Читать онлайн «Серебряный век русской поэзии». Страница 2

Механизм бесконечного разворачивания смыслов отражен в стихотворении представительницы символизма З. Гиппиус «Швея» (1901):

Первые две строфы стихотворения изображают вполне бытовую ситуацию: уставшая швея шьет что-то из яркого шелка. В третьей строфе в художественной форме изложена теория соответствий, выработанная французским символизмом. Четвертая демонстрирует «разворачивание» образа-символа: сначала яркий шелк соотносится с огнем, потом с кровью и, наконец, с любовью. Многоточие в пятой строфе указывает на тот факт, что смыслы могли бы продолжать множиться. А в самом конце символ вновь «сворачивается» до кусочка шелка.

Можно выделить два основных типа символов. К первому типу относятся символы, имеющие опору в культурной традиции. Они понятны почти каждому и обнаруживают множество смыслов в зависимости от контекста, в котором употребляются (солнце, крест, небо, огонь, меч, метель, роза и т. д.). Символами могут служить чрезвычайно известные образы, герои, сюжеты. Например, библейские образы Адама и Евы, Каина, Христа, Иуды, средневековые образы-символы Прекрасной Дамы и ее рыцаря, образ Одиссея и т. д. Переосмысливая их, писатели создают новые вариации символических образов.

Ко второму типу относятся символы, создававшиеся без опоры на культурную традицию. Особенно часто индивидуальные символы создавались русскими писателями-символистами, считавшими их не просто одним из видов иносказательных образов, а важнейшей категорией художественного мировоззрения. Так, А. Блок активно использовал не только традиционные символы («роза», «крест», «щит», София, Царица, Прекрасная Дама и т. п.), но и индивидуальные символы. Например, в цикле «На поле Куликовом» знаменитое историческое событие ХІV века (Куликовская битва) соотносится с современными поэту революционными событиями.

Таким образом, представления о символе у русских писателей-символистов не совпадают с традиционными. Для них символ был не только художественным образом, способным выразить обобщенные представления о мире и человеке, но и важнейшим «инструментом» в их особом способе постижения реальности. С помощью символа они стремились отразить сверхреальность, познать непознаваемое и выразить невыразимое.

Символизм оказал огромное значение на развитие всей русской литературы ХХ века, однако уже к 1910 году обозначились явные симптомы кризиса этого направления и началась эпоха постсимволизма. В ее рамках возникло новое модернистское направление, генетически связанное с символизмом, – акмеизм.

В 1912 году на заседании литературного объединения «Цех поэтов» было объявлено о создании нового литературного течения – акмеизма (от греческого «acme» – высшая степень чего-либо; расцвет; вершина; острие, жало). Представителями нового течения стала небольшая группа: Н. Гумилев, А. Ахматова, С. Городецкий, О. Мандельштам, М. Зенкевич и В. Нарбут.

Акмеизм – литературное течение в русской модернистской поэзии, характерные черты поэтики которого: простота и ясность поэтического языка, строгость поэтической композиции, стремление создавать точные, зримые образы. Отталкиваясь от туманности и зыбкости символистских образов, акмеисты провозглашали стремление к «прекрасной ясности» (термин М. А. Кузмина), воспевали «радостное любование бытием» (Н. С. Гумилев), призывали открыть заново красоту и ценность человеческого существования.

Значительное влияние на художественно-эстетические взгляды акмеистов оказала статья М. Кузмина «О прекрасной ясности», которая была напечатана в 1910 г. (сам Кузмин не входил ни в одну из многочисленных модернистских группировок). Ее автор призывает художников, независимо от их эстетических и мировоззренческих предпочтений, к логичности художественного замысла, стройности композиции и четкости организации всех элементов художественной формы: «Пусть ваша душа будет цельна или расколота, пусть миропостижение будет мистическим, реалистическим, скептическим или даже идеалистическим (если вы до того несчастны), пусть приемы творчества будут импрессионистическими, реалистическими, натуралистическими, содержание – лирическим или фабулистическим, пусть будет настроение, впечатление – что хотите, но, умоляю, будьте логичны, – да простится мне этот крик сердца! – логичны в замысле, в постройке произведения, в синтаксисе».

Акмеисты, в отличие, например, от футуристов, не отвергают достижения символизма. Так, Н. Гумилев в статье «Наследие акмеизма и символизм» назвал символизм «достойным отцом», подчеркивая при этом, что акмеизм выработал новый – «мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь». Согласно Гумилеву, акмеизм призван заново открыть ценность человеческой жизни, отказавшись от «нецеломудренного» стремления символистов познать непознаваемое. При этом акмеисты не отвергают символистскую концепцию двоемирия, а лишь смещают акценты, подчеркивая необходимость помнить не только о «мистической стихии», но и о «ценности мира». Акмеизм признает самоценность каждого явления. Если раньше «земное», обыденное было поэтической периферией, то теперь становится центром картины мира.

Меняется отношение к реальности. Если символизму свойственно восприятие реальности как искаженного подобия сверхреальности, то акмеисты полагают, что подобное мировосприятие ведет к утрате вкуса к подлинности. В статье «О природе слова» О. Мандельштам пишет в связи с этим: «Возьмем к примеру розу и солнце, голубку и девушку. Неужели ни один из этих образов сам по себе не интересен, а роза – подобие солнца, солнце – подобие розы и т. д.? Образы выпотрошены, как чучела, и набиты чужим содержанием… Вечное подмигивание. Ни одного ясного слова, только намеки, недоговаривания. Роза кивает на девушку, девушка на розу. Никто не хочет быть самим собой».

Такая позиция обусловила стилевую новизну акмеистов. Ее характерные черты: стилистическое равновесие, живописная четкость образов, строгая композиция, отточенность деталей, любование «милыми мелочами» (дух мелочей), «одомашнивание» мира.

Однако акмеистическое внимание к предмету, к «простому, земному, здешнему» не означало отказа от духовных поисков.

Например, для лирики Осипа Мандельштама характерно соединение в художественном образе глобальных, мировых смыслов с конкретными, предметными, телесными. Это наглядно демонстрирует стихотворение «Золотистого меда струя из бутылки текла…» (1917):

Лирический герой стихотворения изображен во вполне бытовой и привычной ситуации. Его окружают обычные предметы: мед, бутыль, бочки и т. д. Однако это те предметы, которыми люди пользуются на протяжении многих веков. Постепенно художественное время стихотворения из настоящего, бытового перетекает в вечное, а сквозь образы современных людей (хозяйка, рассказчик) начинают просвечивать вечные образы (Елена, Одиссей).