Читать онлайн «Сто великих войн». Страница 128

25 мая выступили эшелоны в Сибири, где их возглавил генерал Р. Гайда. 26 мая восстали чехословацкие части на Урале под командованием генерала С Войцеховского, а восстание в Поволжье 28 мая возглавил генерал С. Чечек В течение июня и июля чехословацкие войска совместно с эсеровскими отрядами очистили эти регионы от частей Красной армии.

10 июля командующий советским Восточным фронтом бывший подполковник левый эсер Михаил Муравьев, узнав об аресте в Москве руководителей своей партии, в Симбирске объявил себя главнокомандующим армии, действующей против Германии, телеграфировал в Совнарком и германское посольство об объявлении войны Германии и приказал своим войскам продвигаться совместно с чехословацким корпусом к Волге и далее на Запад для отпора немцам. Последствий это не имело, так как на следующий день Муравьев был застрелен большевиками на заседании местного Совета.

8 июня в Самаре после занятия города чехами вышел из подполья Комитет членов Учредительного собрания (Комуч) во главе с эсером В. Вольским, объявивший себя «временной властью» в Самарской губернии и других территориях, освобождаемых от большевиков. Комуч стал формировать собственную Народную армию под красным флагом из недовольных Советами рабочих, крестьян, студентов и офицеров. Одновременно он пытался обеспечить соблюдение основных демократических свобод и осуществление программных целей социалистических партий, вроде 8-часового рабочего дня.

Первоначально Народная армия благодаря чехословацким частям достигла значительных успехов, 6 августа захватив Казань, где в качестве добычи ей досталась эвакуированная сюда часть золотого запаса России. Однако постепенно укреплялась дисциплина в Красной армии и увеличивалась ее численность. Чехословаки же не горели особым желанием воевать в России и с ростом сопротивления со стороны красных предпочитали воздерживаться от активного участия в боях. Чехословацкие эшелоны перемещались с Поволжья и Урала в Сибирь. Народная же армия демократического Комуча многими чертами напоминала русскую армию в эпоху Временного правительства. Многие части были недисциплинированны, офицеры там не пользовались авторитетом. Наиболее боеспособными частями были полки ижевских и боткинских рабочих, в августе 1918 года восставших против большевиков, а после подавления восстания прорвавшихся на соединение с Народной армией.

В сентябре войска Комуча потерпели ряд поражений. 10 сентября красные заняли Казань, 29-го — Симбирск. Среди офицеров все настойчивее раздавались требования военной диктатуры. 23 сентября для руководства всеми антисоветскими силами на Востоке была создана Уфимская директория во главе с эсером Н. Авксентьевым. Комуч отказался от претензий на верховную власть и стал называться Съездом членов Учредительного собрания.

В октябре Директория перебралась в Омск. Здесь 18 ноября ее при поддержке офицеров и казаков сверг адмирал Колчак. Авксентьев и часть членов Директории были высланы за границу. Другие были арестованы и после неудачного восстания омских рабочих против Колчака расстреляны. Ряд бывших членов Комуча, включая Вольского, уйдя в подполье, приняли решение прекратить вооруженную борьбу с советской властью.

2 августа 1918 года советская власть была свергнута на Севере России при поддержке англо-французских войск, высадившихся в Мурманске и Архангельске будто бы для защиты этих портов от германской угрозы и предотвращения скопившихся там военных материалов центральными державами. К власти здесь пришло правительство Северной области во главе с известным эсером Николаем Чайковским. Здесь численность войск интервентов, преимущественно английских, составляла около 25 тысяч человек. Численность русских антибольшевистских сил была в несколько раз меньше. Английское командование не предпринимало широкомасштабных наступательных действий, ограничиваясь попытками продвинуться навстречу чехословацким частям, наступающим с востока.

Официально красный террор был объявлен большевистским Совнаркомом постановлением от 5 сентября 1918 года после убийства 30 августа в Петрограде главы местной ЧК М. Урицкого студентом Л. Каннегиссером и неудавшегося покушения в тот же день в Москве на жизнь Ленина, совершенного профессиональной революционеркой Ф. Каплан. Оба покушавшихся, хотя и принадлежали к эсерам, действовали в одиночку, а не от лица партии. В ответ ЧК объявила, что впредь за покушения на представителей советской власти будут расстреливаться заложники из зажиточных классов населения, офицеров, интеллигенции и всех, заподозренных в контрреволюционной деятельности. Только в Петрограде после выстрелов в Урицкого и Ленина казнили 500 заложников.

