Читать онлайн «О царь– колоколе, бубенцах, валдайских колокольчиках, о биле и ерихонских трубах». Страница 3

Первые христианские колокола появились на Западе, вероятно, в конце IV – начале V веков. По преданию, первый колокол отлил для католической церкви епископ Павлин из города Нола, находящегося в южной Италии в древней области Кампаньи, которая издавна славилась хорошим качеством меди. Потому и древним церковным колоколам дано название кампанов. Эти первые христианские колокола были небольшими, помешались на папертях перед входом в храм или на специальных перекладинах, опиравшихся на столбы. Со временем колокола прибавили в весе и им стали ставить на крыше церкви башенку. Звонили при этом с земли. К IX веку, когда колокола приняла восточная православная церковь, им сооружали уже колокольни рядом с храмом.

Начало православным колоколам положил подарок венецианского дожа Орсо I греческому императору Михаилу III. Это были 12 колоколов, которые греки разместили на специально выстроенной колокольне рядом с собором Святой Софии в Константинополе в 865 году. Но Византийская империя в "Ч веке окончательно пала под натиском турецких полчиш. Константинополь бы переименован в Стамбул, греки – христиане вытеснены в один квартал и обложены податями. Колокола были запрещены, а первые колокола Софийского Собора уничтожены. Разрешались колокола лишь в самых отдаленных обителях, и православный Восток продолжал пользоваться билом.

На Руси колокола стали появляться вскоре после принятия православной веры. В северные русские земли они завозились с Запада, а в Киев из византийского города Корсунь (Херсонес, близ нынешнего Севастополя). Позднее на Руси корсунскими называли все заморские предметы с Ближнего Востока.

Но сведения о колоколах до XIV века очень отрывочны. Отливка собственных – колоколов если существовала, то незначительная. Ведь времена те были тяжелыми. Распри князей не давали спокойной жизни русской земле, а затем появился страшный враг – татаро–монголы, терзавшие Русь два с половиной столетия. Колокола переходили из рук в руки как пенный трофей в междоусобных войнах, разбивались и плавились в огне пожарищ татаро – монгольских погромов.

В 1380 году Московский князь Димитрий Донской одержал победу над Мамаем. Поняли князья необходимость своего объединения. И, несмотря на продолжавшиеся набеги Тохтамыша и Тимура хромца, началось собирание русских земель в единое государство – Московскую Русь, которое быстро росло и укреплялось. К XVI веку наполнится оно множеством церквей, и зазвучат на русских просторах колокола в полный голос выражением молитвы, торжества и крепости православия, верность которому закалили жестокие испытания.

Северные города не испытали татаро – монгольского ига. Приходили воевать новгородско – псковские земли соседи – шведы и насаждавшие католичество немцы – крестоносцы. Но вы знаете, как славный князь Александр Невский, встав во главе ополченцев, сумел наголову разбить непрошеных пришельцев. У самого же князя Александра отношения с новгородцами складывались не просто. А дело в том, что русские князья поначалу пренебрегали этими глухими, отдаленными местами, редко посещали их. Привыкли новгородцы и псковичи к вольности, завели себе собственное управление – общую сходку горожан, называвшуюся «вече», с верховной властью – посадниками да тысяцкими. А когда вырос Новгород в богатый торговый город, и князья протянули к нему властную руку, то отклонили новгородцы излишнюю княжескую опеку. Стали держать князей на договоре, а не понравится – «показывали путь», изгоняли. Даже епископа ставили по собственному выбору. Князья пытались воевать Новгород, чтобы полноправно владеть им. И лишь великий князь московский, праправнук Димитрия Донского, Иоанн Васильевич (Иоанн 111), большим трудом и талантом собиравший Русь в единое государство, сумел отобрать новгородскую вольность. Долго ожидал он мирного присоединения новгородцев, но прослышал, что, не желая власти Москвы, новгородцы сговорились и готовы принять власть католического польского короля Казимира. Решительно пошел великий князь на Новгород с войском и победил его (1477 год). С присоединением обширных новгородских владений превратилось Московское государство в единую могучую державу.

