлил пиво по жестяным кружкам. На столе стояла корзина с круглыми галетами, каждая толщиной в палец, а плечистый пододвинул к себе блюдо с куском копченой свинины. Начал отрезать от него куски и раскладывать на тарелки. Но сразу можно было заметить, что не все сидящие за столом получают равные доли.

— Ты не страдаешь морской болезнью? — спросил он Ивана.

— Во время качки рыб не кормлю.

Было не трудно догадаться, какие порядки установились в мичманской каюте и кто в ней верховодит. На «Кентавре» капитан и старший лейтенант держали эту юную вольницу под строгим контролем. В свободные часы проводили с ними практические занятия, иногда, в качестве награды, приглашали на обед в кают-компанию. Такой же порядок существовал и на других кораблях, где мичманы выполняли отдельные поручения, а наиболее способные из них и самостоятельные задания. Провинившихся, согласно обычаям, заведенных во всех британских школах, пороли и сажали в карцер, а тех, кто после обязательного трехлетнего обучения проваливался на экзамене, ожидала презрительная кличка «королевский дармоед». Впрочем, в «петушиную яму»[37] начальство старалось не заглядывать. Считалось, что суровые условия, а порой грубость и жестокое обращение лишь помогают воспитанию настоящих морских офицеров, способных быстро находить правильное решение в любой обстановке и готовых управлять сотнями насильно завербованных матросов. Только для таких парней открывался путь из кокпита наверх, в офицерские, капитанские и адмиральские каюты.