Читать онлайн «Трагические самоубийства». Страница 60

Возмущенный Гитлер отозвал полководца, но сдержал свой гнев, назначив Роммеля военным советником. Через некоторое время союзники высадились в Нормандии, и фельдмаршал был вынужден возглавить оборону всего побережья. Понимая, что война проиграна, он попытался убедить фюрера закончить эту войну, ставшую бессмысленной.

В результате произошедшего разговора немецкий военачальник полностью потерял доверие Адольфа Гитлера и понял, что продолжение военных действий против России и союзников приведет к безоговорочному поражению Германии. В результате произошедшей ссоры с главой государства Роммель вошел в сговор с «Черной капеллой» – офицерской группировкой, которая решила убить главнокомандующего и заключить мирный договор с противником.

17 июля 1944 года по дороге на фронт немецкий фельдмаршал был ранен в голову и вернулся в Германию на лечение. Через три дня после этого несколько немецких офицеров под руководством графа Шраунберга совершили покушение на Адольфа Гитлера. По плану заговорщиков после смерти фюрера Роммель должен был занять его место и начать мирные переговоры с Россией и союзниками.

20 июля граф Шраунберг спрятал в ставке Гитлера портфель с бомбой и подал сигнал к началу государственного переворота. Скоро обнаружилось, что фюрер остался жив, но заговорщики уже открыли себя и были арестованы. 21 июля участники заговора были расстреляны по вынесенному им приговору военно-полевого суда.

Роммель, не принимавший участия в покушении, тем не менее был включен в состав обвиняемых. 14 октября 1944 года Гитлер, побоявшись реакции общественности на казнь известного полководца, предложил бывшему фельдмаршалу выбор: самоубийство или суд с последующим арестом всей семьи опального офицера. Роммель, попав в безвыходное положение, принял предложенный двумя офицерами яд.

Что же касается общественности, то ей пришлось довольствоваться официальной версией, будто легендарный «Лис пустыни» был тяжело ранен на Западном фронте, в результате чего и скончался. На похоронах Роммеля присутствовали многие высокие военные чины. Они невольно прятали глаза, потому что при взгляде на мертвеца им казалось, что его лицо выражает безграничное презрение – презрение героя к предавшим его правителям…

С самых древних времен борьба за власть или поражение в войне приводили тех, кто проигрывал и терпел полное фиаско, к самоубийству. По крайней мере, такое случалось с большей частью проигравших. Еще известный византийский историк Лев Диакон в повествовании о тавроскифах (так называл историк южных славян – росов) писал, что эти отчаянные люди «никогда не сдаются врагу, даже побежденные, когда уже нет надежды на спасение, они пронзают себе мечами внутренности и таким образом сами себя убивают. Они поступают так, основываясь на следующем убеждении: убитые в сражении неприятелем становятся после смерти и отлучения души от тела рабами его в подземном мире. Страшась такого служения, гнушаясь служить своим убийцам, они сами причиняют себе смерть».

В текстах договоров князя Игоря с греками тоже упоминается о смерти от собственного оружия. Самоубийство являлось в данном случае возмездием за вероломство.

Известно несколько подобных случаев в истории Китая. В Х веке во время междоусобной войны один из императоров, находясь в осажденном здании лоянского дворца, сжег себя со всей своей семьей и ценностями, чтобы ничего не досталось врагу: ни его жена, ни его дети, ни его богатство.

Самоубийством заканчивали жизнь многие военачальники античных времен. Среди наиболее прославленных – Ганнибал, знаменитый полководец древности. Потерпев поражение в борьбе с Римом, он предпочел принять яд, дабы избежать позорного пленения.

У римских императоров, а также высших сановников, потерпевших поражение в борьбе за власть, по традиции было принято кончать жизнь самоубийством. Подобной участи не избежали императоры Отон, Нерон и триумвир Марк Антоний. Необычным самоубийством закончила жизнь и царица Египта Клеопатра. Военачальник Александра Македонского, Антипатр, спустя несколько лет после его смерти увидел, что империя, некогда созданная Александром, разваливается. Не в силах вынести этого, он отравился, приняв яд.

На протяжении всей истории человеческого общества можно найти массу примеров, когда мужественные правители и прославленные полководцы, не желая мириться со своим поражением, предпочитали смерть. XX век не является исключением. После поражения второй армии российских войск во время Первой мировой войны генерал Александр Самсонов, стоявший во главе окруженной части, застрелился. Алексей Каледин, атаман войска Донского и генерал, после того как казацкое восстание против большевиков потерпело крах, пустил пулю в висок.

