Читать онлайн «История Спарты (период архаики и классики)». Страница 70

Меры, предпринятые спартанским полисом по спасению своего гражданства, носили чисто искусственный, половинчатый и потому мало эффективный характер. Должно было пройти еще полтора века, Спарта должна была лишиться почти всех своих граждан, прежде чем государство наконец уничтожило ту архаическую цензовую систему при определении гражданских прав, которая в Афинах, например, была отменена еще на рубеже классики и архаики.

Появление на рубеже V и IV вв. новых социальных групп наводит на мысль о создании в Спарте нескольких ступеней гражданства[018_179]. На первой ступени, бесспорно, находились те, кто являлся членом "общины равных", ниже - гипомейоны и неодамоды. Эти три социальные группы внутри одного и того же класса не были абсолютно изолированы друг от друга. Спартиат, потерявший свой клер, "опускался" в разряд гипомейонов. Но мог ли существовать обратный механизм? Не могло ли государство при той катастрофической убыли гражданства, которая наблюдалась в Спарте, прибегать к своего рода паллиативной мере и кооптировать себе "полных" граждан из низших слоев гражданского населения? Мы постараемся показать, что такая возможность хотя бы частично реализовывалась в Спарте с помощью института мофаков.

Мофаки, или мофоны[018_180], судя по нашим источникам, представляли особую категорию лиц, получивших спартанское воспитание (ajgwghv) вместе с сыновьями спартиатов. Происхождение термина "мофак", или "мофон", не ясно. Его иногда возводят к слову movqo" ("битва", "разгар битвы", "сумятица сражения") и полагают, что первоначально мофаки были военной свитой знатных спартиатов[018_181]. Но вряд ли это так. Ведь слово movqo", которое употребляется только в эпической поэзии у Гомера и Гесиода, еще в период классики стало архаизмом и было забыто. Производные же от этого слова в аттической поэзии и прозе V-IV вв. приобрели уже далекое от первоначального значение. Так, у Аристофана movqwn - это наглый, дерзкий человек, выскочка и простолюдин (Schol. Aristoph. Plut. 279; Eq. 634).

Г. Фриск отрицает существование какого-либо соотношения между вышеназванными словами (одно из которых относится к эпической поэзии, а другое представляет собой спартанский технический термин) из-за большого стилевого различия[018_182]. Тем не менее, как нам кажется, нельзя исключить и их какой-то генетической близости между эпическим словом movqo" и дорийскими movqwn и movqax. Аристофан как раз заполняет брешь между ними: ведь вполне можно представить себе смысловой ряд от первоначального значения, включающего в себя понятие о "сражении", "драке", к "драчливому", а далее уже к "дерзкому", "наглому", а от них и к "выскочке".

Поскольку мофак как технический термин впервые зафиксирован только у Филарха (III в.) (ap. Athen. VI, 271 e-f), а Ксенофонт, наш основной авторитет в подобного рода спартанских реалиях, его еще не знал, то можно думать, что и сам этот термин возник не ранее середины IV в., превратившись из первоначального полупрезрительного и полунасмешливого обращения в устойчивое социальное понятие. Такой путь от слова, несущего в себе элементы социальной и моральной ущербности, к новому понятию был вполне возможен там, где необходимо было подчеркнуть двусмысленность и неопределенность положения той или иной социальной группы.

В словарях Гарпократиона, Гезихия и Свиды, а также в схолиях к Аристофану даются подчас текстуально совпадающие толкования к слову "мофак", или "мофон". Приведем отдельные тексты и переводы к ним. Согласно Гарпократиону, "мофонами лаконцы называют мальчиков, воспитываемых вместе со свободными" (s. v. movqwn")[018_183]. Абсолютно идентичный текст встречается в схолиях к Аристофану (ap. Plut. 279). У Гезихия мофаки - это "мальчики-рабы, воспитываемые вместе с сыновьями" (Hesych. s. v. movqake)[018_184]. В "Etymologicum Magnum" мофон толкуется как домашний раб (s. v. movqwn: Ou}tw kalou'si Lakedaimovnioi to;n oijkogenh' dou'lon, o}v oiJ jAqhnai'oi oijkovtriba fasiv). В "Лексиконе" Свиды читаем: "Мофонами называли лаконцы мальчиков, следовавших за свободными" (s. v. movqwne": Movqwna" ga;r ejkavloun tou;" parapomevnou" toi''" ejleuqevroi" pai'da" oiJ Lavkwne").

Как мы видим, во всех этих текстах подчеркивается несвободное происхождение мофаков, хотя прямо не сказано, что это были сыновья именно илотов (ср. у Гезихия - dou'loi pai'de"; в "Etym. M." - to;n oijkogenh' dou'lon. Однако самое раннее по времени и самое важное свидетельство Филарха не согласуется с представлением о несвободном происхождении мофаков. Филарх определенно говорит, что мофаки были свободными людьми, хотя и не спартиатами[018_185]. Вместе с сыновьями спартанских граждан они проходили полный курс jagwghv (ap. Athen. VI, 271 e-f - eijsi;n ou\n oiJ movqake" ejleuvqeroi mevn, oujmh;n Lakedaimovnioiv ge, metevcousin de; th'" paideiva" pavsh").

