Читать онлайн «Пир мудрецов». Страница 78

А жертвы мы приносим по достатку ли?

Богам отдать достаточно паршивую

[e] За десять драхм овцу, хотя не менее

Таланта нам обходятся флейтисточки,

Певички, благовония, фасосское,

Мендейское, сыр, угри и так далее.

Таким образом, талант он считал необычайно дорогой тратой. И в "Брюзге" [447] у него говорится:

Как они, разбойники,

Приносят жертву! Кружки, короба у них

Не для богов, а для себя. Лепешку бы

Да ладану принесть - и жертву полностью

[f] Бог примет из огня. Так нет, богам суют,

Что несъедобно, - желчь, от костреца кусок,

А прочее - себе в живот.

[Пир Дионисия]

28. Филоксен Киферский в поэме "Пир" (если только именно он, а не Филоксен Левкадийский упоминается в "Фаоне" комедиографом Платоном [Kock.I.646]), так описывает приготовления к пиру:

Маслом лоснящийся стол

двое прислужников вынесли,

(147) после - второй, другие - другим,

пока не заполнилась зала.

Сверкали столы

в ярком сияньи высоких огней,

ломились гирляндами разделочных досок

и приправ в графинчиках ..................

роскошествующие всевозможными искусными выдумками,

радостью бытия, ловушками душ.

Рядом встали в корзинах

с белою кожей ячменные хлебцы,

другие же слуги ............

После них первой вошла не супница,

любовь моя,

но громадный сосуд, усеянный заклепками.

На закуску - славное блюдо угрей (έγχέλεα),

божьей утехи,

нарубленных угриных (γογγρο-) голов.

Следом за ним другое такое же блюдо вошло,

[b] с круглым скатом под соусом.

Там маленькие супники были:

один с акульим мясом,

другой с разительным скатом .........

...... было другое богатое блюдо головоногих

и каракатиц со щупальцами,

...... мягче волос.

После него прямо с огня вошла

в струях пара

серая кефаль размером со стол.

Друг мой,

....... за нею вошли

в сухарях осьминоги

и гнутые золотистые креветки.

За ними - винные пирожные и сласти,

в цветочных лепестках.......

и пшеничные лепешки с глазурью,

кисло-сладкие, размером с горшок (?).

[с] Но истинно знаю:

вот пира пуп,

и ты и я его зовем так:

клянусь богами,

последней там была

чудовищная горячая глыба кусков тушеного тунца,

вырезанных из самых мясистых подбрюшных частей.

Вот была бы великая радость,

если всё наше дело было

только лежать там.

Но и без нас

пир был великолепен:

никто другой

так не расскажет, как я,

о всех поставленных блюдах.

Я чуть было не пропустил

горячие потроха, а за ними кишки

[d] откормленного в доме поросенка,

и хребет вошел, и ребра с горячими клецками (?).

И поставили перед нами

целую вареную голову козленка,

вспоенного молоком,

дышащую паром, разрезанную надвое,

и вареные конечности, белокожие ребра, рыла, головы,

ноги и вырезки, сдобренные соусом из сильфия.

И прочее мясо:

вареные и жареные барашки и козлята,

и сладчайшая смесь

[e] полусырых кишок барашков и козлят,

этому ликовали бы сами боги,

и ты, моя радость,

охотно поел бы их.

После жареный заяц был и петушки молодые.

Затем уже стол завалила обильно

груда горячих вяхирей и куропаток,

гнущихся от мягкости хлебов.

С ними одной ватагой пришли

мед золотистый, творог;

что же до сыра, то нежным его

каждый признал бы,

и я в вместе с ними.

Когда же к моим друзьям

пришел час насыщения питьем и пищей,

всё со столов убрали рабы,

и на руки нам пролилась вода. {38}

{38 ...пролилась вода. — Далее см. 409е.}

[Пир Антония и Клеопатры]

29. Сократ Родосский в третьей книге "Гражданской войны" [f] [FHG.III.326] описывает пир Клеопатры, последней царицы Египта, вступившей в брак с римским полководцем Антонием в Киликии. Когда они с Антонием встретились в Киликии, Клеопатра устроила в честь него царственное пиршество, на котором всё было из золота, всё в драгоценных (148) камнях, всё самой тонкой работы; даже стены там были, по словам Сократа, все в коврах, пурпурных и парчевых. Приказав накрыть двенадцать триклиниев, Клеопатра позвала на пир Антония с избранными его друзьями. При виде несметного богатства Антоний остановился как вкопанный; Клеопатра же с улыбкой сказала, что это ее подарок, и пригласила прийти еще раз завтра, с друзьями и военачальниками. Второй пир был еще великолепнее, так что первый показался убогим. И опять она подарила всё это ему, а военачальникам позволила унести с собой каждому свое ложе; чаши и покрывала тоже были розданы гостям. А когда настало время расходиться, она предоставила высшим чинам носилки и слуг, прочим же [b] гостям - коней с серебряной сбруей; и каждому был приставлен эфиопский раб с факелом. На четвертый день она купила роз на целый талант {39} и велела усыпать пол слоем этих роз толщиною в локоть, а поверх них положить сплетенные сетью гирлянды.

