Читать онлайн «Большая Советская Энциклопедия (ИС)». Страница 37

  Будучи уже в самом зародыше своём синтезом религии, политических норм и права, синтезом, в котором религия выступала унифицирующим и определяющим фактором, И. обретал значительную стабильность как в самой Аравии, где на его основе образовалось централизованное государство, так и за её пределами, когда в результате арабских завоеваний возникла обширная мусульманская империя — Халифат. Необходимость объединения различных населявших Халифат этнических, расовых, культурных групп в единый политико-идеологический организм обусловила процесс активной универсализации И. Этому способствовали и религиозно-эгалитарный идеал И., и предельно простая процедура перехода в него, и отсутствие в нём клерикальной иерархии (И. в принципе исключает каких-либо посредников между богом и человеком; профессиональные законоведы-теологи — факихи — не являются носителями «божественной благодати»; в отличие от христианского духовенства, у них нет ни исключительного права совершать религиозные обряды, ни права отлучать от общины или же отпускать грехи). Неизменное подчёркивание мессианской роли И., исключительности всего мусульманского, унифицированная в основном система образования, высокая степень зависимости этических, эстетических и политических идеалов от теологических предписаний, наличие сравнительно однородных каналов общения (прежде всего — арабский язык как язык культа, права и науки) — всё это способствовало упрочению исламских традиций, существенно повлиявших на культуру Халифата (см. ниже раздел Ислам и пластические искусства, а также ст. Арабская культура), в свою очередь оказавшую сильное воздействие на европейскую цивилизацию.

  В 9—10 вв. И. превращается в сложную систему с утончённой философско-теологической (калам) и детально разработанной правовой (шариат) основами. Главные принципы И., якобы переданные богом Мухаммеду через ангела Джебраиля, сконцентрированы в Коране. В становлении, укреплении и унификации мусульманской средневековой цивилизации почитание Корана сыграло важную роль. Коран — единственный источник мусульманского вероучения, хотя на практике с ним по существу равноценным (а нередко даже, в случаях явного расхождения с Кораном, — и превалирующим) стало также и священное предание — сунна. Состоящая из множества канонизированных сообщений (хадисов) о высказываниях и действиях Мухаммеда, сунна, впитав в себя многие элементы культурного наследия включенных в Халифат стран, позволяла наряду с фетвой и киясом (логическое заключение по какому-либо вопросу на основе аналогий в Коране или в хадисах) дополнять и развивать мусульманскую религиозную догматику и законодательство применительно к новым условиям.

  Субъектом культа в И. является индивид. Молитва, даже совершаемая сообща, — индивидуальна; таково же и паломничество. Но ортодоксальный И. всемерно лимитировал эту индивидуалистическую тенденцию, в значительной мере сохраняя и активизируя характерную для предшествовавших ему идеологий родоплеменного общества теснейшую зависимость индивида от религиозно-политической общины.

  Столь же неоднозначным оказалось и мусульманское учение о предопределении, сформулированное в ходе ожесточённой борьбы между различными религиозно-философскими, а в известной мере и политическими, течениями 8—9 вв. (мурджиты, джабариты, кадариты, мутазилиты). Плодом компромисса между сторонниками идеи об абсолютном предопределении и теми, кто акцентировал необходимость признания принципиально важной роли свободной человеческой воли, стало то, что неизменно сохраняемую ориентацию на фатализм И. смог сочетать с известным индетерминизмом, с допущением некоторых произвольных действий человека, долженствующего нести за них моральную ответственность.

  Выдвижение на первый план не только мифа, но и жёстких ритуальных предписаний, универсализм, соединённый с умением сохранять свои основные принципы и лишь в соответствии с ними воспринимать инокультурные ценности, — всё это в немалой степени обусловливало живучесть И., его непрерывное практическое воздействие на все сколько-нибудь значительные стороны общественного и индивидуального бытия.

