Читать онлайн «Норберт Винер». Страница 2

Для изучения механизма управления и передачи информации в подобных системах Н. Винер и его коллеги разработали понятия обратной связи, гомеостазиса и «черного ящика». Хотя механизм обратной связи был рассмотрен нами ранее, полезно проанализировать его основные характеристики более подробно. Каждый контур обратной связи подразумевает использование входящей информации (например, измерений температуры) и выхода (например, данных о работе нагревателя); кроме того – и это имеет важнейшее значение – информация на входе испытывает на себе воздействие выхода, например мощность нагревателя будет определять показания, снимаемые с термометра, которые, в свою очередь, будут влиять на сигнал о включении или об отключении нагревателя. Таким образом, происходит непрерывный контроль за расхождением между желаемой и реальной ситуацией. Если управляющий механизм действует в направлении сокращения этого расхождения, то такая обратная связь носит название отрицательной (как в случае термостата); если же обратная связь способствует увеличению расхождения, то она называется положительной (как в случае механического тормоза, который фиксирует начальные движения руки водителя и затем усиливает их до тех пор, пока не сможет остановиться движущийся автомобиль).

Ключевая мысль «Кибернетики»: возможность передавать и получать информацию вовсе не является привилегией людей. Поэтому нет непреодолимой границы между естественным человеческим разумом и искусственным разумом машины. "Когда «Кибернетика» стала научным бестселлером, все были поражены, и я не меньше других", – вспоминал потом Н. Винер.

Разумеется, в конце 40-х «Кибернетику» в СССР прокляли. Но всего десять лет спустя у нас была опубликована сначала эта книга, а затем и прочие винеровские сочинения, среди которых «Кибернетика и общество».

Н. Винер полагал очевидным, что многие концептуальные схемы, определяющие поведение живых организмов при решении конкретных задач, практически идентичны схемам, характеризующим процессы управления в сложных технических системах. Более того, он убедительно доказывал, что социальные модели управления и модели управления в экономике могут быть проанализированы на основе тех же общих положений, которые разработаны в области управления системами, созданными людьми. Эти идеи и получили развитие в труде «Кибернетика и общество». И хотя Н. Винер совершенно искренне считал социальные науки “наихудшей областью для подтверждения законов кибернетики”, творцы коммунистической идеи надолго заперли его труды в спецхран, опасаясь именно «социально-политических последствий» проведения его идей в жизнь.

