Читать онлайн «Пытки и наказания». Страница 38

стояли два палача, и оба в масках, чтобы настоящий палач оставался неузнанным. Сам Брэндон умер полгода спустя, и через некоторое время на его могильной плите появилась надпись: «Здесь лежит Р. Брэндон, который, вероятно, отрубил голову Карлу I». Согласно историческим источникам и судя по рисункам той эпохи, Карла казнили на «низкой» плахе, использовавшейся сравнительно редко и заставлявшей приговоренного почти распластаться на полу. Более распространенной была «высокая» плаха, такая, какую использовали в Тауэре, и которая имела специальный вырез для головы. В Лондонском Тауэре сохранился показательный топор, который демонстрировали государственным преступникам, когда те покидали Тауэр, отправляясь на суд и возвращались назад после вынесения приговора. Существует легенда о том, что когда узник покидал Тауэр, лезвие топора было повернуто от него, если же его приговоривали к смерти и он возвращался назад, лезвие топора символически поворачивали в его сторону.

Казнь короля Карла I. Гравюра на дереве XVII века.

Иногда бывало так, что обезглавливание являлось всего лишь частью какой-нибудь казни, например повешения, волочения за лошадью или четвертования. Это случилось в 1820 г. Артур Тислвуд и его сообщники задумали убить кабинет министров, когда те обедали 23 февраля 1820 г. у графа Хэрроуби в доме на площади Гросвенор. Заговорщики собрались в комнате на верхнем этаже дома на улице Катона, где и были захвачены еще до того, как успели осуществить свои намерения. Тислвуду и нескольким другим преступникам удалось скрыться, но ненадолго. На следующий день все они были арестованы. Пятерых, включая Тислвуда, сначала повесили, а затем палач в маске отрубил им головы, остальные были сосланы на каторгу.

Примечание: В некоторых частях Англии обезглавливание осуществлялось при помощи примитивной гильотины, называвшейся «галифакской машиной», в Шотландии же подобное приспособление именовали «девой».

Как и в большей части остальной Европы, в Германии обезглавливание использовалось для наказания преступников, приговоренных к смерти; хотя в поздние времена и довольно редко для обезглавливания употреблялись топор и плаха, исторически сложилось так, что предпочтение здесь всегда отдавалось мечу.

В соответствии со средневековым саксонским сводом законов, известным как Заксеншпигель (Sachsen-spiegel), смерть через обезглавливание полагалась за поджог, и не позднее как в 1855 г. подобным образом был предан смерти поджигатель И. Кильхенманн.

Согласно статье 119 первого внушительного уголовного кодекса, созданного для всей Германии в 1532 г. и называвшегося «Каролина» («Carolina»), изнасилование женщины, вдовы или девушки наказывалось так же, как кража и убийство новорожденного, смертной казнью через обезглавливание. Обезглавливанием наказывались также сексуальные извращения, в частности, скотоложество и педерастия, и такое положение дел сохранялось до середины XVIII столетия. Кроме того, отсечение головы было обычным наказанием за религиозные преступления, такие, как, например, богохульство, и за ряд политических преступлений, в списке которых первой стояла государственная измена.

Описания и рисунки казни через обезглавливание, относящиеся к ранней истории Германии, свидетельствуют о том, что во время казни осужденный обычно стоял на коленях или сидел на стуле (хотя более поздние иллюстрации изображают человека, преклонившего колени в молитве). Стоя за осужденным, палач старался одним взмахом снести ему голову, выбрав для удара углубление между позвонками. Процедура требовала немалого искусства, и нередко случалось, что неумелый палач снимал голову жертвы только с третьего удара. Зрителям это не нравилось, и такой палач мог сам пасть жертвой разочарованной толпы, как это произошло в 1509 г. в Пражском замке, когда палача попросту побили камнями.

Немецкие палачи XVI века.

Постоянные эшафоты сооружались в те времена на рыночных площадях и перед ратушей. На каменную или деревянную платформу вела лесенка, а в тех случаях, когда осужденный принадлежал к благородному сословию или когда вершилась казнь над особо ненавистным всем преступником, эшафот окружала цепь солдат, сдерживавших натиск толпы.

