Читать онлайн «История». Страница 87

3. Первые эллинские поселенцы прибыли в Сицилию на кораблях под предводительством Фукла1 из евбейской Халкиды2. Они основали Наксос3 и воздвигли Аполлону Архегету4 алтарь, теперь находящийся вне города (на нем феоры5 каждый раз приносят жертву впервые перед отплытием из Сицилии). Сиракузы основал в следующем году коринфянин Архий6 из рода Гераклидов, изгнав сначала сикулов с острова Ортигии7, где теперь находится уже не омываемый морем внутренний город. Позднее и внешний город также был окружен стеной и стал многолюдным. На пятом году после основания Сиракуз халкидяне во главе с Фуклом выступили из Наксоса, оттеснили силой оружия сикулов и основали Леонтины8, а затем Катану9. Основателем же своей колонии сами катанцы сделали Еварха.

4. Около того же времени Ламис из Мегар также вывел колонию в Сицилию, где и основал поселение на реке Пантакии1 в местности под названием Тротил2. Впоследствии он ушел оттуда в Леонтины и на короткое время объединился там в одну общину с халкидянами. Затем Ламис, после изгнания его из Леонтин халкидянами, основал Фапс3, где и умер. Спутники его также были изгнаны из Фапса и основали так называемые Гиблейские Мегары4. Гиблон, царь сикулов, отдал им эту землю и сам привел туда. Через двести сорок пять лет их потомки были изгнаны из города и страны Гелоном5, тираном Сиракуз. Однако еще до изгнания, спустя сто дет после своего поселения в Мегарах, мегарцы отправили Памилла и основали Селинунт6: Памилл прибыл из их метрополии — Мегар и участвовал в основании Селинунта. На сорок пятом году после основания Сиракуз прибыли с новыми поселенцами Антифем с Родоса и Энтим с Крита и вместе основали Гелу7. Город получил свое имя от реки Гелы, а место, где теперь стоит акрополь, и исстари обнесенное стеной, называется Линдии8. Законы и учреждения в новом поселении были дорийские. Около ста восьми лет после основания Гелы жители ее основали Акрагант9. Город они назвали по имени реки Акраганта. Основателями города они выбрали Аристотеля и Пистила и дали ему дорийские законы. Занкла первоначально была основана морскими разбойниками из халкидского города Кимы в Опикии. Впоследствии туда прибыло также большое число поселенцев из Халкиды и других мест Евбеи, которые сообща с ними владели землей. Основателями Занклы были Периер и Кратемен, первый из Кимы10, а второй из Халкиды. Первоначальное имя этого места было Занкла11, данное сикулами из-за его серповидной формы (сикулы называют серп занклос). Этих первых поселенцев впоследствии вытеснили самосцы и другие ионийцы, которые, спасаясь от мидян, высадились в Сицилии. Вскоре, однако, самосцев изгнал Анаксилай12, тиран Регия. Он затем вновь заселил город колонистами смешанного происхождения и назвал его Мессеной, по имени своей старой родины.

5. Гимеру1 основали Евклид, Сим и Сакон из Занклы. Колонисты в большинстве были халкидяне, но вместе с ними поселились также сиракузские изгнанники, так называемые милетиды2, побежденные при междоусобице. Язык их представлял смесь халкидского и дорийского диалектов, но учреждения и законы были преимущественно халкидские. Акры и Касмены3 были основаны сиракузянами: Акры — спустя 70 лет после основания Сиракуз, а Касмены — около двадцати лет после Акр. Камарину4 первоначально также основали сиракузяне приблизительно через 135 лет после основания Сиракуз. Основателями были Даскон и Менекол. Однако камаринцы отпали от Сиракуз и поэтому были силой оружия изгнаны сиракузянами. Впоследствии Гиппократ, тиран Гелы5, получив камаринскую область в качестве выкупа за пленных сиракузян, стал вторым основателем города и вновь заселил его. Жители затем были еще раз изгнаны Гелоном6, и город в третий раз был заселен жителями Гелы.