{39 ...она купила роз на целый талант... — Топос утопания в роскоши, но одновременно и весьма семантически нагруженное действие. Роза — цветок античности par exellence, совмещающий в себе семы роскоши (высокая цена), царственности (порфира), смерти (быстрое увядание), дионисийского начала (была посвящена Дионису-Либеру; см.: Овидий. «Фасты». V. 344), так что неудивительно, что сразу после этого описания идет история Антония-Диониса. Поздние римские императоры II-III в. н.э., такие, как Гелиогабал, Галлиен и пр., также засыпали все вокруг розами, пытаясь перещеголять друг друга в расточительности (см.: «История августов», passim).}

Историк рассказывает, что потом, когда Антоний был в Афинах, он воздвиг напоказ в театре подмостки, увитые зеленью, как для вакханалий, и они увешаны были тимпанами, оленьими шкурами и прочими [c] дионисическими затеями. Лежа там с раннего утра, Антоний пьянствовал с друзьями, слушая при этом певцов, приглашенных из Италии. Поглядеть на такое зрелище греки собирались со всех концов. "Иногда переходил он и на Акрополь, - пишет Сократ. - Все Афины освещались тогда с крыш факелами. И с тех пор он повелел, чтобы во всех городах его величали Дионисом. А император Гай, прозванный Калигулой за то, что родился в лагере, [d] не только называл себя новым Дионисом, но и наряжался Дионисом и в таком облачении правил суд".

30. Глядя на такое, можно полюбить греческую бедность, особенно если вспомнить, каковы были фиванские пиры.

Клитарх в первой книге "Истории Александра" сообщает, что "после завоевания города Александром всего добра у них оказалось на 440 талантов; люди они были мелочные, а в пище скаредные; на пирах у них [e] подавался фарш в фиговых листьях, вареные овощи, сардины и другая рыбья мелочь, колбасы, грудинка, похлебка. Так угостил Мардония и пятьдесят других персов Аттагин, сын Фринона, о котором Геродот в девятой книге [f] говорит [IX.15], что он был отменно богат. После этого вряд ли могли персы одержать победу, и грекам не было надобности при Платеях ходить в бой против тех, кого уже успела погубить подобная пища".

[Аркадские пиры]

31. Аркадский пир описывает в третьей книге "Генеалогий" Гекатей Милетский [FHG.I.28]: его составляют ячменные лепешки и свинина. Гармодий Лепреатский пишет в сочинении "Об обычаях фигалейцев" [FHG.rv.411]: "Выбранный фигалейцами ситарх (ответственный за продовольствие) ежедневно поставлял три хоя вина, медимн ячменной муки, пять мин сыру, а также все необходимые приправы для мяса. Город же (149) давал каждому из двух хоров трех овец, повара, а также подставку для ведер, столы, скамьи для сидения и тому подобное; поварскую утварь доставлял хорег. Порядок самого пира был следующий. Согласно обычаю, сыр и лепешки из слабозамешенного ячменного теста клались на медные разделочные подносы, называемые у некоторых авторов мазономами (по [b] своему предназначению). {40} С лепешками и сыром подавалась требуха с солью. При освящении этой пищи каждый сотрапезник отпивал из глиняного кувшинчика, а освящающий говорил: "Хорошего обеда!" Затем все совместно ели похлебку и мелко нарезанное мясо; кроме этого каждому едоку выдавались два куска мяса. Во время всех обедов, и прежде всего на так называемых мазонах (так до сих пор называются Дионисовы сборища), соблюдалось следующее правило: самым крепким едокам из молодежи подливали больше похлебки и подкладывали дополнительные лепешки и хлебцы - эти юноши считались мужественными и правильно воспитанными, потому что обжорство у них было в большом почете и [c] всячески восхвалялось. После обеда они совершали возлияния, не помыв рук, но обтерев их хлебными мякишами; причем мякиши каждый потом уносил с собой из страха перед ночной дорогой. {41} После возлияний поется пеан. Когда же они приносят жертвы [местным] героям, то закалывается множество быков и все пируют вместе с рабами, а дети угощаются [d] вместе с родителями, сидя голышом на камнях". Феопомп же пишет в сорок шестой книге "Истории Филиппа" [FHG.I.319]: "Аркадяне угощают на празднествах и господ, и рабов, причем для всех выставляется один общий стол; снедь кладется на его середину, и вино для всех размешивается в одном кратере".