Читать онлайн «Гайдамаки. Наймичка. Музыкант. Близнецы. Художник (сборник)». Страница 39

– Ни за что. А коли уж вам так загорелось, то и я завтра могу с вами ехать. Да что вам так вдруг…

– У меня уж характер такой: я ужасно люблю смотреть на счастливых людей. И, по-моему, нет прекраснее, нет усладительнее зрелища, как образ счастливого человека.

– Это совершенная правда.

На другой день мы были на ферме. И я видел и был совершенно счастлив счастием этих простодушно благородных людей! Видел и свидетельствую истину сего неложного сказания. Аминь.

15 января 1855

Повесть написана в 1854–1855 годах в Новопетровском укреплении. Первое прозаическое произведение, в котором Шевченко обратился к теме крепостного интеллигента. Судьба главного героя Тараса была особенно близка автору, в ней отразились его личные переживания.

Киевская археографическая комиссия – занималась собиранием и публикацией старинных документов и археологическими исследованиями. В конце 1845 года Т. Г. Шевченко начал работать в комиссии, по ее поручению ездил по Украине и рисовал памятники старины.

Штернберг Василий Иванович (1818–1845) – художник, друг Шевченко.

Бельведер (тал.)  – башня над домом для обозрения окружающих видов.

Амазонки и амазоны – в повести Шевченко это всадницы и всадники.

Виргилий – римский поэт, герой «Божественной комедии» Данте; Шевченко называет этим именем своего героя, сопровождающего его в поездке.

Марш из «Вильгельма Теля» – опера итальянского композитора Россини (1792–1862).

Сенклерское аббатство – место действия романа «Лес, или Сен-Клерское аббатство» английской писательницы Анны Радклиф (1764–1823).

Икона иржавецкой божьей матери – казацкая икона, считавшаяся «чудотворной», хранилась в селе Иржавец.

Золотаренко Иван Никифоров и ч (умер в 1655 г.) – нежинский полковник, соратник Богдана Хмельницкого; в 1654–1655 гг. – наказной (походный) гетман казацкого войска.

Персия – древнее название Ирана. Персепол (Персеполис) – древняя столица Персии.

Амфитрион – персонаж древнегреческой мифологии, в переносном значении – гостеприимный хозяин.

Гроссфатер (нем.)  – дедушка; старинный немецкий танец.

Гольбейн Ганс (1465–1543) – немецкий художник.

Нимфы – в древнегреческой мифологии – второстепенные богини, олицетворяющие силы природы.

А к т е о н – пастух – персонаж древнегреческой мифологии; был превращен богиней Артемидой в оленя.

П р о с п е р о – персонаж пьесы «Буря» Шекспира (1564–1616).

Шпор Людвиг (1784–1859) – немецкий композитор.

Мендельсон Б а р то л ьд и – Ф ел и кс (1809–1847) – немецкий композитор.

Серве Андриен-Франсуа (1807–1866) – виолончелист и композитор. Шевченко слушал его игру в Петербурге.

Вебер Карл-Мария (1786–1826) – немецкий композитор. «Пре– циоза» – одна из его опер.

Миннезингеры – немецкие ііридворньїе поэты-певцы в эпоху средневековья.

«Н о р м а» – опера итальянского композитора Винченцо Беллини (1801–1835).

Орфей – мифический древнегреческий певец.

Качуча – испанский народный танец.

Томагаук – оружие индейцев Северной Америки.

Соломон – еврейский царь X столетия до нашей эры. Легенды приписывают ему особую мудрость.

Меценат – имя древнеримского вельможи; сделалось нарицательным для богатых покровителей искусств.

Автомедон – образ античной мифологии, проводник, кучер.

Буонарроти Микеланджело (1475–1564) – великий итальянский художник, скульптор и архитектор.

Одалиска – рабыня или прислужница.

Лист Ференц (1811–1886) – венгерский композитор и пианист. Гастролировал в России. Шевченко, вероятно, был на его концертах.

Плакатные билеты – паспорта, которые выдавались крепостным, отпускаемым на заработки.

Гайдн Иосиф – (1732–1809) – австрийский композитор.

Литовский замок – тюрьма в Петербурге.

Феб – в древнегреческой мифологии бог солнца.

Фетида – в античной мифологии богиня моря.

Bene, benissimo (лаг.) – хорошо, очень хорошо.

Фронтиспис – рисунок, отражающий наиболее характерные моменты содержания и помещенный на одном развороте с титульным листом.

Прометей – в древнегреческой мифологии – титан, подаривший людям огонь; герой поэмы Шевченко «Кавказ».

Семирамида – легендарная царица Ассирии, известна как устроительница «висячих садов» в Вавилоне и Мидии.

