Читать онлайн «Вторая Книга всеобщих заблуждений». Страница 33

После этого Эберт взялся за революционеров, стремившихся развалить старый государственный механизм. В начале 1919 г. только что сформированная Коммунистическая партия Германии спровоцировала вооруженные восстания во многих немецких городах. По приказу Эберта эти восстания были жестоко подавлены армией. В глазах «левых» Эберт стал подлым предателем, милитаристски же настроенные «правые» ненавидели его за подпись под унизительным Версальским договором со статьей о вине Германии за мировую войну.

19 января 1919 г. Эберт создает новое конституционное правительство, но уже не в Берлине, а в Веймаре – там, где творили Гёте и Шиллер, духовной родине германского гуманизма. На протяжении следующих четырнадцати лет Веймарская республика боролась с политической нестабильностью и гиперинфляцией, вызванной непосильным военным долгом. Так, за один год, с 1921-го по 1922-й, стоимость немецкой марки к доллару США упала с 60 до 8000. Германская революция, положившая конец Первой мировой войне, создала хаос, из которого родился нацизм.

Больше всего человеческих жизней война унесла в СССР. Вторым по числу жертв был Китай.

Советско-германская война 1941–1945 гг. стала крупнейшим военным конфликтом в истории человечества. Когда Гитлер отправлял трехмиллионную армию в Советский Союз, он ожидал быстрой победы. По разным оценкам, за четыре года Советская армия лишилась 10 миллионов солдат, а Советское государство – 14 миллионов граждан; немцы потеряли 5 миллионов человек. Именно в России был предрешен исход Второй мировой войны.

Это был обширный театр военных действий, тысячи и тысячи квадратных миль. На раннем этапе войны Красная армия демонстрировала свою полную неготовность и безнадежно отставала от немцев в вооружении и боевой технике: нередко против вражеских танков бросали необученную пехоту. Поначалу германское продвижение в глубь СССР было стремительным: города и деревни стирались с лица земли, промышленность и сельское хозяйство уничтожались. Миллионы русских остались без хлеба и крова. Когда же наступление немцев увязло, войска получили приказ «не ведать пощады» – без счета истреблялись как военнопленные, так и гражданские лица.

Похожий набор факторов дал вторые по величине потери в этой войне. На Западе мало что знают о японско-китайской войне 1937–1945 гг., но даже по самым скромным подсчетам число погибших китайцев составило 2 миллиона военных и 7 миллионов гражданских лиц. Официальные цифры, опубликованные самими китайцами, дают общую цифру 20 миллионов.

В Китай японцы вторглись в 1937 г. с целью обеспечить буфер между собой и их главным врагом – СССР Китай фактически не имел центрального правительства. Большая часть страны контролировалась бывшими военачальниками, националисты (гоминьдановцы) Чан Кай-ши и коммунисты Мао Цзэдуна ненавидели друг дружку не меньше, чем японцев. Китайская промышленность не была готова к большой войне, оружия и боевой техники не хватало (некоторые солдаты воевали мечами). Китайские вооруженные силы, хоть и превосходили японские по численности, существенно уступали дисциплинированной и беспощадной японской императорской армии.

Вторжение обернулось крупнейшей и самой кровопролитной в истории партизанской войной. Обе стороны жестко придерживались политики «выжженной земли»: при отступлении посевы, фермы, деревни и мосты уничтожались, чтобы ничего не досталось врагу. Результатом стал повсеместный голод и голодная смерть. Как и в России, отсутствие военной техники компенсировалось огромным числом китайцев, готовых воевать насмерть. К концу войны 95 миллионов китайцев стали беженцами.

На первом этапе войны, после взятия столицы гоминьдановцев Чан Кайши, города Нанкин, японцы устроили там настоящую бойню, резня, пытки и изнасилования длились шесть недель. Предполагают, что погибших было не менее 300 тыс. За все время войны 200 тыс. китайских девушек были угнаны для работы в японских военных борделях. Еще 400 тыс. китайцев умерли, заразившись холерой, бубонной чумой и сибирской язвой от бактериологических бомб, сброшенных японской авиацией. И все же, несмотря на ужасающие потери, китайцы не уступили.

Вооруженные силы Японии капитулировали после того, как на Хиросиму и Нагасаки были сброшены атомные бомбы. В Китае к власти пришли коммунисты во главе с Мао Цзэдуном. В 1972 г., в беседе с тогдашним премьер-министром Японии Какуэи Танакой, Мао с благодарностью сказал: «Если бы императорская Япония не развязала войну, разве смогли бы мы, коммунисты, стать такими могущественными и сильными?»