«Творец и робот» – под таким целомудренным названием вышла в СССР последняя книга Норберта Винера "Акционерное общество «Бог и Голем», написанная в 1963 году – меньше чем за год до его смерти (Голем – оживший глиняный истукан из предания пражских евреев). В своем итоговом сочинении Н. Винер уже не столько отстаивал идеи искусственного разума, сколько предупреждал о бедах, которые он может принести. Точнее, о бедах, которые способны принести упования на то, что этот разум решит те человеческие проблемы, с которыми люди не справились самостоятельно. «Как же нам быть, если мы передадим решение важнейших вопросов в руки неумолимого чародея или, если угодно, неумолимой кибернетической машины, которой мы должны задавать вопросы правильно и, так сказать, наперед, еще не разобравшись полностью в существе того процесса, который вырабатывает ответы?.. Нет, будущее оставляет мало надежд для тех, кто ожидает, что наши новые механические рабы создадут для нас мир, в котором мы будем освобождены от необходимости мыслить. Помочь они нам могут, но при условии, что наши честь и разум будут удовлетворять требованиям самой высокой морали...» Принято говорить, что взгляды Н. Винера были «эклектичны», то есть представляли некую случайную мешанину. Это не совсем так. Взгляды Н. Винера – это взгляды эпохи, освоенные и переосмысленные либерально мыслящим, критически настроенным и широко образованным человеком. Если там и есть мешанина, то это мешанина времени. Он отдавал дань модным идеям века, да и сам оказался в числе их «авторов», но уж никогда не доводил их до абсурда. Как и большинство американцев его круга, к тому же будучи обремененным воспоминаниями о детстве, проведенном в атмосфере отцовского диктата, Н. Винер обращался к услугам психоаналитиков-фрейдистов. И хотя получил некоторое облегчение, скептически отмечал, что «ответы, которые они предлагали на все общечеловеческие и на мои личные вопросы, казались мне слишком бойкими и приходились как-то уж очень кстати». Несомненно, его увлекала драматическая философия экзистенциалистов, очень популярных в левых интеллектуальных кругах на послевоенном Западе («я никогда не считал удовлетворенность и даже счастье самыми большими человеческими ценностями»). Но слишком уж упиваться беспросветностью было не в его стиле: «Никакое поражение не может лишить нас успеха, заключающегося в том, что в течение некоторого времени мы пребывали в этом мире, которому, кажется, нет до нас никакого дела». Не в его стиле было и упиваться оптимизмом. Он не раз предупреждал «машинопоклонников», что моделировать с помощью машин экономические и социальные процессы – дело трудное и рискованное. Но все-таки саму мысль о таком моделировании не отвергал – это было бы уж чересчур вопреки духу того времени. Следуя духу времени, он уделил массу внимания теме, которая тогда всех захватила, – перспективам бунта машин против людей. На рубеже 50-60-х было принято считать, что вычислительные машины вот-вот превратятся в человекоподобных существ («роботов»), которые, конечно, немедленно придушат своих создателей. Н. Винер соглашался, что возможно и такое, но дальновидно добавлял, что не менее реальная угроза – это ошибки самих людей при обращении с машинами, например, постановка перед ними непосильных задач. Эту часть советов отца кибернетики его последователи тогда проигнорировали. Через девять лет после смерти Н. Винера сторонники победившего в Чили военного режима начали свою экономическую реформу с того, что вдребезги разбили только что смонтированную огромную вычислительную машину, с помощью которой экономисты-социалисты собирались планировать и моделировать чилийскую экономику. Время кибернетических грез закончилось.

Хотя роботы в том виде, в котором их ждали полвека назад, нынче встречаются, в основном, как детские игрушки, а к моделированию экономики и социальной жизни сейчас подходят куда осторожнее, чем 30–40 лет назад, но нынешний мир – подлинный мир компьютеров. Без них немыслимы ни техника, ни наука, ни новейшее искусство, ни просто быт современного человека.

Интернет – это не столько диалог с неким искусственным разумом, сколько небывалое доселе средство коммуникации, вход в несметное множество искусственных миров, сотворенных людьми с помощью компьютеров. Происходит не борьба людей и машин, о которой некогда с таким азартом рассуждали, а объединение тех и других во всемирную суперсистему. Много ли в этом от Н. Винера и от его кибернетики? Не столь уж мало. Уже в конце 40-х, имея дело с машинами без экрана, клавиатуры и мыши, участники организованного Н. Винером семинара в МТИ пришли к чрезвычайно перспективной мысли, что вычислительная машина – это не только инструмент расчетов или прообраз искусственного разума, но и средство коммуникации. Там же родилась идея интерактивности, без которой немыслим интернет, – то есть такого режима, в котором человек и компьютер находятся в состоянии постоянного обмена информацией. Для решения этой проблемы придумали алфавитно-цифровую клавиатуру. То, что нынче самоочевидно, было тогда невероятным прорывом вперед. Среди тех, кто собирался в те дни в МТИ пообщаться с Н. Винером и друг с другом, были и будущие создатели первых проектов Сети, реализованных уже после его смерти. Н. Винер – культовая фигура – понемногу забывается. Наследие Н. Винера-ученого незримо работает на каждого, кто сегодня садится за компьютер.

В области теории менеджмента наиболее значительное развитие идей Н. Винера было осуществлено Стаффордом Биром, который, моделируя компанию в виде совокупности взаимосвязанных гомеостатов и используя закон Эшби о требуемом многообразии, создал модель жизнеспособной системы – МЖС (Beer, 1979, 1981, 1985). МЖС, ставшая важным достижением направления кибернетики, получившего название управленческой кибернетики, оказалась полезным инструментом диагностирования и даже проектирования комплектных систем – от малых фирм до крупных международных компаний и от местных органов самоуправления до экономики государства в целом.