Читать онлайн «Воспоминание о камне». Страница 23

Во всем блеске восточного величия начал править Ауренг-Зеб. Сказочную обстановку при дворе АуренгЗеба описывает знаменитый французский путешественник Тавернье, посетивший Индию в 1665 году.

Трон Великих Моголов, по его описанию, был украшен огромным количеством драгоценных камней: 108 кабошонов красной благородной шпинели, из коих ни один не весил менее 100 каратов, около 160 изумрудов, каждый весом до 60 каратов, и большое количество алмазов.

Балдахин над троном был тоже украшен драгоценными камнями, причем со стороны, обращенной ко двору (к приближенным), висело украшение, в котором был подвешен алмаз весом от 80 до 90 каратов, окруженный рубинами и изумрудами, так что, когда властелин сидел на троне, он видел камень непосредственно перед собой.

Это был знаменитый камень «Шах».

К двум старым надписям присоединилась глубокая борозда, которая окружала весь камень и давала возможность подвешивать его на шелковой или золотой нити.

Прошло почти 75 лет после посещения Моголов смелым путешественником Тавернье.

Камень хранился сначала в Джеханабаде, потом в Дели, пока в 1739 году на Индию не обрушилась новая гроза.

Шах Надир из Персии надвинулся с запада на Индию, разорил Дели и среди других драгоценностей завладел и нашим алмазом.

Камень перешел в Персию и почти через сто лет на нем была выгравирована третья, также художественно сделанная надпись: «Владыка Каджар-Фатх али-Шах Султан. 1242» (т. е. 1824 год по нашему летосчислению).

Но вот наступили новые события. 30 января 1829 года в столице Персии Тегеране произведено нападение на русского дипломата, который погибает от руки наемного убийцы.

В России поднимается волнение, царская дипломатия требует примерного наказания Персии, волнуется и русское общество, ибо убит знаменитый писатель А. С. Грибоедов, автор «Горе от ума».

Персия должна «умилостивить белого царя», и с особой депутацией в Петербург отправляется сын шаха принц Хосрев-Мирза, который в искупление вины персидского народа должен передать России одну из ценнейших вещей персидского двора — знаменитый алмаз «Шах».

За кровь Грибоедова было заплачено камнем…

В Петербурге камень после торжественного приема делегации помещается среди других драгоценностей в бриллиантовой кладовой Зимнего Дворца. Прекрасный камень с тремя выгравированными на нем надписями лежит на бархате, охраняемый часовыми гвардейских полков…

…Началась мировая война 1914 года.

Наскоро, в сундуке, отправляется наш камень в Москву, и здесь все ящики с драгоценностями забрасываются в тайники Оружейной палаты и заваливаются тысячами сундуков камеральной и гофмаршальской части с серебром и золотом, фарфором и хрусталем…

…1922 год.

Холодные дни начала апреля. Громыхают ключи, в теплых шубах с поднятыми воротниками идем мы по промерзшим помещениям Оружейной палаты.

Вносят ящики, их пять, среди них тяжелый железный сундук, прочно перевязанный, с большими сургучными печатями. Все цело. Опытный слесарь легко, без ключа открывает незатейливый, очень плохой замок.

Внутри в спешке завернутые в папиросную бумагу драгоценности бывшего русского двора. Леденеющими от холода руками вынимаем мы один сверкающий самоцвет за другим.

Нигде нет описей, не видно никакого порядка. В маленьком пакете, завернутом в простую бумагу, лежит наш знаменитый алмаз «Шах».

Наконец последняя картина: в ясном, залитом солнцем зале, осенью 1925 года, выставка драгоценностей алмазного фонда СССР для гостей, приехавших на торжества 200-летия Академии наук.

Старая сказка «Тысячи и одной ночи» о драгоценностях Индии, дворец Ауренг-Зеба, богатства шаха Надира в Дели — все, кажется, меркнет перед ярким блеском сверкающих на столах самоцветов.

Все они — живые свидетели веков, свидетели тяжелых картин унижения и крови, безграничной власти индийских раджей, божественных капищ в Колумбии, свидетели царской пышности и слез народа…

Не расхищены, не сломаны, не подменены и не обесцвечены эти самоцветы в своей долгой истории.

Вот наверху в короне, среди многих тысяч сверкающих индийских бриллиантов, красный камень дал. Когда-то, в горах Бадахшана, в заветной стране афганцев, нашел его сын Востока, утаил под страхом смерти от своего властелина, тайком прокравшись с камнем по трудно проходимым горным тропам в Китайский Туркестан.

Перед короной лежит золотой скипетр, а в нем сверкает знаменитый «Орлов».

Сколько крови и слез, сколько несчастья и горя связано с судьбой этого алмаза столь же прекрасного и сейчас, как тогда, когда он назывался «морем огня», спокойно сверкающего своей старинной индийской огранкой.

Рядом с ним, совершенно незаметным, на темнокрасном бархате лежит длинненький желтый камень.

Это исторический алмаз «Шах».

Поздно вечером я дописывал страницы своей «Геохимии». На 850 листах описал я историю 90 химических элементов Земли и на 856-й странице, в последней, заключительной главе, освещая судьбу элементов в промышленности и сельском хозяйстве, рассказывал о том, как новая техника овладела всем веществом Земли, как нет больше полезных и бесполезных веществ, а вся Менделеевская таблица со всеми ее 90 клеточками положена к ногам трудящегося человечества. Надо было дописать всего две-три страницы о новом применении радия при просвечивании, о методах лечения эманацией болезней рака, и труд мой, задуманный больше 30 лет тому назад, будет закончен.

Начнется длинный путь переписывания, сверки и яабора тех двух миллионов значков, из которых слагается рукопись и которые надо наборщику один за другим вынуть из типографских касс. Надо приладить, приверстать, отпечатать в листах корректуры, вставить в машины, отпечатать в листах чистых, сложить, сброшировать, переплести. И я задумался о том толстом томе «Геохимии», который в нарядном переплете с красивой таблицей Менделеева в красках пришлют мне из типографии в виде сигнального экземпляра.

Я с гордостью смотрю на уто свое детище, но что-то начинает меня в нем смущать… Менделеевская таблица с ее клетками оживает на моих глазах. Открывается клетка номер 53. Из нее выходит заряженный атом иода, большой и неспокойный: он недоволен теми страницами, которые отведены ему в моем труде, ведь оп вездесущ, даже в прозрачном горном хрустале запрятаны атомы иода, мы дышим им, мы пьем его с водой, мы поглощаем его в огромных количествах с пищей.

— Все шире пользуется мною человек в своих лекарствах, я делаю видимыми почку и печень для рентгеновских лучей, я спасаю автомобиль от столкновения в тумане, я останавливаю гангрену, ты не оценил меня, человек!