Читать онлайн «Авдотьино». Страница 6

Интересна попытка Новикова издать в это же время многотомное описание Китая, но желание его явно опередило время. На книгу нашлось всего 20 человек подписчиков, среди них была и Екатерина, которая подписалась на шесть экземпляров. Издание пришлось прекратить на первой части.

Мечта Новикова просвещать русское общество нашла логическое воплощение в создании в 1773 году первого издательского общества, названного «Обществом, старающимся о напечатании книг». К этому времени «Собрание, старающееся о переводе иностранных книг на российский язык», учрежденное Екатериной, фактически прекратило свое существование. Новикову удалось привлечь к работе в обществе в качестве авторов и переводчиков А. Н. Радищева, М. М. Хераскова, Я. Б. Княжнина, знаменитого актера И. А. Дмитриевского. Одной из первых в количестве 650 экземпляров, по цене 60 копеек за экземпляр, «Общество, старающееся о напечатании книг» издало переведенную Радищевым книгу французского историка Габриеля Бонио де Мабли «Размышление о греческой истории». Поясняя термин «деспотизм», который он перевел словом «самодержавство», Радищев писал: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние...» Заметим кстати, что для Радищева имя Новикова впервые стало известно задолго до их совместной деятельности в Петербурге. Произошло это в далеком Лейпциге во второй половине 60-х годов XVIII века, когда русские студенты, получая очередной лист (номер) «Трутня», зачитывались «справедливыми предерзостями Правдолюбо-ва», от имени которого высказывался автор «Трутня», мечтая скорее увидеть на Родине человека, скрывающегося под этим именем.

Новиков упорно искал пути к расширению книжной торговли в России. Некто Любомудров из Ярославля (есть предположение, что это был псевдоним Екатерины) на страницах «Живописца» поздравлял издателя с полезным начинанием, говорил о пользе просвещения и значении книжной торговли для государства. «Вам Россия долженствовать будет» — так доброжелательно заканчивалось послание к издателю. К сожалению, Новиков был вынужден распустить «Общество, старающееся о напечатании книг» уже в следующем году.

Русская публика еще не была подготовлена к серьезному чтению. К тому же слишком небольшими материальными средствами располагало организованное Новиковым общество. Сам Новиков в журнале «Живописец» так объясняет свою неудачу: «На русском языке прежде почти не было полезных книг, а печатались только романы и сказки. Но, однако, их покупали очень много. Теперь же, когда переведены многие полезные к украшению разума служащие книги, их и в десятую долю против романов не покупают. У нас двести экземпляров напечатанных книг иногда в десять лет насилу раскупят». Горечь звучит в его письме к Козицкому, где он говорит, что «усердие мое в оказание услуг моему отечеству согражданами моими так худо приемляется». Однако первые неудачи не сломили Новикова. Природа наградила его удивительными свойствами души и характера. О том, какое впечатление производил на современников Новиков, говорит следующий эпизод. Еще в 1766 году, когда Новиков издал первую книгу, в ней было напечатано обращение переводчика М. В. Попова к двадцатичетырехлетнему издателю, где Попов говорит, как драгоценна для него дружба Новикова: «Она одна сильна была произвести в моем сердце вечную к вам дружбу и почтение, но ваше доброе сердце и похвальная склонность к снисканию добродетели и учения, которое приобретают наконец человеку незыблемую славу, прилепляют к вам мою душу наиболее».

Изначальное стремление к активному добру, равно как и глубокая религиозность и потрясение перед лицом Пугачевского восстания, привели Новикова к масонству. Он вступил в масонскую ложу в 1775 году. Масонство Новикова, как и вся проблема истории масонства в России, очень сложна, но поскольку это явление привлекает все большее внимание, необходимо сказать о нем несколько слов.

Масонство как религиозно-этическое движение возникло в конце XVII века в Англии и в XVIII веке распространилось во многих европейских странах, в том числе и в России, где достигло наибольшей активности в 70 — 80-х годах XVIII века. Само слово «масон», или «франкмасон», в переводе с французского значит вольный каменщик. Понятие «масон» — символ; считалось, что как каменщик строил здание, так и масон строил здание духовной жизни человека. Масонство имело особую обрядность и символику, унаследованные от средневековых цеховых объединений каменщиков-строителей и рыцарских орденов. Посвящение в масоны и собрания масонских лож (так назывались отдельные масонские организации) проходили в глубокой тайне, куда непосвященные не допускались. В России в конце XVIII века среди масонов были самые различные люди: сенаторы и офицеры, писатели и чиновники.

