Читать онлайн «Пытки и наказания». Страница 33

Ваш, джентльмены, покорный и смиренный слуга.

Заявление от Смита:

Вестминстер, 27 марта 1829 г.

Джентльмены, прослышав о том, что вы собираетесь выбрать нового палача на место ушедшего из жизни Джона Фокстона, прошу смиренно предоставить эту должность мне. Несколько лет я прослужил в армии, но теперь вышел в отставку. Когда я состоял на службе, меня всегда выбирали, если требовалось привести в исполнение смертный приговор военно-полевого суда. За все время, пока я расстреливал приговоренных, я ни разу не промахнулся, все мои пули попадали прямо в лоб с 12 шагов. Я считаю себя вполне подготовленным, чтобы занять должность палача, поэтому надеюсь, что вы предоставите мне возможность проявить мои способности на эшафоте.

Ваш, джентльмены, покорный слуга.

Председательствовавший олдермен сказал, что хотя Смит вполне подходит для должности, однако у человека по имени Колкрафт уже есть некоторый опыт в качестве палача и он считает его самым подходящим кандидатом. Совет единогласно постановил назначить Вильяма Колкрафта общественным палачом города Лондона. Колкрафта позвали и сообщили о его назначении, а в следующую субботу, 4 апреля должным образом он был приведен к присяге.

(«Жизнь и воспоминания Колкрафта, палача»).

На Девайзис-стрит есть пивная «Тигр», знаменитая тем, что в ней имел обыкновение отдыхать Колкрафт. Здесь он играл в кегли, встречался с друзьями и с любителями кроликов, среди которых считался непревзойденным авторитетом по части разведения отборных пород. На той же улице находится лавка, в которой Колкрафт обычно покупал овес для своих кроликов. Однажды, всегда серьезный и сдержанный хозяин лавки, не выдержал и, утратив обычную сдержанность, очень вежливо спросил Колкрафта о том, как человек, которого тот повесил последним, встретил свой смертный час. Наш герой вылетел из лавки как ошпаренный, распродал своих породистых кроликов и никогда более не заходил в лавку, а любопытного лавочника обходил стороной.

(«Стоны с виселицы»).

… Молодой мастеровой, ухаживавший за одной из дочерей Колкрафта и ничего не знавший о ее семье, однажды был приглашен на ужин в дом одного из ее знакомых. В назначенный вечер веселая компания собралась для трапезы, оставалось лишь дождаться прибытия вышеозначенного ухажера. Наконец тот пришел и когда вошел в комнату, его радостно приветствовала его возлюбленная, а ее друзья усадили вновь прибывшего на место для почетных гостей. Подали блюда. Все уже приготовились приняться за еду и вино, когда вдруг заскрипели ступени лестницы, послышались тяжелые шаги и в дверном проеме из темноты коридора выплыла фигура плотного мужчины среднего роста, с резкими решительными чертами лица, слегка подпорченного оспой, со светлыми волосами и проницательными зелено-голубыми глазами. Слуга объявил его имя, а молодая женщина, сидевшая рядом с мастеровым, воскликнула: «Отец». Лицо ее возлюбленного стало мертвенно-бледным, когда до его помутившегося сознания дошел весь ужасный смысл его любовного романа с дочерью палача. Неужели ему суждено сидеть с ним за одним столом, есть одну пищу, пить из одного стакана или, упаси Боже, пожать ему руку. Все это казалось ему каким-то ужасным кошмаром, он дрожал всеми своими членами, у него кружилась голова, но, наконец, собрав все свои силы, прежде чем упасть в обморок, он предпринял отчаянную попытку перепрыгнуть через стол, опрокинул его вместе со всеми стоявшими на нем яствами, и скатился по лестнице. Сила предрассудка оказалась непреодолимой, а появление палача на ужине потрясло молодого мастерового больше, чем явление страшнейшего из призраков.

(«Стоны с виселицы»).

