Читать онлайн «Как поступить в американский университет и обучаться в нём бесплатно». Страница 28

8. Возьмите небольшие ножницы или маникюрный набор, иголки, нитки, безопасную бритву, крем для бритья, зубную щётку, тюбик пасты, кусок мыла, флакон одеколона; ну, а девушки сами знают, что к этому добавить.

9. Возьмите с собой значки, открытки с видами родного города, а также Москвы, Петербурга и наших древних городов (альбомы, к сожалению, не утащить – уж очень тяжелы). Ещё возьмите русские сувениры – что-нибудь вроде пасхальных яиц с пейзажами, но не ширпотреб, а приличной художественной работы. Американцы – люди практичные и ни от кого не ждут подарков, но когда их всё-таки получают, да ещё красивые и прямиком из России, рады до слёз. Интерес к нашей стране у них велик, и открытки помогут вам показать, что такое Кремль и Эрмитаж, и что у нас по улицам не рыщут волки и медведи. К тому же вы будете учиться с ребятами из разных стран, из Индии и Мексики, Ливана и Аргентины, для которых Россия ещё большая экзотика, чем для молодых американцев. Так что открытки, значки, сувениры и рассказы на хорошем английском языке помогут вам завязать контакты. Один из пятидесяти контактов, быть может, перерастёт в дружбу – а если есть хоть один друг, вы уже не одиноки на чужбине. Вам очень понадобится друг и надёжный компаньон, чтобы вместе снять квартиру. Вспомните: даже неустрашимые Техасские Рейнджеры разъезжают парами.

Не надо брать: постельное бельё, посуду, электроприборы (в Штатах другое напряжение), одеяло, много тёплой одежды, купальный халат, полотенца, домашние тапки, много косметики и предметов гигиены; всё это либо не понадобится, либо будет предоставлено в общежитии (дормитории по-американски), либо может быть куплено – причём гораздо дешевле, чем книги. Не надо также брать консервы, спиртное, наркотики, оружие, золото в слитках и домашних животных – могут случиться неприятности в таможне. Если очень хочется, возьмите с собой перочинный ножик, перстенёк с родным уральским малахитом и фотографию любимого эрдель-терьера.

Если вы сдали TOEFL на 550 баллов, то наверняка владеете английским лучше меня; я плохо говорю и плохо различаю язык на слух, а умею только переводить. Если вы закончили филологический факультет по специальности «английский язык и англо-американская литература», то наши познания просто несопоставимы: вы – профессионал, а я – всего лишь дилетант-любитель.

И всё-таки, всё-таки... Всё-таки я, быть может, расскажу вам о русском и английском языках нечто новое, о чём вы не слышали на лекциях – о вещах, которые я почерпнул из своего опыта переводчика и из встреч с американцами. Возможно, что-то вам пригодится?..

Есть один старый, но весьма поучительный анекдот. Покупатель входит в одну уругвайскую лавчонку и видит, что в ней продают двух одинаковых на вид попугаев. «Какая же им цена?» – спрашивает он. «Вот этот, – отвечает хозяин, – умеет петь, плясать, ругаться на двадцати языках и подавать домашние тапочки; и стоит он сто песо. А второй не умеет толком ничего, но стоит четыреста песо. Вам какого завернуть?» «Не спешите, – с удивлением говорит покупатель.

– Сначала я хочу разобраться, почему вы назначили такие странные цены!» «А потому, – объясняет хозяин, – что второй – научный руководитель первого.»

Вот я и выступлю в роли такого попугая, который не умеет сам петь и плясать, зато может объяснить, какие песни и пляски нынче в моде.

Обратимся же к английскому – или любому другому иностранному языку. Прежде всего я хочу обратить ваше внимание, что вопрос «а знаете ли вы этот язык?.. владеете ли им хорошо?..» – в общем-то некорректен. Разумеется, если вы говорите и пишете на нём как на родном, то и проблемы нет; во всех же остальных случаях должна существовать некая система количественной оценки ваших познаний. Тесты TOEFL, TWE, TSE, GRE как раз и являются такой системой. Что же они проверяют?

