Читать онлайн «Эсперанса». Страница 37

Однако порой забастовки приводили к изменению условий в лучшую сторону.

Репатриация мексиканцев действительно имела место – она остается той частью нашей истории, которой почти не уделяют внимания. В марте 1929 года федеральное правительство приняло Акт о депортации, давший округам право выслать многих мексиканцев обратно в Мексику. Правительственные чиновники думали, что это решит проблему безработицы во время Великой депрессии,[7] но этого не произошло. Местные власти в Лос-Анджелесе организовали «депорта-ционные поезда». По инициативе иммиграционных чиновников в долине Сан-Фернандо и в Лос-Анджелесе начались массовые аресты: задерживали любого, кто был похож на мексиканца, даже если этот человек имел гражданство Соединенных Штатов. Многие из тех, кого отправили в Мексику, были гражданами США по рождению и никогда прежде не жили в Мексике. Количество мексиканцев, высланных в процессе так называемой «добровольной депортации», превосходило число переселенных коренных жителей Америки в девятнадцатом веке и американцев японского происхождения во время Второй мировой войны. Это была самая большая насильственная миграция в Соединенных Штатах на то время. В период между 1929 и 1935 годом в Мексику были депортированы по меньшей мере 450000 мексиканцев и американцев мексиканского происхождения. По мнению некоторых историков, на самом деле это число приближается к миллиону. Хотя моя бабушка прожила в этой стране больше пятидесяти лет, я все еще помню, как она тревожилась, когда при возвращении в США из Тихуаны, куда мы ездили за покупками, на границе проверяли ее паспорт. Хотя репатриация давно закончилась, страх, что ее могут отправить обратно по чьей-то прихоти, остался у бабушки на всю жизнь.

Мой отец, Дон Белл, приехал в Калифорнию из района пыльных бурь[8] и, по иронии судьбы, работал на той же ферме, где родилась моя мама. К тому времени бабушка перевезла семью в маленький дом в Бейкерсфилде. Тогда мама с папой еще не могли встретиться. Папе было двенадцать лет, и он собирал картошку во время Второй мировой войны с другими детьми, которые были еще меньше, чем он. Им платили за уборку полей, потому что во время войны рабочих рук не хватало. Он говорил мне, что дети не всегда были самыми усердными работниками; сам он чаще кидал комья земли в приятелей, чем собирал клубни. Позже, когда отцу исполнилось шестнадцать, он провел лето, работая на той же ферме водителем грузовика.

Значительная часть сельскохозяйственных продуктов нашей страны выращивается в этой части Калифорнии. Там жарко летом и холодно зимой. Там бывают пыльные бури и туманы, и к людям липнет «лихорадка долины». Еще до замужества я сдала кровь на анализ в Сан-Диего, где жила во время учебы в университете. Мне позвонил доктор – у меня что-то нашли. Я думала, что у меня обнаружили что-нибудь ужасное, пока доктор не сказал, что мой анализ дал положительный результат на «лихорадку долины».

Я облегченно вздохнула. Пока я росла, у нас на столе всегда были груды винограда. Сливы, груши, абрикосы, нектарины, хурму, миндаль, грецкие орехи я срывала с деревьев и кустов во дворе за домом. Каждый год в августе я видела выложенный прямо на земле виноград – так из поколения в поколение здесь делают изюм. Лимоны, помидоры, свежевыжатые соки появлялись в моем доме в виде подарков от соседей или из садов моих бабушек. Я никогда не замечала у себя симптомов «лихорадки долины». Единственной моей лихорадкой была горячая привязанность к моим предкам и моим родным.

«Кончено же, результаты положительные, – сказала я врачу. – Я ведь выросла в долине Сан-Хоакин». Я знала, что к этой болезни у меня иммунитет от природы, просто потому, что я там жила, росла и вдыхала воздух долины.

Моя семья до сих пор испытывает благодарность к компании, владевшей лагерем, в котором началась наша американская жизнь, за работу, которую они получили, когда столько семей вокруг были ее лишены. Большинство людей, живших в одном лагере с моей бабушкой, у которых я брала интервью, не испытывали вражды к приезжим из Оклахомы и других мест, хотя те и были их конкурентами. Один из моих собеседников сказал: «Мы все были бедняками – и оклахомцы, и филиппинцы тоже. И все хотели получить работу и накормить свои семьи. Поэтому многим из нас было очень трудно решиться на забастовку».

Многие боролись только за то, чтобы на столе была еда, и, казалось, общие социальные проблемы того времени их мало волновали. Все их усилия были направлены на выживание, а свои надежды и мечты они связывали с будущим их детей и внуков.

Так и моя бабушка. Она выжила. Все ее дети выучили английский язык, и она сделала то же самое. Некоторые из них закончили университеты. Один стал профессиональным спортсменом, другой дипломатом, среди остальных – секретари, писатель, бухгалтер. А вот ее внуки: дикторы на радио и телевидении, социальные работники, флористы, учителя, редакторы-монтажеры, юристы, предприниматели. Есть среди них и одна писательница – это я.

Наши успехи и достижения – это и ее успехи. Она желала нам самого лучшего и редко вспоминала о трудностях своей собственной жизни.

Не удивительно, что на испанском эсперанса означает «надежда».

Канталупа – сорт дынь, иначе называется мускусной дыней. (Здесь и далее примеч. переводчика.).

Калифорнийская земляная (бегающая) кукушка – довольно крупная птица (длина до 60 см) с сильными ногами, длинным хвостом и короткими слабыми крыльями. Обитает на открытых равнинах в юго-западных районах США и в Мексике. Большую часть жизни проводит на земле.

Флан – вид десерта на основе взбитых белков.

В Соединенных Штатах можно приобрести в магазине, на почте или в банке специальный бланк с проставленной суммой (money order), который затем предъявляют при самых различных платежах. Эсперанса предполагает послать эти бланки в Мексику, чтобы ее бабушка смогла оплатить ими дорогу в США.

Новена (лат. novena – девять) – у западных христиан девятидневное моление, молитвы, совершаемые ежедневно на протяжении девяти дней.

Бушель – мера емкости, около 36 литров.

Великая депрессия – крупнейший экономический кризис, охвативший США в 1929 году, от которого удалось полностью оправиться только к концу 30-х годов.