Читать онлайн «Русская Доктрина». Страница 48

Философии должен быть возвращен статус общепринятой образовательной нормы во всех специальностях высшей школы. В старших классах средней школы вместо обществоведения, с его трудноискоренимым марксистско-либеральным послевкусием, также имеет смысл ввести курс “Основ философии”, в который войдут избранные классики античной и отечественной мысли, наиболее пригодные для интеллектуального усвоения юным умом. Достоевский в своей Пушкинской речи говорил, что именно русские имеют духовный механизм “вбирания” в свою культуру других культур и других менталитетов, “вживания” в них.

Литературу, как уже говорилось, следует преподавать как отражение сакрального смысла культурного развития нации в центре схождения разных культур – как западных, так и восточных. Синхронизация курса литературы и курса истории, особенно в средней школе, успешно решала бы многие педагогические задачи: история стала бы зримее и ощутимее, а в литературе забился бы живой пульс времени. В этой связи можно вспомнить, что образцовое во многих отношениях высшее гуманитарное образование в дореволюционной России базировалось на историко-филологических отделениях Московского и Петербургского университетов. Недаром же объединялись здесь в одну специализацию именно история и филология. Подгонка русской и мировой истории под западноевропейские стандарты должна быть оставлена в прошлом. Особенно важно изучать опыт собственной страны. Поэтому должен быть значительно увеличен удельный вес преподавания древнерусской литературы, необходимо ввести, наконец, в обиход наших гуманитариев отдельный курс византийской литературы.

Россия находится в месте схождения Европы и Азии, и соответствия источникам наших ценностей могут найтись как в европейских, западных, так и в восточных культурах. Если мы преподаем зарубежную литературу, мы непременно должны обращаться и к литературам Японии, Китая, не менее великим, чем европейская. Если мы изучаем эпос, то не только античный, но и “степной”, “сибирский”, эпос древнейших наших соседей, которые теперь стали “родственниками”. Если мы говорим о языковых теориях, надо обращаться и к тому опыту, который оставили нам в этой области культуры Древней Индии, Японии, Древнего Китая, арабского мира. Если мы рассматриваем экономические модели или теорию права, стоит принимать во внимание не только нынешние “успешные” государства, но и цивилизации, первенствовавшие в иные исторические периоды, рассматривать их модели.

Вышесказанное означает не идеологизацию образования, а более фундаментальное выстраивание национальной и культурной идентичности. Человек, опирающийся на свою собственную культурную почву, добросовестно сориентированный педагогами в культурном пространстве, самостоятельно сможет понять, что ближе ему и его стране.

Доктрина предлагает не идеологизацию образования, а более фундаментальное выстраивание национальной и культурной идентичности. Человек, опирающийся на свою собственную культурную почву, добросовестно сориентированный педагогами в культурном пространстве, самостоятельно сможет понять, что ближе ему и его стране.

В преподавании экономики важно восполнить явно недостающий компонент: значение и польза предпринимательства для общества и государства в целом, рассмотрение бизнеса и хозяйства в контексте его положительных или негативных взаимоотношений с социокультурной средой. Эта тематика блестяще отработана опять же не на Западе, с его транснациональным уклоном, а на Востоке, в частности в Японии (яркий пример – Коносуке Мацусита, его успех при его взглядах). Помимо международного опыта, в котором для нас тоже есть много приемлемого, в этой области существуют и богатые русские традиции. Русский купец, который “крепко держит слово”, стал легендой. Но если пойти дальше, открывается целая сложившаяся система личных взаимоотношений русского купечества, о которой студенту-экономисту полезно знать. Россия еще ищет и будет искать национальные способы хозяйствования. Западная экономическая теория описывает степени вмешательства в рыночную экономику; но каждая страна самостоятельно определяет эти степени. Задача экономической науки и, как следствие, образования – ревизия как западных (классических, неоклассических), так и восточных теорий, создание национального языка экономического теоретизирования.