Вознаграждение, которое он получал, демонстрируя свое искусство и отправляя «бессмертные души в вечность», составляло 21 шиллинг в неделю и поступало это вознаграждение от властей города Лондона и графства Миддлсекс. Кроме того, ежеквартально он получал 5 фунтов стерлингов от властей графства Суррей за то, что выполнял обязанности палача в тюрьме Хорсмонджер Лейн. Он также присваивал все то, что находилось на осужденных, конечно если только эти вещи в соответствии с последним желанием осужденного на смерть, не передавались его более удачливым друзьям. Его теперь с полным основанием можно было называть палачом Англии, поскольку где бы и когда бы ни происходила казнь, вызывали всегда именно его. Эта работа оплачивалась отдельно, и размер оплаты разнился в зависимости от расстояния от Лондона до места казни. Его мог опередить и сделать работу только один человек, его знаменитый соперник Натаниэль Говард, палач замка Йорк. Колкрафт и Говард выручили немало фунтов стерлингов, продавая одеяния казненных преступников владельцам салонов восковых фигур, и прежде всего знаменитой мадам Тюссо. Такой же выгодной оказалась торговля висельными веревками; тариф составлял от 5 шиллингов до 1 фунта стерлингов за дюйм, в зависимости от славы преступника и кошелька покупателя.

(«Стоны с виселицы»).

Он умер тихо в своем доме на Пул-стрит в Хоксто-не 13 декабря 1879 г., прожив в этом доме более 25 лет. В момент смерти ему шел 80-й год. Он всегда был прилежным прихожанином англиканской церкви, поэтому незадолго перед смертью к нему часто наведывался священник хокстонской церкви. Он был похоронен на кладбище Эбни-Парк.

Колкрафт исполняет свои обязанности во время казни Джеймса Уиггинса в октябре 1867 г.

Колкрафт не совершил за всю свою жизнь ни одного противозаконного поступка и покинул этот мир, уважаемый своими коллегами и друзьями.

(«Жизнь и воспоминания Колкрафта, палача»).

Хотя они в принципе сродни позорному столбу, поскольку и то и другое применялось для выставления преступников на посмешище сограждан, вполне возможно, что колодки имеют более древнюю историю, чем позорный столб.

Как в Ветхом, так и в Новом Заветах, нет недостатка в упоминаниях этого вида наказания. В соответствии с 16-й главой Деяний, римляне схватили Павла и Силу «и, давши им много ударов, ввергли в темницу, приказавши темничному стражу крепко стеречь их; получив такое приказание, он ввергнул их во внутреннюю темницу и ноги их забил в колоду». Темничный мог бы предположить, что его колодки вряд ли смогут удержать таких знаменитых заключенных, потому что как только они оказались в колодках, Павел и Сила, «молясь, воспевали Бога… и вдруг сделалось великое землетрясение, так, что поколебалось основание темницы; тотчас отворились все двери, и у всех узы ослабели».

 Сложное приспособление для пытки на блоке.

В Англии в 662 г. колодки называли саксонским словом «сток» (stocc). Они представляли собой тогда две тяжелые колоды, между которыми зажимались лодыжки преступников. Колоды могли опускаться и подниматься между двумя вертикальными стойками. Прошло еще несколько столетий, прежде чем колодки превратились в состоящее из двух досок устройство с одним отверстием, куда зажималась нога преступника. И еще позже они превратились в знакомую всем конструкцию с отверстиями для запястий и лодыжек. По сообщению Берфорда, самую раннюю иллюстрацию с изображением колодок можно найти в псалтири XII века, хранящейся в библиотеке Тринити — колледжа в Кембридже.

 Различные конструкции колодок.

Естественно, колодки имели самые разнообразные конструкции. Приведенные здесь иллюстрации из Германии, где колодки всегда были наказанием за сексуальные преступления, такие, как супружеская измена, сводничество, а также за безделье и бродяжничество.

 Лолларды в колодках.

Хотя мы привыкли видеть колодки на деревенской лужайке или на городской базарной площади, они также имелись в средневековых тюрьмах, как и тогда, когда Павел и Сила так удивили римлян.

Многие авторы согласны с тем, что для пытки колодки использовались тогда, когда нужно было сделать заключение в камере более мучительным. В XV столетии во время преследований лоллардов, последователей Джона Виклифа[47], Джордж Кинг, Джон Уэйд, Томас Лейс и Вильям Эндрюс содержались в колодках в башне Лоллардов, где все они и умерли.

 Китайские колодки.

В последующие времена возникли разногласия по поводу точного местонахождения башни Лоллардов, потому, что хотя и существовала тюрьма с таким названием рядом с башней Ламбет, она появилась здесь уже после смерти Кинга, Уэйда, Лейса и Эндрюса. В своей книге «Лондонские тюрьмы» Ричард Бирн выдвигает предположение о том, что башня Лоллардов находилась рядом со старым собором святого Павла, где, как известно, пытали еретиков. Собор сгорел во время Великого пожара в Лондоне, в XVII веке, примерно в те же годы, когда башня Ламбет стала тюрьмой. «Вполне возможно, — продолжает Бирнс, — последующие поколения просто перепутали названия».