Клеопатра (69–30 гг. до нашей эры) – последняя царица из династии Птоломеев в Египте. Ее образ нашел широкое отражение в литературе и искусстве.

10 июня 1855

Всему просвещенному миру известно и переизвестно, что понедельник день критический или просто тяжелый день и что в понедельник всякий более или менее образованный человек не предпримет ничего важного. Он лучше пролежит целый день; хотя бы там, как говорится, само дело просилось в руки, он перстом не пошевелит. Да и в самом деле, если хорошенько рассудить, если мы из-за презренного серебреника надругаемся над священными преданиями старины, что же тогда из нас будет? И выйдет какой-нибудь француз или, чего боже сохрани, куцый немец, а о типе или, так сказать, о физиономии национальной и помину не будет. А по-моему, нация без своей собственной, ей только принадлежащей, характеризующей черты похожа просто на кисель, и самый безвкусный кисель.

Но увы! не так думают прочие. Например, наше военное сословие далеко отстало от современников на пути просвещения. Они, например, не веруют вовсе в понедельник и легкомысленно называют этот священный завет отцов и дедов наших бабьими бреднями. Боже мой, боже, вот до чего мы дожили. А попросил бы я это усатое сословие [1] заглянуть, например, хотя бы в «Письмовник» знаменитого Курганова [2] : там именно сказано, что еще древние халдейские маги и звездочеты, а за ними и последователи учения Зороастрова [3] неукосненно веровали в критичность понедельника. Так вот поди, толкуй ты с беспардонною военщиною. Военный, вполне военный человек, – он лучше загнет лишний угол или возьмет у жида лишнюю бутылку самодельного рому, так называемого клоповика, чем выпишет мудрую книгу какую-нибудь, хоть, например, «Ключ к таинствам природы» Эккартсгаузена [4] с прекрасными рисунками знаменитого нашего Егорова [5] . Так где тебе, и слушать не хотят.

Я все это речь веду к тому, терпеливый читатель, что, поругавши освященные многими и премногими годами верования предков наших, именно в понедельник рано утром из уездного города П., и губернии тоже П., выступил в поход не то гусарский, не то уланский полк, не помню хорошенько. Помню только, что сбор в трубу трубили, поэтому и надо думать, что полк был кавалерийский, а если б был пехотный, то сбор били бы в барабан.

Входит и выходит из села или городка полк, – это два великие события, а особенно если полк, чего боже сохрани, простоит на квартирах хоть несколько дней; тогда выход его сопровождается слезами и очень часто самыми искренними слезами. Я это говорю только в отношении прекрасного пола. А насчет мужей и женихов я не говорю ни слова. И ни слова также не скажу о выходе реченного кавалерийского полка из реченного города П[ереяслава], разве только, что многие мирные гражданки провожали полк, хотя погода не совсем благоприятствовала, потому что шел затяжной дождь или, как назвал его покойный Гребенка [6] , ехидный, сиречь мелкий и продолжительный. Но, невзирая на этот ехидный дождь, многие из гражданок провожали усачей своих до села N., другие до местечка Борисполя, а остальные, и самые бескорыстные, провожали даже до пределов киевских, то есть до переправы на Днепре. А когда полк благополучно переправился, то и они, поплакавши немного, тоже переправились через Днепр и разбрелися по великому городу Киеву и скрыли свои преступления и стыд в глухих притонах всякого разврата.

Таковы результаты продолжительной стоянки самого благовоспитанного полка.

В тот же понедельник, поздно вечером, молодая женщина возвращалась в город Переяслав по киевской дороге и, не доходя до города версты четыре, как раз против Трехбратних могил, свернула с дороги и скрылася в зеленом жите. Перед рассветом уже она вышла из жита на дорогу, неся на руках что-то завернутое в серую свитку. Пройдя немного по большой дороге, она остановилась у поворота и, подумавши немного, кивнула выразительно головою, как бы решаясь на что-то важное, и пошла быстро по маленькой, поросшей шпорышом дорожке, ведущей к хутору старого сотника Сокиры.

На другой день поутру рано, т. е. во вторник, вышла пани Прасковья Тарасовна Сокириха покормить собственноручно всякую живность, как-то: цесарок, гусей, кур и т. д., а голубей будет довольствовать уже сам пан сотник Никифор Федорович Сокира. Представьте же ее ужас, когда она, выходя на ганок, т. е. на крыльцо, из покоев, увидела около ганку серую свитку, шевелящуюся, как будто бы живую. И в испуге ей показалося, что свитка будто бы плачет, как дитя. Долго она смотрела на серую свитку, слушала, как она плачет, и сама не знала, что делать. Наконец, решилась пригласить Никифора Федоровича.