Читать онлайн «История конницы». Страница 94

Результат можно было предсказать заранее: немцы узнали очень скоро о движении французов, и вся их армия сделала захождение направо и двинулась в северном направлении. Конница шла впереди и совершенно скрывала пехоту, которая в скором времени появилась вблизи и в тылу французских колонн, продолжавших свое движение без самых элементарных мер предосторожности.

30 августа произошло первое столкновение немцев с 5-м корпусом Фальи, стоявшим на биваке к северу от Бомона. По совершенно непонятной причине французы совершенно упустили из виду осмотреть леса к югу от Бомона или, по крайней мере, организовать наблюдение за ними. Эта небрежность была тем непростительнее, что французы имели полное основание ожидать нападения именно в этом направлении. Немцы, закрытые лесами, подошли настолько близко, что увидели французских солдат, спокойно лежащих или варящих пищу. Немедленно был открыт орудийный огонь по биваку, и затем последовало решительное нападение, увенчавшееся успехом. Французская артиллерия не имела даже времени запрячь лошадей; орудия, палатки, обоз, запасы - все досталось немцам.

Это было как бы прологом седанской катастрофы. В этом последнем сражении императорской армии конница опять доказала блестящим образом, что в мужестве у нее нет недостатка. В конце сражения генерал Дюкро решился сделать последнее отчаянное усилие, чтобы задержать неприятеля атакой конной массы и затем пробиться с пехотой, следовавшей непосредственно за конницей. Дело было возложено на резервную кавалерийскую дивизию генерала Маргерита, которая по прорыве неприятельских линий должна была повернуть направо и смять противника в этом направлении; 2-я резервная дивизия Боннемена должна была поддержать эту атаку, а конные полки 12-го корпуса - служить резервом.

Конница двинулась вперед; казалось, масса ее совершенно сметет и задавит прусскую пехоту. Действительно, всадники промчались через стрелковую цепь и бросились на наступавшие сзади сомкнутые батальоны, которые встретили их смертоносным огнем из развернутого строя. Атаки повторялись одна за другой с блестящим мужеством, но все разбивались об этот огонь; целые груды трупов, людей и лошадей лежали перед немецкими линиями. Эта атака была ужасной и бесполезной жертвой храбрецов.

Автор получил вскоре после сражения от выдающегося офицера высокой опытности письмо, в котором говорится:

Вопрос о возможности атаки конницы на пехоту, вооруженную заряжающимися с казны винтовками, по-моему, бесповоротно решен опытом последней кампании. Где и при каких обстоятельствах атака ни производилась - 8-й и 9-й французские кирасирские полки при Верте, 7-й прусский кирасирский полк при Вионвиле, обе французские легкокавалерийские бригады при Седане - результат был всегда один и тот же: тяжелые потери без всякого успеха.

Генерал Шеридан внимательно следил за всеми четырьмя атаками французской легкой конницы при Седане, и я ему обязан в высшей степени подробным описанием их. Я был на месте 30 часов спустя, когда еще убитые люди и лошади не были убраны, так что я мог составить себе такое же ясное понятие, как если бы сам был очевидцем.

Первая атака 1-го гусарского полка была произведена при самых благоприятных обстоятельствах, и притом очень искусно. Когда стрелки, предшествовавшие прусской пехоте, взобрались на холм, за которым выжидали гусары, то эти последние обошли холм кругом и вышли стрелкам в тыл и правый фланг; подойдя незамеченными шагов на 120, они бросились на стрелков, которые немедленно построили кучки и открыли огонь; человек 25-30, которые бросились бежать назад, были изрублены. Гусары понесли большие потери от огня и следовавшие позади два эскадрона спустились вполне благоразумно под прикрытие холма; те гусары, которые прорвались через прусские линии, были убиты, ранены или взяты в плен. Все дело не задержало прусскую пехоту даже и на 5 минут. Следовавшие затем атаки 1-го, 3-го и 4-го африканских и 6-го конно-егерского полков также не привели ни к чему, хотя были произведены с блестящей храбростью и необыкновенным упорством. Пруссаки подпускали их шагов на 180 и затем сметали залпом, так что французы не подходили ближе 60 шагов. Это была совершенно бесцельная бойня, и притом без всякого успеха. Весь холм был буквально покрыт телами людей и их маленьких белых арабских коней. Эти пять полков обеих бригад потеряли, наверное, не менее 350 человек убитыми, не считая раненых и пленных. Генерал Шеридан говорил мне, что люди вели себя безукоризненно и по сигналу немедленно возобновляли атаку.