Октябрьская революция, как, впрочем, и любая другая, отвергавшая всяческие религиозные установки, породила целый сонм самоубийц, действовавших во имя высоких идеалов. Причем среди них были не только высокопоставленные лица, как, например, молоденький 17-летний комсомолец, покончивший с собой в знак протеста против нэпа, введенного Лениным. «Правда» от 20 мая 1922 года довольно высокопарно сообщала по поводу этой смерти в некрологе: «Часто приходилось от него слышать, что прежде всего надо быть коммунистом, а потом уже человеком». И таких героев было достаточно много в то время. В газетах периодически появлялись сообщения о добровольно ушедших из жизни коммунистах, которые совершали самоубийство в знак протеста против «измены революционным идеалам». Для них самоубийство служило своеобразным письмом к миру, последней надеждой привлечь всеобщее внимание и быть услышанными…

Некоторые революционеры-активисты или же социалисты и прочие борцы за справедливость уходили добровольно из жизни, когда понимали, что сил для дальнейшей активной партийной деятельности у них не хватает. Так, выдающийся французский социалист Поль Лафарг, зять Карла Маркса и его внучатый племянник, посвятивший всю свою жизнь служению во имя торжества социализма, когда на склоне лет осознал старческую беспомощность, вколол себе синильную кислоту. Его верная супруга, Лаура Маркс, последовала за мужем.

Жертва собственных амбиций Александр Керенский, бывший глава Временного правительства, когда оказался вместо обычной больницы в клинике для абортов, куда его поместили для лечения, отказался принимать лекарства, выдирал из руки иголки от капельницы, пока не умер. Он боялся, что его противники будут смеяться над ним: «Сперва бегал в женском платье, потом умер в клинике для абортов». Но, к несчастью, все именно так и случилось.

Борьба за идеалы революции – мотив для самоубийства, весьма схожий с борьбой за свободу родины. Причем этим мотивом руководствуются граждане не только тоталитарных государств, но и демократических. В качестве примера можно привести трагические события в Литве и Ирландии.

В Литве в самый разгар брежневизма, в 1972 году, в центре Каунаса, столицы Литвы, бывший студент политехнического института Ромас Калантас облил себя бензином и поджег, совершив акт публичного самосожжения. Позже в его дневнике была обнаружена запись, где молодой человек говорил о необходимости добиться независимости Литвы. На месте его самосожжения также была найдена записка. В ней Ромас Калантас с жаром говорил о своей родине и о том, что ненавистный Советский Союз оккупировал Литву. Вскоре примеру патриота последовали другие. Ранней весной 1990 года в самом людном месте Москвы на глазах пораженной публики сжег себя Станиславас Жемайтис. В предсмертном послании он писал: «Жить больше не могу, оккупанты перекрывают краны, бесчинствует десант, люди остаются без работы (из-за экономической блокады, которую объявил тогда Литве Горбачёв – ред. )». В ходе расследования выяснилось, что его отец в послевоенное время ушел в леса с «зелеными братьями» (группа, боровшаяся за независимость Литвы). Чтобы избежать ареста органами НКВД – МГБ, Жемайтис сжег себя.

Что касается высокопоставленных лиц, то мотивом их самоубийства нередко становится страх быть разоблаченными и осужденными. Так, в марте 1917 года, спустя всего неделю после Февральской революции, застрелился бывший начальник Особого отдела Департамента полиции жандармский полковник С. В. Зубатов. Он опасался привлечения к суду.

Немало высокопоставленных самоубийц было в годы сталинских репрессий: кто-то из них под давлением был вынужден расстаться с жизнью, другие выбирали смерть, лишь бы не испытать чудовищных истязаний в застенках НКВД… Для одних самоубийство являлось делом чести, защитой собственных идеалов, для других было единственным способом избежать дальнейшего позорного судилища, а у кого-то просто не оставалось выбора.

Видные партийные, военные и государственные деятели кончали с собой, когда предвидели, что им грозит арест по ложным обвинениям. Порой сами чекисты, приходившие их арестовывать, советовали несчастным выбрать именно такую смерть. Среди тех, кто в 1930-х годах, спасаясь от репрессий, застрелился, были Евгения Ежова (Хаютина) – жена «разоблаченного» шефа НКВД, прославившегося ранее своей жестокостью; заместитель наркома обороны Ян Гамарник и многие другие. Некоторым опасность быть репрессированными явно не грозила, но их самоубийство служило своего рода вызовом. Так выглядела смерть Надежды Аллилуевой, жены генсека, и его близкого друга – наркома Серго Орджоникидзе. Жена Сталина, видимо, поняла, с каким чудовищем связала свою жизнь, и предпочла умереть, чем оставаться рядом с ним, тем самым показав ненавистному супругу, что даже смерть ей милее его общества…