  Собственно религиозная структура И. состоит из двух частей: Иман — вера (в истинность И.) и Дин (религиозная практика — совокупность религиозных обрядов, религиозной морали, традиций и т. д.), детали которых определены Кораном, сунной и решениями официальных религиозных авторитетов. Суть Имана сводится к единобожию, вере в пророческую миссию Мухаммеда и предшествовавших ему пророков, в ангелов, в откровение, ниспосланное в Коране, в день «страшного суда». Мусульманин подтверждает свою принадлежность к вере посредством краткого символа (шахада): «Нет божества, кроме единого бога (аллаха) и Мухаммед — посланник его». Этой формулы нет в Коране, но она — основа мусульманского самосознания. Иман предполагает прежде всего внутреннее убеждение в истинности веры (итикад). Как ни одна другая религия, И. придаёт исключительное значение всемогуществу бога — единого, вечного, «творца, дающего жизнь и смерть». Бог в И. не только ревнив и карающ, но и справедлив, и милосерден, что даёт возможность не одному лишь «доброму мусульманину» (т. е. тому, кто искренне верит в истинность шахада и совершает вытекающие из него обряды), но и «нечестивцу» из среды мусульман (фасик) надеяться на райское блаженство, тогда как немусульманам суждены вечные адские муки. Эта мысль об исключительности И. и его приверженцев усилена догмой о Мухаммеде как о «печати пророков», последнем из пророков. Они же в свою очередь делятся на пророков-посланников (расуль) и «простых» пророков (наби), продолжавших начатую посланниками проповедь. Высшими из категории расуль И. признаёт (помимо Мухаммеда) Адама, Ноя, Авраама, Моисея, Иисуса Христа. Из домусульманских арабских религиозных представлений И. сохранил веру в связанных с людьми (и порой даже самыми интимными узами) джиннов и джинний (разделив их, однако, на две группы — «неверных» и «правоверных» — мусульман) и т. д.

  Дин опирается на пять «столпов веры» (аркан): 1) исповедание веры — произнесение шахада вслух, точно, с полным пониманием его смысла и искренним убеждением в его истинности; 2) ежедневное пятикратное богослужение (араб. салат, перс. намаз), основным компонентом которого является уставная молитва, сопровождаемая и завершаемая обширным (хотя и могущим быть измененным во время войны или в иных чрезвычайных обстоятельствах) набором ритуальных омовений, молитвенных поз и жестов; 3) пост (саум) в месяц рамадан (наряду с ним допускаются добровольные посты в любое время года); 4) обязательная благотворительность (налог закат), наряду с которой рекомендуется и добровольная милостыня (садака); 5) паломничество в священный город Мекку (необязательное, однако, для ряда категорий верующих). Для И. характерен обширный ритуальный комплекс, поддерживающий не только веру во всемогущего бога, но и «мусульманскую солидарность», призванный объединять «правоверных» одной идеей и одним действием. Исключительное значение И. придаёт обычаю и традиции как главному средству социального контроля и обеспечения высокой степени единомыслия (особое значение в этом плане имеет пятничный намаз в мечети, во время которого читается молитва за власть предержащую и за всю мусульманскую общину), основанного на чувстве гордости за принадлежность к руководимому богом «сообществу правоверных» — умме. Важнейшие праздники И.: праздник разговения (после поста; ид аль-фитр, тюркск. ураза-байрам), праздник жертвоприношения (ид аль-адха, курбан-байрам), мирадж (связанный с мифом о вознесении Мухаммеда на небо), маулид (день рождения Мухаммеда) и др. Существенное значение приобрела и такая религиозная обязанность, как джихад (или газават) — «война за веру», «священная война».

  Декларируя свою неразрывную связь с мусульманскими же государственными формами и сюзеренами (вначале с мединской уммой и Мухаммедом, как её шейхом, затем с Халифатом и с халифом и т. д.), возможность реального воплощения своих принципов лишь в мусульманской политической организации, И. оказывался теснейшим образом связанным с политической сферой, активно содействуя складыванию и упрочению унифицированной религиозно-политической системы. Но эта тенденция постепенно ослаблялась вследствие непрерывно растущих противоречий между абстрактно-универсальным идеалом И. и укреплявшимися местными религиозно-культурными традициями. Отсутствие в И. межрегиональной церковной организации всемерно благоприятствовало автономистским и сепаратистским стремлениям. Рост социальных противоречий, чаще всего выражавшийся в форме религиозной борьбы, ослаблял действие И. как консолидирующей силы. Следствием всего этого стал не только распад некогда целостного мусульманского политического организма на ряд враждующих между собой государств, объединённых лишь формально единой идеологической доктриной, но и появление множества сект, каждая из которых, даже и не всегда стремясь к полной независимости в пределах исламской структуры, создавала тем не менее своё специфическое учение. В 7 в. возник хариджизм (см. Хариджиты), выдвинувший идею полного равенства в мусульманской общине, требование выборности имама-халифа и др.