6. Столько народностей эллинских и варварских обитало в Сицилии, и против такого большого острова афиняне решили теперь идти войной под благовидным предлогом помощи своим соплеменникам и союзникам, а на самом деле1 стремясь подчинить весь остров. Ближайшим поводом было то, что послы эгестян настоятельно просили афинян о помощи. Эгестяне начали войну с соседним городом Селинунтом из-за каких-то вопросов брачного права2 и спорного участка земли3. Селинунтцы вызвали на помощь своих союзников сиракузян и стали теснить эгестян с суши и с моря. Вот почему эгестяне напомнили афинянам о их союзе с Леонтинами при Лахете4 в прошлую войну и просили прислать на помощь эскадру. При этом они ссылались главным образом на то, что если сиракузян не наказать за изгнание леонтинцев5, то они также сокрушат и остальных союзников афинян и овладеют островом, и тогда можно опасаться, что сиракузяне, будучи дорийцами и притом колонистами пелопоннесских дорийцев6, когда-нибудь с большими силами придут на помощь своим соплеменникам в Пелопоннесе и объединенными силами сокрушат могущество Афин. Вот почему благоразумная осторожность требует, пока еще у афинян есть союзники, выступить вместе с ними против Сиракуз, тем более что эгестяне предоставят достаточно денежных средств для войны. Слушая эти доводы, повторяемые эгестянами и их сторонниками в афинском народном собрании, афиняне решили сначала отправить послов в Эгесту, чтобы удостовериться, действительно ли, как эгестяне уверяют, у них хранятся в казне и в храмах необходимые средства, и вместе с тем узнать, каково положение в войне против Селинунта.

7. Итак, афинские послы отправились в Сицилию. Лакедемоняне же с союзниками, кроме коринфян, в ту же зиму выступили походом в аргосскую область. Они опустошили там небольшую часть полей и увезли с собой несколько возов зерна. Аргосских изгнанников они поселили в Орнеях1, оставив там для охраны небольшой гарнизон. Затем, заключив перемирие, с тем чтобы орнейцы и аргосцы некоторое время не враждовали друг с другом, лакедемоняне вернулись с остальным войском домой. Когда же немного спустя прибыла афинская эскадра из 30 кораблей с 600 гоплитов на борту, аргосцы со всем войском и афиняне выступили в поход и в течение одного дня осаждали изгнанников в Орнеях. Ночью, однако, изгнанники незаметно бежали из Орней, так как войско осаждающих расположилось лагерем вдали от города. На следующий день аргосцы, как только узнали о случившемся, разрушили Орнеи до основания и отступили, а затем и афиняне отплыли домой. Афиняне переправили морем в Мефону2 на границе с Македонией свою конницу и некоторое число бежавших к ним македонских изгнанников и начали опустошать земли Пердикки. После этого лакедемоняне отправили послов к фракийским халкидянам, которые заключили с афинянами перемирие на 10 дней3, с приказанием помочь Пердикке, но те отказались. Так окончилась зима и шестнадцатый год войны, которую описал Фукидид.

8. В начале следующего лета афинские послы возвратились из Сицилии вместе с послами эгестян, которые привезли с собой 60 талантов серебра в слитках — месячное жалованье для 60 кораблей1, об отправке которых они должны были хлопотать. Афиняне созвали народное собрание. Услышав, наряду с завлекательными и не соответствующими действительности донесениями своих послов, также и сообщения посольства эгестян о том, что в государственной казне и храмах эгестян хранится много денег, постановили отправить в Сицилию эскадру из 60 кораблей. Стратегами с неограниченными полномочиями2 были выбраны Алкивиад, сын Клиния, Никий, сын Никерата, и Ламах, сын Ксенофана. Они получили приказ оказать помощь эгестянам в войне против селинунтцев и, если дело пойдет успешно, содействовать возвращению леонтинцев в их город3; в остальном же поступать таким образом, как они сочтут наилучшим для афинян. Спустя пять дней после этого было вновь созвано народное собрание, чтобы принять решение о скорейшем снаряжении и отплытии экспедиции, а также о дополнительных мероприятиях, какие сочтут необходимыми стратеги. Никий, выбранный стратегом против воли, был убежден, что народ по столь незначительному поводу принял пагубное решение и стремится лишь под благовидным предлогом завоевать всю Сицилию (что весьма нелегко). И, желая побудить народ отказаться от этого намерения, Никий обратился к афинянам в собрании с такими словами.

9. «Настоящее собрание созвано, чтобы обсудить приготовления для нашей экспедиции в Сицилию. Однако, по-моему, следовало бы еще раз подумать, благоразумно ли вообще предпринимать эту экспедицию. Мы не должны наспех решать столь важное дело и принять предложение иноплеменников, вовлекающее в ненужную войну. В этой войне мне предоставлена почетная должность стратега, и за себя лично я менее кого-либо другого опасаюсь, хотя и убежден, что хорошему гражданину подобает ценить и собственную жизнь, и свое достояние. Ведь такой человек и в личных интересах особенно будет заботиться о благе родины. Впрочем, я и прежде никогда не выступал здесь против убеждения, лишь бы добиться должности и почета, и теперь не стану этого делать: скажу просто то, что считаю наилучшим. При вашем образе мыслей моя речь, пожалуй, мало помогла бы, если бы я прямо посоветовал вам не рисковать тем, что у вас уже в руках, ради неопределенных выгод в будущем. Поэтому я попытаюсь убедить вас в том, что ваша поспешность не ко времени и что ваши устремления осуществить нелегко.