К лекциям на экономических факультетах необходимо привлекать успешных представителей частного бизнеса – на Западе, к примеру, много успешных бизнесменов из альтруистических соображений преподают в университетах. Кроме того, в преподавании экономики и управления в высшей школе важно не только учесть все, что является сегодня достижениями мировой науки и практики в этих сферах деятельности, но и осознавать особенности собственного пути России – как в организации хозяйственной деятельности, так и в управлении, с учетом природных, географических, геополитических и национальных факторов развития страны.

При изучении физики, астрономии, химии необходимо всегда заострять внимание на достижениях российских ученых, исследователей – тех, кто внес вклад в развитие отечественной науки. Особое внимание на уроках по естествознанию следует уделить его истории, не в виде отдельного параграфа в учебнике, а в виде сквозных тем: как, например, менялось отношение к материи у алхимиков, у теоретиков механики, при открытии электричества, при рождении теории относительности и т. д. Ученик должен понимать, что любое определение материи относительно, что позитивизм и материализм не дали, и не могли дать, окончательного определения материи, и в конечной точке спор о ней сливается со спором о Боге. В целом же в области обучения естествознанию, так же как и математике, главная задача – не потерять то, что было наработано в советское время.

Школьное преподавание биологии, в отличие от химии и физики, нельзя назвать сегодня удовлетворительным. Этому предмету не хватает обновления, а точнее, восстановления тематики взаимоотношений человека и природы, экологического мышления. Биология – это не просто набор специальных знаний о пестиках и тычинках, о внутренних органах и способах размножения – это включение современного человека в ту природную среду, из которой, вследствие урбанизации общества, он выпал. Потеря природной среды не менее трагична, чем потеря национальности – в погоне за техническим прогрессом мы упустили этот вопрос из виду. В советской школе такой контакт с природой сводился к факультативному собиранию гербария, но о реальной силе природы перестали думать даже учителя.

Особое внимание должно быть уделено физической культуре. Во-первых, это непременное условие повышения здоровья нации, увеличения ее долголетия и работоспособности. Во-вторых, физкультура – это способ подготовки человека к любому виду деятельности, формирования социального человека; личные физические действия, так же, как действия коллективные (спортивная игра), не только развивают определенные группы мышц, но и задают модель поведения человека в обществе – в этом смысле и стоит проводить ревизию упражнений и игр. В спорте человек острее ощущает конкуренцию и быстрее дорастает до серьезного взрослого уровня, что повышает его самоуважение. Спорт формирует волю человека, которая воспитывается не увещеваниями, а через практическое самовоспитание. Нам сейчас крайне важно привыкать ставить перед собой цели – и решать их, и в этом смысле мировоззренческие модели научного мышления и спортивных занятий совпадают.

Глава 4.СМЫСЛОКРАТИЯ И БОЛЬШОЙ СТИЛЬ

Новым стилем сломить “мировые” тенденции расслоения культуры

Психическая мощь есть господство над душами людей, и к этой мощи сводится в конце концов властвование правящих классов над большинством.

Н.Н. Алексеев

1. Две “культуры” – с прописной и строчной буквы

Большинство современных политических и общественных деятелей говорят о культуре, культурных проблемах после проблем политических и экономических, по “остаточному принципу”. Культуру воспринимают вслед за марксистами и либералами как особую “сферу жизни”, равноудаленную от политики и социальности, как часть “надстройки”, которая вторична по отношению к “базису”, повторяет все его изгибы и исполняет его прихоти согласно принципу: “каков заказчик, такова и музыка”.

В марксистском представлении о вторичности культуры, так же как в либеральном представлении о ее зависимости от капитала, есть несомненный цинизм. Как всякий цинизм он не мудр, а близорук, более того, содержит оттенок неполноценности, ибо опрощать культуру, переворачивать ее с ног на голову легче, чем подниматься до ее уровня.