Они были до последней минуты укрыты от неприятельского огня и очень искусно и храбро ведены. Протяжение атаки было не более 500 шагов, и все-таки она окончилась совершенным уничтожением конницы без всякого успеха. Один из моих друзей, с которым я десять лет тому назад познакомился в Африке и который в чине майора командовал двумя эскадронами одного из атаковавших полков, показывал мне список своих людей с отметкой против имени каждого человека. Оказалось, что из 216 человек, пошедших в бой, вернулись 58; при этом части находились в огне менее четверти часа.

После Седана война свелась почти исключительно к осадам Парижа и Меца, причем на долю конницы выпало прикрытие операции и коммуникационных линий. Конечно, бывали и еще примеры удачных действий конницы в различных частях Франции, но все в мелком масштабе: так, при Амьене несколько немецких эскадронов изрубили морской батальон и взяли несколько орудий; при Орлеане 4-й гусарский полк, а при Суаньи 11-й уланский захватили орудия. Но все эти мелкие успехи ничто в сравнении с тем, что могло бы быть достигнуто массой конницы, выставленной немцами, - 70 000 коней.

Французы вскоре после начала обложения Парижа приступили к формированию маленьких партизанских отрядов, получивших название франтирьеров, или вольных стрелков. По мере увеличения числа этих отрядов прусским уланам становилось все труднее и труднее удаляться на значительное расстояние от главных сил и действовать самостоятельно; им начали придавать пехоту, которая и очищала деревни, леса и вообще закрытые места от храбро сражавшихся вольных стрелков. Это обстоятельство доказывает, что значительные успехи прусской конницы в первую половину кампании должны быть приписаны скорее бездействию французов, чем какому-либо превосходству в организации или вооружении знаменитых улан.

Придача пехоты совершенно лишила конницу подвижности. С той минуты как конница поступила под защиту пехоты, исчезли ее главные, присущие ей одной качества.

Более серьезное изучение американской войны показало бы немцам, что если бы их всадники были вооружены винтовками или карабинами{122}, то они сделали бы так же хорошо, если не лучше, то, что выпало на их долю в первой половине кампании, и вместе с тем они были бы в состоянии с полным успехом бороться с вольными стрелками.

В Америке конные стрелки брали штурмом города и деревни, даже если они были заняты пехотой и артиллерией. Местные милиции (home guards), войска того же рода, как и франтиреры, никогда не были в состоянии воспрепятствовать движению конницы южан, и эти последние, наверное, ответили бы смехом на предложение связать себя придачей пехоты при рейдах и поисках. В этом отношении опыт войны 1870 г. очень поучителен: блестящие успехи немецкой конницы в первую половину кампании давали право предполагать, что она ни в каком случае не позволит себя остановить недисциплинированным иррегулярным войскам. Это самое поучительное указание для каждого кавалерийского офицера из войны после Седана; немного нужно труда, чтобы увидеть, где слабая сторона и как ее исправить.

Война 1870-1871 гг. была последней, из которой мы можем извлечь указания для будущего. Пока эта книга писалась, загорелась война между Турцией и Сербией, о которой до сих пор нет точных сведений, так что в данную минуту не представляется возможности сказать, принесет ли эта война что-либо поучительное. Но, кажется, можно утверждать, что конница в ней пока не играет роли, и, следовательно, для кавалерийского офицера кампания эта особенного интереса представить не может.

Следующая выписка из газеты заслуживает, однако, упоминания, потому что говорит в пользу револьвера и, следовательно, может иметь значение при решении вопроса о пользе этого оружия.

В сражении при Зайчаре сербский офицер капитан Фрасанович оказал следующий подвиг: взяв саблю в зубы и держа револьвер в руке, он бросился в турецкий полубатальон, прорвался через него до знамени, которое схватил и благополучно принес к своим, оставляя каждым выстрелом убитого или раненого турка за собой .

Здесь мы закончим наш очерк о коннице и ее службе. Мы проследили судьбу этого рода оружия от седой старины до последнего времени и надеемся, что нам удалось представить читателю ясную картину постепенного ее развития. Теперь нам остается еще, пользуясь указаниями прошедшего, выразить наше мнение о наилучшей системе организации, вооружения и употребления конницы в будущем.