Мне кажется, есть четыре ступени владения языком: чтение и понимание письменных текстов, умение писать самому, владение устной речью и понимание речи носителей языка. Каждая последующая ступень более высока и сложна, чем предыдущая; скажем, гораздо легче переводить письменный текст, чем писать самому на иностранном языке. Говорить труднее, чем писать, так тут играет огромную роль произношение и под рукой нет словаря. Но во всех трёх первых ситуациях вы как бы распоряжаетесь временем; вы можете долго изучать текст, чтоб разобраться с его смыслом, вы можете долго писать, вы можете медленно говорить – хотя тут вы несколько ограничены сроками, поскольку у вас есть слушатели. Но в последнем и самом сложном случае временем владеет ваш собеседник, а вы должны не только понять сказанное, но и понять быстро. К тому же речь собеседника может быть невнятной, с акцентом, пересыпанной жаргонизмами – словом, может разительно отличаться от правильного литературного языка. Поэтому я считаю понимание устной речи самой трудной проблемой.

Если вы умеете читать и писать на языке, вы владеете им пассивно; если можете говорить и понимать услышанное вами, то это более высокая стадия – активное владение языком. Именно активное владение – причём сразу четвёртую ступень! – и проверяет TOEFL. И это правильно: вы ведь едете учиться, а как вы будете слушать лекции, если не понимаете сказанного? Всё остальное, касающееся умений писать и говорить, проверят потом, тестами TWE, TSE и GRE, или не проверят вовсе – считается, что если вы хорошо понимаете сказанное, то уж читать, писать и говорить сможете наверняка.

Чтение и письмо – ваши индивидуальные занятия, так как во время этих процедур вы не вступаете в непосредственный контакт с другими людьми. Когда вы слушаете (и, надеюсь, понимаете) чужую речь, вы – пассивная сторона. А теперь вы сами раскрыли рот... Что и как вы скажете? Какими словами и грамматическими конструкциями выразите свою мысль – примитивными или сложными, изысканными или неуклюжими? Какие звуки вы произведёте – будет ли это безукоризненный английский язык или пародия на него? Польются ли ваши речи подобно песне или напомнят скрип несмазанных шестерёнок?

Это важно, очень важно, так как в Штатах по языку встречают и по языку провожают – или выпроваживают. То же самое, как я подозреваю, в Англии – вспомним «Пигмалиона» Бернарда Шоу, утверждавшего, что герцогиня и уличная девчонка различаются не одеждами, а речью. И Шоу, разумеется, был прав – ведь речь показатель образования и культуры, интеллигентности и воспитанности. В этом смысле всякий встреченный вами американец – это профессор Хиггинс из «Пигмалиона»; вы произнесёте три-четыре фразы, и он тут же вас взвесит, оценит и инстинктивно выберет для себя манеру поведения. Или он будет общаться с вами как с высшим, или как с равным, или как с низшим, или вообще не захочет говорить с недоумком-иностранцем. Последнее маловероятно, так как американцы в массе народ доброжелательный, но не исключено.

Человек может обладать способностями к определённым занятиям, к одному или нескольким – например, к точным наукам, к спорту, к рисованию, к бизнесу или к литературному ремеслу. Точно так же он может иметь талант к постижению чужих языков или не иметь его; и наши успехи в английском, как в математике, литературе, музыке или спорте зависят от наличия божественного дара и его величины. То, что человек талантливый постигает за месяц, другой не освоит за всю свою жизнь, и с этим надобно смириться. Нельзя стать великим математиком просто изучая математику – хоть в десяти университетах! Надо иметь талант или гений – такой, как у Эвариста Галуа, который, кстати, так и не получил никаких дипломов и научных степеней. Аналогичным образом дело обстоит и с языками, и не верьте тому, кто говорит вам: учите язык, и вы будете говорить преотлично! Конечно, учите; но ещё нужны и способности, которые есть далеко не у всякого. Доказательством являются миллионы наших соотечественников, которые по-русски изъясняются косноязычно и плохо, не говоря уж о специфических выражениях, вставляемых в каждую фразу.

Я много размышлял о способности к овладению чужими языками, поскольку сам – как мне кажется – лишён этого дара. Тут огромную роль играет память, но память особая; ведь я помню сотни математических формул, тысячи фактов из области физики, химии, математики, программирования, истории, и могу связать их в ряд целостных картин, создать модели, рассказать о всевозможных теориях – на русском, которым я владею с детства, который вдолбили в меня родители, приятели, школа, университет, книги, радио и телевизор. Ещё я помню правила грамматики и тысячи английских слов – а говорю, тем не менее, с трудом! Потому что я помню слова по их написанию, а не произношению, и когда мне снятся сны на английском, я вижу текст, но не слышу речи.