Не британцы. Как ни удивительно, но это были американцы.

«Плотно сжать губы»[56] – значит оставаться невозмутимым и не пасовать перед самым худшим, что только может подкинуть жизнь. И хотя эту идиому принято ассоциировать с англичанами (и особенно с Британской империей), самые ранние примеры ее использования – все из США, начиная с 1815 г. Американцы «плотно сжимают губы» в «Хижине дяди Тома» (1852) Гарриет Бичер-Стоу и в письмах Марка Твена (1835–1910), тогда как в Британии фраза появляется в печатном виде лишь под конец XIX века. К 1963 г., когда П. Г Вудхаус опубликовал своего «Stiff Upper Lip, Jeeves!»[57], если не сама идея, то, по крайней мере, выражение почти повсеместно приобрело шутливый оттенок.

Подоплека заключается в том, что дрожащая губа есть первый признак того, что человек вот-вот заплачет. Почему при этом плотной должна быть именно губа верхняя, остается неясным. Возможно, это связано с тем, что фраза появилась в эпоху, когда большинство мужчин носили усы, из-за чего дрожь была заметней в верхней, а не в нижней губе. А может, «stiff bottom lip» («сжатая нижняя губа») просто звучало странно – даже с неким неприличным подтекстом[58].

Хорошо ли это – плотно сжатые губы? Все зависит от того, кому вы верите больше. Так, Британское общество исследования рака недавно обнародовало результаты исследований, проведенных Университетом Лидса. Они показали, что риск смерти от рака у британцев-мужчин на 69 % выше, чем у женщин. Отчасти, как считают ученые, это связано с тем, что мужчины склонны «относиться к болезням невозмутимо», т. е. «плотно сжав губы»: иными словами, игнорируя стойкие симтомы недуга и отказываясь проходить регулярный медицинский осмотр.

С другой стороны, психологи в США, изучая последствия террористических атак 11 сентября 2001 г., обнаружили, что (вопреки их прогнозам и широко распространенному убеждению) у людей, склонных держать чувства при себе, симптомов психического и физического расстройства проявлялось гораздо меньше, чем у всех тех, кто открыто делился своими переживаниями.

В Викторианскую эпоху фраза «плотно сжатые губы» имела абсолютно конкретное применение: к верхней губе подсоединяли немецкое устройство под названием Lebensprufer («контролер жизни»), с помощью этой штуковины предполагалось исключить преждевременные похороны людей. Через тело пропускали слабый электрический ток; если мышцы пациента подергивались, врач делал вывод: хоронить пока рановато.

Мы не знаем. Мы даже не знаем, была ли у его отца вишня.

История о Вашингтоне и вишне не более чем вымысел человека, известного американцам как «Пастор» Уимс – того, что написал и опубликовал первую биографию первого Президента США спустя несколько месяцев после его смерти в 1799 г.

В истории Уимса шестилетний Джордж, получив в подарок настоящий топорик, часами забавлялся с ним в саду на Ферри-Фарм – фамильной плантации Вашингтонов в Стаффорде, штат Вирджиния. Однажды мальчуган, как говорится, перегнул палку, а точнее – стесал кору с любимой отцовской вишни и тем самым обрек дерево на смерть. Разгневанный отец, Августин Вашингтон, спросил у сына, кто это сделал, и Джордж, несмотря на боязнь наказания, честно признался: «Я не умею лгать, па. Ты же знаешь, я никогда не лгу. Это я подрубил ее топором». Честность Джорджа настолько впечатлила Вашингтона-старшего, что тот обнял сынишку и похвалил за «геройский поступок, который стоит тысячи деревьев».

История, что и говорить, поучительная, вот только она, увы, не повторяется ни в одном из остальных жизнеописаний Вашингтона, да и сам Вашингтон никогда о ней не упоминал. Даже Уимс и тот был весьма уклончив насчет своих источников информации. «Я услышал ее двадцать лет назад от одной старушки, дальней родственницы» – вот и все, что Уимс готов был выдать.

Мэйсон Лок Уимс (1756–1825) был родом из Мэриленда, но медицину и богословие он изучал в Лондоне и в 1784 г. был посвящен в духовный сан самим архиепископом Кентерберийским. После чего преподобный Уимс вернулся в Америку – отправлять богослужения в церкви Поухик, штат Вирджиния. Джордж Вашингтон и его отец оба когда-то были членами административного совета в этих местах, и Уимс обманом раздул свою роль до положения «бывшего пастора в Маунт-Верноне» – родовом имении Вашингтонов, что почти в 10 километрах от Поухика.