Большинство сохранившихся мечей, использовавшихся для отсечения головы, были изготовлены в мастерских Германии и мало чем отличаются друг от друга. Обычно они имеют прямой клинок, длиной 80–85 см и около 5 см шириной. Они снабжены рукоятью для захвата обеими руками. Такой меч позволял максимально увеличить силу удара. Украшение мечей тоже нельзя назвать разнообразным; обычно это сцены казни, иногда сопровождаемые наставительным текстом, таким, например, как: «Когда я поднимаю этот меч, я желаю грешнику вечной жизни» или «Господь судит зло, а я только исполнитель его воли». Три меча, хранящиеся в Лондонском Тауэре и датируемые семнадцатым веком, имеют на поверхности клинка тщательно выполненную гравировку, изображающую виселицу и колесо палача. Но уже более поздний меч, хранящийся в Пражском музее военной истории, наглядно демонстрирует то, как со временем изображения виселицы и колеса приобрели крайне стилизованные формы и стали не более чем символами.

Ножны для меча изготовлялись из дерева, покрывались сверху кожей и имели металлические накладки. Нередко к этим ножнам крепились ножны поменьше для ножей, которые использовались палачом при совершении других видов казни, предписанных судом, таких, например, как, вырезание языка или выпускание внутренностей.

Вырезание языка. 1590 г.

Обезглавливание при помощи топора ввело в употребление также и использование «высокой» плахи (по английскому образцу), и этот вид казни продержался в Германии до конца второй мировой войны, когда та вообще отказалась от высшей меры наказания.

В четверг утром Хеделя официально ознакомили с содержанием приказа кронпринца. Он оставался совершенно спокоен; единственным признаком его внутреннего волнения была мертвенная бледность лица. Будучи спрошенным о его последнем желании, он попросил сигар, пива и бумаги, чтобы написать письмо, а также выразил пожелание, чтобы его казнили принародно.

Казнь Хеделя.

Ровно в 6 часов утра Хеделя повели к эшафоту, наскоро сооруженному во дворе тюрьмы. Хедель, сопровождаемый конвоирами, был в той самой одежде, в какой его взяли при попытке убийства. По настоятельному требованию священника, также сопровождавшего его к эшафоту, он выбросил окурок сигары, которую, видимо, собирался курить до самого последнего момента. Взойдя на эшафот, он встал на колени перед плахой, ему завязали глаза и в этот момент раздался жуткий колокольный звон. Палач, до этого момента стоявший поодаль, спрятав топор за спиной, вышел вперед и одним мощным ударом сверкнувшего как молния топора отсек преступнику голову.

Примечание: В Германии имело некоторое хождение механическое приспособление для обезглавливания, сродни гильотине, которое называлось «диле».

Ошейники были всего лишь простейшим средством внесения добавочного дискомфорта в жизнь находившихся в заключении уголовных преступников.

Однако некоторые из них снабжались винтом, который при желании можно было закрутить так, что из глаз, носа и ушей заключенного текла кровь.

Изобретение этого, на первый взгляд безобидного приспособления, приписывают венецианцам. Оно может показаться даже смешным, но на самом деле многие плакали от него горючими слезами. Ошейник с колокольчиком первоначально предназначался для тюрем, чтобы подобно пастухам, пасущим коров с колокольчиками на альпийских лугах, тюремные надзиратели могли следить за передвижениями своих подопечных, не открывая глаз. Но кроме того, этот дьявольский ошейник не давал заключенному спать, поскольку как только он засыпал и двигался во сне, колокольчик будил его. Говорят, что недосыпание и постоянный звон над головой доводили людей до умопомрачения.

А эта конструкция родилась в Китае, где и использовалась в качестве наказания по меньшей мере до первого десятилетия нашего века. Ошейник с острыми зубцами на верхней кромке крепился кожаными ремнями к железному кольцу. Заключенному надевали ошейник, через кольцо пропускали веревку и поднимали его к потолку так, чтобы он касался земли только носками, при этом острые зубцы ошейника впивались ему в горло. Очевидно, что если несчастный позволял себе расслабиться, зубцы впивались еще глубже, принося невыносимые страдания. Этот инструмент использовался главным образом для пыток, чтобы вытянуть из жертвы нужные сведения или добиться признания. Одно из сообщений об этом ошейнике заканчивается словами, отдающими старомодным шовинизмом: «Иногда случается, что жертва умирает еще до того, как чего-то от нее добиваются, но это уже мелочи, восточный ум не привык обращать внимания на подобные вещи».