Читать онлайн «Мастера исторической живописи». Страница 25

На самом деле иезуит Скарга был просто ловким политическим авантюристом, никогда не произносившим проповедей в Сейме, но художник показал его именно так, как он представлен в интерпретации поэта-романтика А. Мицкевича. Как и у Мицкевича, Скарга Матейко — символ патриотизма и гражданственности.

Я. Матейко. «Битва под Грюнвальдом». Фрагмент эскиза, 1878, Национальный музей, Варшава

Ко времени написания картины «Проповедь Скарги» Матейко исполнилось всего 26 лет, но в ней он предстал уже крупным мастером живописи. Вызывает восхищение тщательно продуманная композиция.

Вертикальные линии подчеркивают напряженный драматизм разворачивающихся перед глазами зрителей событий. С глубоким психологизмом написаны лица героев, их жесты и движения.

Такой же обличительной силой проникнуто полотно «Рейтан на Варшавском сейме» (1866, Национальный музей, Варшава). Картина, первоначально названная автором «Рейтан — падение Польши», вызвала яростные нападки представителей крупных польских помещиков и аристократов.

В конце 1860-х годов взгляд Матейко на историю несколько изменился. Если раньше причину упадка Польши художник видел в социальной несправедливости и деспотизме магнатов, то теперь главной бедой он считал отсутствие сильной королевской власти. С этого времени в произведениях мастера появляются иные темы, его интересуют события, связанные с возвеличиванием Польши. Меняется манера письма Матейко и художественно-образная система.

Размеры картин становятся больше, увеличивается количество представленных на них персонажей, преобладает панорамность композиции. Вместо одного события живописец стремится показаться сразу несколько, что отрицательно сказывается на восприятии.

Таково полотно «Люблинская уния» (1869, Национальный музей, Варшава), посвященное трехсотлетию представленного на нем события, а также композиция «Стефан Баторий под Псковом» (1872, Национальный музей, Варшава), где наряду с такими качествами, как реалистичность и психологизм, бросается в глаза явное прославление деспотичного короля. В то же время критики справедливо отмечают, что «Стефан Баторий под Псковом» — одно из лучших произведений Матейко — восхищает своей выразительностью, мастерством композиционного построения и гармонией цвета.

В этом же 1872 году художником был выполнен документально-исторический портрет «Коперник» (Национальный музей, Краков), в котором отразился интерес автора к эпохе Возрождения. К теме Возрождения художник обращается и при создании полотна «Колокол Зыгмунта» (1874, Национальный музей, Варшава). Замысел этой картины появился еще в то время, когда Матейко учился в Школе изящных искусств, но написана она была уже зрелым мастером.

«Колокол Зыгмунта» представляет зрителю яркий образ польского общества периода Ренессанса. Хотя важное место на полотне отведено изображению королевской семьи, придворным и духовенству, картину ни в коей мере не следует воспринимать как прославление власти. Главный герой картины — сам колокол, созданный талантливым художником и мастерами, отлившими его. Одухотворенной силой веет от лица мастера Бегама, дающего указания своим помощникам. Вся эта группа людей, поднимающих тяжелый колокол, является воплощением человеческого труда, его силы, мощи, ценности.

В 1874 году Матейко начал подготовительную работу над картиной «Битва под Грюнвальдом» (1878, Национальный музей, Варшава). В течение нескольких лет он занимался только ею. Художник наблюдал за лошадьми, делал рисунки, запечатлевающие их движения, создавал портретные зарисовки, изучал различные виды оружия, читал документальные источники, в частности «Летопись» Бельского и описание Грюнвальдской битвы историка Длугоша. Чтобы проникнуться духом этого события, мастер посетил место битвы под Грюнвальдом и Танненбергом. Он занимался поиском человеческих типов, соответствующих его представлениям о героях Грюнвальда: Завиши Черного, князя Витольда, Жижко из Троцнова.

Прежде чем прийти к верному композиционному решению, Матейко написал несколько вариантов картины. Полотно, хранящееся в Варшавском национальном музее, имеет такую композицию, при которой зритель как бы находится в самой гуще событий. Именно этого впечатления добивался художник, стремившийся поразить зрителя, сделать участником, а не просто сторонним наблюдателем битвы.