Яркая история северных русских земель вплела в себя и самобытную историю колоколов. Первое летописное упоминание о новгородских колоколах одиннадцатого века рассказывает, как полоцкий князь Всеслав воевал Новгород (10бб год) «и колоколы съима у святыя Софии и паникадил съима». А в житии преподобного Антония Римского сказано, что он, приплыв чудесным образом во время утрени из Италии в Новгород (110б год), услыхал великий звон. Каков был этот звон? Мы, конечно, никогда уже не узнаем. Но о первых колоколах новгородских известно, что попадали они с Запада, и были на них латинские надписи. Известно и о колоколе, который после покорения Новгорода Иоанном 111 на волокушах по зимнему пути увезли в Москву. Это был, так называемый, вечевой колокол, неторопливыми, могучими ударами собиравший жителей на вече и служивший символом новгородской вольности. По преданию, за ним в Москву ушел и звонарь, не пожелавший с ним расстаться. Новгородский колокол Иоанн 111 приказал повесить на стене Московского Кремля возле Спасских ворот, в той полубашенке, куда русские государи поднимались после коронации показаться народу на Красной площади.

Вечевые колокола имелись позднее во многих русских городах, и у каждого была своя интересная и часто драматичная история. Такова история Псковского колокола. В 1510 году дьяк Долматов был послан великим князем Московским Василием 111 в Псков забрать вечевой колокол в знак подчиненности Москве, и псковичи, «удариша челом в землю, не могли против его ответа дать от слез и туги сердечные. Только тые не испустили слез, иже младенцы, сосушие млеко. И бе тогда во Пскове плач и стенание во всех домах, друг друга обнимаюше. И спустиша колокол вечной у святой Троицы и начаша псковичи, на колокол смотря, плакати по своей старине и по своей воле...»

Трагична история Витебского вечевого колокола . Жители Витебска по зову этого колокола в 1б2З году подняли мятеж против униатского епископа Кунцевича, насаждавшего унию. Ненавистного епископа народ убил, за что сам пострадал: шестнадцати мятежникам отрубили головы. А вечевой колокол был снят и разбит.

Характерен для Древней Руси того времени и набатный колокол, или «всполох». Звонили в него энергично и тревожно в случае приходившей беды: пожара, наводнения, приближающегося врага, когда нужно было скорее собрать народ. О неприятеле, подошедшем к стенам города, бил осадный колокол. Заплутавшему путнику в снежный буран помогали звуки «путевого» колокола, называемого еще «метельным». От церковного благовеста и набата он отличался прерывистым боем. В 60–е годы XIX века для «метельного звона» изобрели специальное приспособление, благодаря которому колокол в ветреную погоду мог звонить без звонаря, сам.

Поздно на Руси появились башенные часы: в Москве в XV веке, в других городах еще позже, например, в Вологде в XIX веке. И все эти годы до их появления время отбивали часовые колокола. Вот откуда взято выражение “пробил час”. На западе бой таких часовых колоколов предупреждался перезвоном колоколов поменьше, собиравшим внимание народа. Причем эта вступительная музыка исполнялась не звонарем, а особым механизмом – барабаном с рычагами, приводившими в движение колокола.

Все устройство называлось курантами. Куранты были завезены в Россию при Петре 1. Их и сегодня можно услышать со Спасской башни Московского Кремля и в Санкт Петербурге с Петропавловского собора. Все перечисленные бытовые, не церковные колокола вешались на крепостной стене или на пожарной каланче. Жители узнавали их голоса по тембру, окраске звука, по выразительноcти ритмических ударов. Исключительно были важны эти колокола для русского человека Древней Руси. Они не раз помогали и спасали его в жизни.

А как же звонили в колокола в первые века христианства на Руси? Оказывается, совсем не так, как мы привыкли видеть сегодня, а по – европейски: раскачивался не язык, а весь колокол. Ушами колокол неподвижно крепился к валу, концы которого вставлялись в выемки в стенах ниши, где колокол помешали. Вал имел отходящий в сторону шест очеп (или очап, оцеп), к которому привязывалась веревка. Дергая эту веревку, звонарь раскачивал колокол вместе с валом, и колокол ударял в висевший свободно язык. Колокольная веревка могла оканчиваться петлей-стременем. В стремя звонарь вставлял ногу, ритмично нажимал и звонил.

Существовал и более простой способ звона: по колоколам ударяли молоточком. Здесь на память приходит било.

Очепный способ был распространен во всех, за небольшим исключением, католических церквах не только в Европе, но и в Америке. Он давал не четкие, ритмичные, а бряцающие удары и не позволял использовать на колокольнях большие колокола. При раскачивании тяжелого колокола могла расшататься сама колокольня.