Читать онлайн «По следам великанов». Страница 9

Пытаясь отыскать разгадку, Тейлор предположил, что периметр должен был символизировать длину экватора, а высота — расстояние от центра Земли до полюса. Возможно, Жомар был прав: древние строители вычислили длину географического градуса, умножили его на 360 и с помощью коэффициента «пи» рассчитали радиус Земли, увековечив свое открытие в пропорциях пирамиды.

Тейлор выдвинул идею: «В ней [пирамиде] зашифрованы размеры Земли». Затем он добавил: «Они знали, что Земля представляет собой шар; наблюдая движение небесных тел, они установили ее окружность [длину] и пожелали оставить после себя точное значение длины окружности в той форме, которая была им доступна».

Но для Тейлора было очевидно, что египтяне не могли воспользоваться для своих расчетов такой единицей, как британский фут, который не удовлетворяет ни высоте, ни длине основания; поэтому он искал единицу, которая имела бы отношение к пропорции «пи» и удовлетворяла размерам пирамиды.

Потом он заметил, что если переведет периметр в дюймы, то получится почти 100 раз по 366. Также если разделить основание на 25 дюймов, то снова получится 366. Могли ли древние египтяне использовать единицу, столь близкую к британскому дюйму? И локоть, равный 25 таким дюймам?

По странному совпадению Джон Гершель, знаменитый британский астроном начала XIX века, вывел единственную разумную единицу измерения, больше британского дюйма на половину толщины человеческого волоса, базирующуюся на реальных размерах Земли. Гершель критически относился к французскому метру, выведенному из изогнутого меридиана, так как длина меридиана варьируется в разных странах вследствие того, что Земляке представляет собой идеальный шар. По Гершелю, единственным непреложным стандартом может являться ось Земли, длина которой, согласно недавним расчетам, равняется 7898,78 мили (12 638 километров), или 500 500 000 дюймов, если дюйм будет на половину волоса больше.

Гершель предположил, что британский дюйм произвольно удлинен на 1/1000 часть, чтобы получить абсолютно научную, связанную с параметрами Земли единицу — точно 1/50000000 часть земной оси. Пятьдесят таких дюймов составят ярд, который точно равняется 1/10000000 части оси, а 25 дюймов составят довольно практичный локоть. Парадоксально, но это были те самые локоть и дюйм, которые Тейлор нашел удовлетворяющими размерам Великой пирамиды.

Тейлор также с удивлением обнаружил, что новейшие для его времени карты, составленные Британской топографической службой, имеют масштаб 1:2500. Этот масштаб не имеет никакого отношения к стандартной британской миле, состоящей из 5280 футов, но близок к «священному» локтю, выведенному Ньютоном, так же как и британский акр, одна сторона которого равнялась 100 локтям, каждый из которых содержал 25 дюймов. Таким образом, вполне возможно, что британский дюйм являлся древней единицей измерения, потерявшей тысячную долю по мере того как передавался из поколения в поколение.

Вдохновленный удивительной находкой, Тейлор принялся скрупулезно изучать длину локтя, фута, дюйма и стадия, причем не только древнеегипетского, но и вавилонского, иудейского, греческого и римского. Проверяя гипотезу Жомара о том, что Усыпальница царя могла служить не столько склепом, сколько хранилищем мер и весов, Тейлор обнаружил, что кубический объем гранитного саркофага был в четыре раза больше меры, используемой британскими фермерами в качестве меры зерна: квартер, или восемь бушелей. Из всего этого Тейлор сделал вывод, что Великая пирамида является средоточием геометрических и астрономических законов, которые древние египтяне намеревались сохранить и передать последующим поколениям. Тейлор, кроме всего прочего, был набожным человеком и считал, что, кто бы ни построил пирамиду, он был вдохновлен на этот подвиг свыше, как и Ной при строительстве своего ковчега. Говоря его словами, «возможно, избранным человеческим существам на ранних этапах развития мира Создателем была дарована сила разума, которая возвысила их над остальными обитателями Земли».

Из-за подобия британского дюйма и «пирамидального дюйма» Тейлор сделал предположение, что британцы имеют отношение к потерянным племенам Израиля, которые в своих скитаниях сохранили крупицы мудрости египтян. Как и следовало ожидать, странная теория Тейлора не стала популярной среди современников, особенно после появления дарвинской теории о происхождении человека. Его работа о пирамиде была отвергнута Королевским обществом на том основании, что она представляет ценность только для Общества любителей древности. Тейлор в старости боялся, что умрет, не успев донести до общества свои теории. В 1859 году он рассказал о них в книге «Великая пирамида: для чего и кем она построена?». Незадолго до смерти ему посчастливилось найти поддержку авторитетного ученого — профессора Чарлза Пиацци Смита, шотландского королевского астронома.