Хотя на первый взгляд полотно кажется перегруженным фигурами (в чем не раз упрекали художника критики), каждую деталь можно без труда рассмотреть.

Я. Матейко. «Присяга Пруссии на верность Польше». Фрагмент, 1882, Национальный музей, Краков

По силе своего воздействия «Битва под Грюнвальдом» оставила позади себя все другие произведения польской исторической живописи XIX столетия. Художник выделяет отдельных героев и вождей, но в общем картина воспевает мощь простых воинов, людей из народа, ведь именно они, безвестные солдаты, нанесли сокрушающий удар Великому Магистру, предводителю немецкого Тевтонского ордена. «Битва под Грюнвальдом» — апофеоз народов (польского, русского и литовского), объединившихся в начале XV столетия, чтобы остановить продвижение грозного врага на восток. Картина принесла Матейко небывалую славу: после окончания работы над ней ему подарили королевский скипетр как символ «царствования в искусстве». Такой чести не удостаивался ни один художник ни до Матейко, ни после него. «Битву под Грюнвальдом», прославляющую победу польского оружия, увидели зрители не только в Польше, но и в других европейских странах. Картина побывала даже в Берлине.

Последней значительной картиной Матейко стала написанная через несколько лет «Присяга Пруссии на верность Польше» (1882, Национальный музей, Краков). Художник запечатлел на полотне момент принесения присяги польскому королю Зыгмунту I ложного прусского «вассала» на главной площади Кракова. Это произведение показало, что Матейко отказался от прежнего критического отношения к историческим событиям. Не спасает положения даже облик шута — Станчика. Он задумчив, но в его лице нет укора, взгляд его лишился прежней проницательности. «Присяга Пруссии», посвященная истории Польши эпохи Возрождения, по мнению многих исследователей, стала лебединой песней художника.

В последнее десятилетие жизни живописное мастерство Матейко значительно снизилось. Он увлекся внешней выразительностью образов, перестав обращать достаточное внимание на колорит. Краски на многих картинах мастера, созданных в этот период, стали блеклыми и почти серыми, а фигуры — манерными. В таком духе выполнены малореалистичные, лишенные прежней драматической напряженности картины «Ян Собесский под Веной» (1883, Ватикан) и «Жанна Д’Арк» (1886, Национальный музей, Познань). Преувеличенная пафосность соединена в них со стремлением к тщательной передаче многочисленных деталей старинных костюмов и обстановки.

В 1890 году Матейко завершил работу над циклом «Портреты князей и королей польских». Хотя при написании портретов художник пользовался историческими документами, образы, созданные им, получились идеализированными, далекими от реальности.

Большую роль художник сыграл в деле защиты памятников. Он не только боролся за сохранность и восстановление старых памятников (старинные стены, окружавшие Краков; Вавельский замок, полуразрушенный австрийцами), но и способствовал созданию новых (памятник Мицкевичу в Кракове). Кисти Матейко принадлежат замечательные росписи Мариацкого костела в Кракове.

Кроме исторических картин, в творческом наследии польского мастера множество прекрасных портретов близких, друзей, детей художника. Эти работы Матейко отличаются искренностью и правдивостью. Так же реалистичны и портреты представителей аристократических кругов, сановников, ректоров Ягеллонского университета. Большой интерес представляют автопортреты, в которых художник попытался дать анализ собственной личности. Замечателен его последний автопортрет, написанный за год до смерти (1892, Национальный музей, Варшава), открывающий перед зрителем душу мастера, терзаемую борьбой противоречий и нарастающим одиночеством.

Историческая тематика, хотя и не в такой мере, как французских, привлекала и художников из других стран Европы и Америки. Так, в историческом жанре на рубеже XIX–XX веков работали швейцарский мастер Фердинанд Ходлер, американец Уинслоу Хомер и др. С появлением в XX веке множества новых художественных направлений интерес к историческому жанру не угас. К сюжетам далекого и близкого прошлого обращались итальянский неореалист Ренато Гуттузо, основатель мексиканской школы монументальной живописи Диего Ривера, родоночальник кубизма испанец Пабло Пикассо и даже знаменитый испанский сюрреалист Сальвадор Дали.