Д. Лотце считает свидетельство Филарха самым важным для суждения о статусе мофаков. Он уверен, что к мофакам могли относиться сыновья гипомейонов, т. е. обедневших спартиатов. "Для сыновей опустившегося большинства имелся лишь один шанс для того, чтобы занять свое место в привилегированном классе"[018_186] и этот шанс был связан с получением равноценного с прочими детьми граждан воспитания. Основываясь на данных Филарха, а также на Плутарховой биографии Клеомена (8, 1), Д. Лотце приходит к выводу, что, по крайней мере, в III в. богатые спартиаты широко использовали мофаков, вербуя их в качестве окружения для своих собственных сыновей. По-видимому, к III в. каждый знатный спартанский юноша имел сотоварищей из числа мофаков.

Не исключено, что такая практика была своеобразным налогом на богатых, который последние платили своим неимущим согражданам. Система литургий, широко развитая в античности, вполне могла принять в Спарте подобную форму. Именно такое истолкование дает вполне удовлетворительный смысл тому месту у Филарха, где он говорит, что при спартанском мальчике в зависимости от имущественного положения его отца мог находиться один или даже несколько воспитанников-мофаков (ap. Athen. VI, 271 e).

Таким образом, мофаки для Спарты являлись тем резервом, с помощью которого она могла хоть в малой степени восполнить резко возросшую именно в IV-III вв. убыль своего гражданства. В эту социальную группу, очевидно, входили разнородные элементы, состав которых на протяжении IV-III вв. мог меняться.

В сохраненном Стобеем фрагменте из трактата Телеса (ок. 240 г.) "Об изгнании" речь идет о весьма смешанном и неоднородном происхождении мофаков. По его словам, среди них могли быть и сыновья иностранцев, и сыновья илотов (Flor. XL, 8 - ka]n xevno" ka]n ejx ei{lwto"). Еще одну группу мофаков могли составлять бастарды (novqoi) - незаконные сыновья отцов-спартиатов и матерей-илоток. К сожалению, мы не обладаем прямыми свидетельствами античной традиции по этому поводу. Однако кое-какие косвенные данные и соображения общего порядка свидетельствуют в пользу такого предположения. Согласно Д. Лотце, "если и была какая-нибудь возможность наделить детей негражданского происхождения полными правами, то, естественно, эта возможность использовалась в интересах незаконных сыновей"[018_187]. По-видимому, незаконные сыновья спартиатов были самой привилегированной частью мофаков, которые по окончании обучения имели реальный шанс стать полноправными гражданами. Среди них, конечно, могли быть и побочные сыновья царей. Так, в биографии Клеомена Плутарх сообщает о том, что вместе с этим царем воспитывалось двое мофаков, которые позже входили в его свиту (8, 1 - duvo tw'n suntrovfwn tou' Kleomevnou", ou}'" movqake" kalou'sin). По данному поводу Д. Лотце замечает: "С большой степенью вероятности можно утверждать, что они были незаконными детьми царственных отцов и илоток. В любом случае это была очень большая честь - быть suvntrofoi царей"[018_188].

Еще одно очень важное место, где говорится, по всей видимости, о мофаках, мы находим в "Греческой истории" Ксенофонта. Рассказывая о походе царя Агесиполида на Халкидику против Олинфа, Ксенофонт замечает, что "в его войске было также много добровольцев, очень почтенных людей, из числа периеков, были и иностранцы из числа так называемых "воспитанников" (xevnoi tw'n trofivmwn kaloumevnwn), а также побочные сыновья спартиатов (novqoi tw'n Spartiatw'n)" (V, 3, 9 / Пер. С. Я. Лурье с нашими уточнениями). Кто же эти "иностранцы" и "побочные сыновья спартиатов"? У Ксенофонта сказано, что это так называемые "воспитанники" (trovfimoi). То же самое выражение, но уже определенно по отношению к мофакам, мы встречаем и у Филарха (ap. Athen. VI, 271 e - eijsi; dЖ oiJ movqake" suvntrofoi tw'n Lakedaimonivwn) и, как уже говорилось, у ряда лексикографов и схолиастов. Такой сравнительный ряд вряд ли может быть случаен. Ксенофонтовы trovfimoi - это, скорее всего, те, кого позднее станут называть мофаками. Сам Ксенофонт, вероятно, термина "мофак" или еще не знал, или, что менее вероятно, не хотел употреблять чисто спартанское выражение, которое у прочих греков ассоциировалось со словом movqwn - "наглец", "выскочка" (Schol. ad Aristoph. Plut. 279; Eq. 634). Если верно первое предположение, то объяснение здесь напрашивается только одно - в его время институт мофаков еще не сложился в своем окончательном виде и не получил точного словесного оформления. В противном случае трудно было бы объяснить молчание Ксенофонта, ведь его собственные сыновья были в Спарте среди xevnoi tw'n trofivmwn (Plut. Ages. 20, 2; Diog. Laert. II, 54).