Пиацци Смит родился в Неаполе в 1819 году в семье адмирала Уильяма Генри Смита и получил имя в честь своего крестного отца, знаменитого сицилийского астронома Джузеппе Пиацци, открывателя первого астероида. Он был крупным математиком, и ему не казались надуманными выводы Тейлора. Пиацци Смит решил подкрепить их документом, который представил Королевскому обществу в Эдинбурге, членом которого он был избран за заслуги в области спектроскопии.

По мнению Смита, «священный» локоть, который применялся строителями пирамиды, равнялся локтю, использованному Моисеем при постройке ковчега Завета и Ноем при постройке своего ковчега, а так как двадцать пятая часть этого локтя примерно равнялась британскому дюйму, Смит согласился с Тейлором, что британцы унаследовали этот священный дюйм с древних времен. Впрочем, Смиту пришлось не легче, чем Тейлору.

В последние недели жизни Тейлора между ним и Смитом завязалась обширная переписка. В 1864 году Тейлор скончался, и Смит решил, что единственный способ доказать теории Тейлора, касающиеся числа «пи» и пирамидального локтя, — отправиться в Египет и тщательным образом измерить пирамиду.

Смит обратился за финансовой помощью к коллегам из Королевского общества в Лондоне; хотя, по его словам, ему «правительство ежегодно выделяло значительную сумму специально для подобных исследований, оно не только не дало ничего для моей полунищей экспедиции, но и отобрало половину ежегодной суммы обратно на том основании, что она не востребована».

В декабре того же года Смит с женой отплыли в Египет, везя с собой множество ящиков с научными инструментами, более точными, чем все те, которыми когда-либо пользовались исследователи пирамиды, а также с продовольствием и снаряжением на несколько месяцев. Несмотря на трудности и дороговизну в Египте — из-за хлопкового бума, спровоцированного Гражданской войной в Соединенных Штатах Америки, Смиты добрались до Каира, где сделали остановку в ожидании необходимых разрешений и продовольствия. В своем дневнике Смит мрачно пишет о «мерзостях отвратительнейшего города на Земле», где еда воняет чесноком, свиным салом и африканскими макаронами, воздух пропитан запахом высохших человеческих экскрементов, днем досаждают мухи, ночью — москиты, а на рассвете раздается какофония, состоящая из лая собак и воя кошек, которые поднимают свиней, а те гусей и индюков «как раз перед восходом солнца, подобного шару жидкого огня».

Местные девочки «ныряют между ног огромных верблюдов, хватают теплый помет и вылепливают из него красивые лепешки… которые послужат вонючим, насыщенным аммиаком топливом для кухарок… сего великолепного города».

Смит был настолько благожелательно принят Исмаил-пашой, правителем Египта, что попытался склонить его выделить людей и средства для расчистки завалов вокруг пирамиды и пробивки отверстия в гранитных пломбах для вентиляции Усыпальницы царя, а также для рытья шахты через отверстие в яме до уровня Нила. Паша согласился выделить двадцать рабочих на две недели, чтобы расчистить основные камеры пирамиды, с тем чтобы Пиацци Смит мог произвести необходимые замеры. Паша также любезно пообещал обеспечить ученого ослами и верблюдами, чтобы доставить до пирамиды багаж.

Покинув Каир, Смиты отправились в путь. Пирамиды, окантованные золотыми лучами заходящего солнца, «сияли на фоне насыщенной небесной лазури», казалось, по мере приближения они не становились больше. А потом внезапно они выросли и показались такими величественными, что завораживали взгляд. При виде этих больших каменных див «начинаешь медленно и как-то мучительно осознавать истинную величину этого гороподобного творения».

Смиты выбрали для жилища заброшенную гробницу на восточных скалах гор Гизы, которая когда-то приютила Ховарда-Виза. Это был вполне удобный дом: скала надежно защищала от лучей полуденного солнца и была расположена таким образом, что внутрь не попадали песок и стаи разноцветной саранчи, нашедшие прибежище в этом необитаемом месте.