В действительности красный террор был развернут гораздо раньше, по крайней мере, с начала 1918 года. Уже в январе этого года Совнарком объявил о создании «трудовых батальонов» из «буржуазии» Сопротивляющихся мобилизации в эти батальоны, равно как и «контрреволюционных агитаторов», предписывалось расстреливать на месте. В июне 1918 года Ленин требует «поощрять энергию и массовидность террора». А Троцкий провозглшал: «Устрашение является могущественным средством политики, и надо быть лицемерным ханжой, чтобы этого не понимать». 17 июля 1918 года по решению Ленина и Свердлова была расстреляна царская семья вместе с оставшимися верными ей слугами. Расстреливали крестьян, не желающих отдавать хлеб продотрядам или просто взятых в заложники за действия тех, кто восставал против Советской власти. Расстреливали бывших фабрикантов, банкиров, помещиков, депутатов Думы, офицеров… Лишь незначительная часть жертв красного террора действительно участвовала в контрреволюционных заговорах и в той или иной форме вела борьбу против советской власти.

В конце 1919 года специальная комиссия, созданная генералом Деникиным, определила количество погибших от проводимого советской властью террора в 1766 тысяч человек, включая 260 000 солдат и 54 650 офицеров, около 1,5 тыс. священников, 815 тысяч крестьян, 193 тысяч рабочих, 59 тысяч полицейских, 13 тысяч помещиков и более 370 тысяч представителей интеллигенции и буржуазии. Не исключено, что эти данные преувеличены, и в действительности многие из тех, кого включают в число жертв «красного террора», умерли от голода и болезней.

Впечатляющих успехов во второй половине 1918 года добился Деникин. Его Добровольческая армия заняла почти весь Северный Кавказ с Екатеринодаром, Ставрополем и Новороссийском, разгромив 150-тысячную армию красных. Успеху добровольцев способствовали массовые восстания кубанских казаков против советской власти, вызванные произвольными реквизициями фуража и продовольствия и насилием по отношению к казакам, творимым красноармейцами из числа иногородних. Грабежи разлагали советские части. Один из руководителей красной Таманской армии Е. Ковтюх рисует неприглядное состояние отрядов, защищавших Екатеринодар: «Везде среди разбегавшихся частей раздавались крики: „Продали нас и пропили!“». Власти были бессильны что-либо сделать с этой разъяренной массой.

Дисциплинированные и воодушевленные ненавистью к большевикам деникинские части, в рядах которых было много опытных офицеров, довольно легко одолели советские войска, еще сохранявшие доставшееся в наследство от старой армии элементы стихийного разложения. Здесь сказались различия в кадрах белого движения на западе и востоке. Бывший командир Ижевской дивизии генерал Викторин Молчанов уже в 1972 году, доживая свой век в Америке, видел их в следующем: «Большинство офицеров Генерального штаба попали на юг России, так как там ранее других мест было поднято восстание; интеллигентные силы оказались там же, как в ближайшем пункте к столицам и жизненным центрам России… Если на юге России были корниловцы, марковцы, дроздовцы (полки, первоначально состоявшие преимущественно из офицеров. — Авт.), — то там не было таких частей, как ижевцы, воткинцы, михайловцы, состоявшие исключительно из рабочих, а также не было и таких, как уфимские башкиры и татары (национальные формирования в Народной армии, в 1919 году, после отказа Колчака признать их автономию, перешедшие на сторону красных. — Авт.)». На востоке страны традиционно служили те офицеры, которые за какие-либо провинности были переведены из Европейской России, что не могло не сказаться на качестве армии Колчака. Кроме того, здесь процветала атаманщина. Атаман забайкальского казачества Григорий Семенов, атаман семиреченского казачества Борис Анненков, атаман уссурийского казачества Иван Калмыков и др. почти не подчинялись распоряжением из Омска, а их отряды грабежами и насилиями только восстанавливали население против белых. Организованностью и дисциплиной отличались только уральские казаки атамана Сергея Толстова и оренбургские казаки Александра Дутова (он первым в России начал борьбу с большевиками, еще 8 ноября 1917 года приказом по Оренбургскому войску заявив о непризнании Октябрьского переворота). Казаки обладали значительно большими земельными наделами, чем крестьянское население России, и ничего не выигрывали от ленинского декрета о земле, зато в первую очередь страдали от большевистской продразверстки и реквизиций. Это делало казаков противниками советской власти, но за пределами своих земель они воевали очень неохотно.