В идейном плане масоны мечтали о создании общности людей на принципах добра и справедливости. По их мнению, совершенствования мира можно было бы добиться на пути нравственного очищения каждого человека. Они считали, что познавший истинный смысл жизни должен жить по высшим законам бытия, что должно, в свою очередь, принести счастье не только ему, но и близким ему людям.

Конечно, масонское движение не было однородным. Людям честным и деятельным, как Новиков, оно давало возможность более эффективного приложения своих сил на благо общества. Другим же, разочарованным в жизни, склонным к мистицизму, несло утешение на путях поисков «внутреннего царствия божия». Карьеристы и интриганы использовали масонские связи в личных целях. Люди, пресыщенные светскими удовольствиями, находили для себя развлечение в пышной и таинственной обрядности масонства. Масонами были и международный авантюрист Калиостро и великий Моцарт.

Екатерина к масонам всегда относилась с недоверием. Особую подозрительность вызывал у нее орден злато-розового креста, в России имевший центр в Москве. Несколькими указами в царствование Александра I масонство в России было запрещено и постепенно утратило свое влияние на общество и вновь возродилось только в начале XX века.

В 1860 году Герцен давал такую оценку деятельности московских масонов конца XVIII века: «Между Мартинистами была человеческая связь, опора, круговая порука, обмен сил, и как бы они мистически ни понимали и какими бы иероглифами ни заменяли ее, они стояли гораздо выше шаткой и бесцельной толпы образованных Русских».

Для Новикова масонство никогда не было данью моде. Его не привлекала театральность таинственных обрядов. Он вступил в общество масонов с серьезными намерениями и остался верен им до конца жизни.

Новикову виделась возможность создания справедливых условий жизни путем духовного совершенствования каждого члена общества. В 1777 году при поддержке единомышленников Новиков начал издавать журнал «Утренний свет». На полученные доходы и частные пожертвования им были организованы в Петербурге два училища — для сирот и бедных, которые были первыми народными училищами в России. Этот шаг явился началом его, по выражению А. С. Пушкина, «практической филантропии». Через два года в училищах уже обучалось 93 ученика. В 1779 году три подобных училища были открыты им в Твери.

Долгие годы Авдотьино не видело своего хозяина. От Петербурга до Москвы не ближний путь: в XVIII веке —6 —7 дней езды, а затем еще 7—8 часов за Москву на юг, но обстоятельства сложились так, что следующее десятилетие Новиков провел в Москве, а следовательно, и в родное Авдотьино мог чаще приезжать в удобное для него время.

«Неутомимый труженик», по словам Белинского, Новиков мечтал о расширении издательской и просветительской деятельности. Вот почему, когда летом 1778 года он получил предложение от своего друга, Михаила Матвеевича Хераскова, известного писателя, ставшего куратором Московского университета, взять в аренду университетскую типографию, Новиков сразу же согласился. В апреле 1779 года он переехал в Москву.

В то время университетская типография помещалась на втором этаже над Воскресенскими воротами. Ворота находились на месте Исторического проезда, располагающегося между современными зданиями Центрального музея В. И. Ленина и Исторического музея. Новиков поселился в том же здании, где была типография. Началось десятилетие, которое в истории русской культуры можно назвать новиковским.

По контракту университетская типография была передана в аренду Новикову сроком на 10 лет — с 1 мая 1779-го по 1 мая 1789 года с ежегодной оплатой 4500 рублей. Жалованье всем «типографическим служителям» Новиков сразу же значительно повысил. Уже к концу 1780 года университетская типография, до этого пребывавшая в плачевном состоянии, работала на полную мощность. В первый год вышло сорок пять изданий, в том числе «Эмиль и София» Жан-Жака Руссо, комедии М. М. Хераскова, полное собрание сочинений А. П. Сумарокова, учебники по различным дисциплинам. Через два года число изданий достигло 73 названий. В Петербурге, Полтаве, Тамбове, Киеве, Казани, Симбирске и в других городах появились книги с указанием на титульном листе: «Московский университет у Николая Новикова». Комиссионеры из других городов получали от Новикова литературу на выгодных условиях, со ссудой и рассрочкой платежа. Позднее Карамзин так писал о книгоиздательской деятельности просветителя: «Новиков торговал книгами, как богатый голландский или английский купец торгует произведениями всех земель, то есть с умом, догадкою, с дальновидным соображением».