Читать онлайн «Притчи мидрашей. Сборник сказаний, притч, изречений». Страница 16

Отвечал Господь:

– Мне нет нужды в вашем свете, но Я желаю, чтоб вы светили Мне так же, как Я светил вам.

Притча гласит:

«Шли одним путем зрячий со слепым. И сказал зрячий слепому:

– Когда мы войдем в дом, ты зажжешь свечу и посветишь мне.

– Помилуй, друг! – возразил слепой. – Когда мы были в пути, ты был единственной поддержкой мне; ты же указывал мне дорогу, пока мы не дошли до дома, а теперь ты мне, слепому, говоришь, чтоб я светил тебе!

– Я для того говорю тебе это, – ответил зрячий, – чтоб дать тебе возможность хотя бы чем-нибудь вознаградить меня за услуги, оказанные тебе мною.

(Бам.-Р., 15)

Раби Абина говорил:

– Диск солнечный – один из слуг Господних. Человеческий глаз не в силах вдоволь насладиться светом его. Молния – одно из отражений огня небесного, и блеск ее сияет во всех концах мира; так Всевышнему ли нужен свет от рук человеческих?

– Ради умножения заслуг человеческих, – отвечал рав Аха, – Господь увеличил Тору и умножил заветы ее.

(Ваик.-Р., 31)

«И смотрел (народ) вслед Моисею, доколе он не входил в Скинию».

Смотрели вслед Моисею люди, склонные к клеветничеству, и пальцем на него показывали.

– Взгляни, – говорил один, – что за затылок, что за плечи откормил он себе на народном хлебе!

– Бездельник он! – поддерживал другой. – Человек, заведующий постройкой скинии и распоряжающийся запасами серебра и золота в столь несметных количествах, – удивительно ли, что он скопил себе богатство?

Доходили пересуды эти до слуха Моисея, и он сказал себе: «Клянусь, что когда скиния будет готова, я тотчас же дам им отчет во всем, что проходило через руки мои. Что делать, – продолжал он размышления свои, – народу свойственна подозрительность». И Моисей отдал отчет во всем, что было употреблено для скинии – золота, серебра и меди, до последнего сикля.

(Танх.)

Передвижения израильтян по пустыне производились Моисеем согласно положению сопровождавшего их Облака. Когда оно начинало подниматься, Моисей возглашал: «Восстань, Господи, и рассыплются враги Твои!» Тогда народ собирался в дальнейший путь. У кого имелось вьючное животное, тот нагружал на него вещи свои; имущество же тех, у кого таких животных не было, принималось Облаком, которым и переносилось до места следующей стоянки. Об остановке давалось знать трубными сигналами, и каждое колено ставило стан свой в установленном порядке: на первом плане, к востоку, колено Иудино со своим знаменем и родоначальником во главе, а за ним остальные, каждое колено со станом своим, «при знамени своем и при знаках семейств своих».

Каждый родоначальник, патриарх, имел особый, присвоенный ему стяг, окраска которого соответствовала цвету того из камней на Хошене (наперснике судном), на котором вырезано было его имя:[28]

Стяг Рувима: на красном фоне изображены мандрагоры.

Симеона: по зеленому полю – рисунок, изображающий город Сихем.

Левия: одна треть стяга белого цвета, одна треть – черного и одна – красного. Изображение – Урим и Тумим.

Иуды: на лазоревом фоне изображение льва.

Иссахара: цвет темно-синий; изображение – солнце и месяц.

Завулона: по белому полю – корабль.

Дана: окраска цвета сапфира; изображение – змея.

Гадда: окраска цвета прозрачного агата; рисунок представляет отряд воинов.

Нефтали: на дымчато-розовом фоне изображена газель.

Асира: фон цвета хризолита; изображение – масличное дерево.

Иосифа: фон темный, переходящий в черный, и на нем соединенное изображение двух стягов Ефрема и Манассии, носивших изображения: первый – вола, второй – буйвола.

Вениамина: фон двенадцати оттенков; изображение – волк.

В таком порядке двигались они стан за станом, и столпы облачные клубились над ними.

Первым останавливалось Облако над скинией, находившейся в середине между станами. Собрать и установить скинию было почетным правом колена Левиина. Становились станы каждый на свое место – и Облака Величия Господнего останавливались над каждым из них. И тут сказывалась во всей полноте своей святая мощь Моисея: Облако Шехины не сходило на скинию, прежде чем Моисей не возгласит: «Возвратись, Господи, к тьмам тысяч Израилевым!»

Во всех передвижениях ковчег носили впереди; из среди шестов его вылетало по две искры, которыми убивало встречавшихся на пути змей, скорпионов и других опасных животных.

При каждой стоянке появлялся колодец со свежей и прекрасной водой[29]).

Появлялся колодец у входа во двор скинии, возле шатра Моисея. У колодца собирались родоначальники всех двенадцати колен и начинали петь славу Господу. Тогда вода поднималась из колодца и разливалась тут и там по всей площади, протекая правильными каналами между одним станом и другим и широкой водяною полосою опоясывая все становище. Побережия покрывались густою и сочною растительностью с плодами, ягодами, овощами и обильным кормом для скота. Небо пустыни отражалось в воде, и живая поверхность ее отливала небесной синевой, мерцанием зари, солнечным блеском и лунным сиянием.

На огромном расстоянии наблюдалось это изумительное явление, и люди в восторге вопрошали:

(Бам.-Р., 20; Танх.; Иалк.)

Весь мир был потрясен и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал царь лучшего художника-живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить облик его. Когда художник возвратился, царь собрал всех мудрецов своих, искусных в науке физиогномики, и предложил им определить по облику характер Моисея, свойства, наклонности, привычки его, и в чем таится чудесная сила его.

– Государь! – ответили мудрецы. – Облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержимому властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете.

Возмутили царя эти слова.

– Как? – воскликнул он. – Возможно ли, чтобы таким был человек, дивные подвиги которого гремят по всему миру?

Пошел спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что натура Моисея определена ими по этому изображению безошибочно.

Мудрый царь Арабистана решил проверить, кто из спорящих прав, и лично отправился в стан Израилев.

При первом же взгляде царь убедился, что облик Моисея изображен художником безукоризненно. Войдя в шатер человека Божьего, преклонил царь колена, поклонился до земли и рассказал о споре между художником и мудрецами.

– Сначала, прежде чем я увидел лицо твое, – сказал царь, – я подумал: должно быть, художник плохо написал облик твой, ибо мудрецы мои в науке физиогномики люди весьма опытные: ныне же убеждаюсь, что это люди совершенно ничтожные, и суетна и ничтожна мудрость их.

– Нет, – ответил Моисей, – это не так: и художник, и физиогномисты – люди весьма искусные; и тот и другие правы. Да будет ведомо тебе, что все пороки, о которых говорили мудрецы, действительно присвоены были мне от природы, и быть может, – еще в большей степени, нежели это определено ими по облику моему. Но долгими и напряженными усилиями воли боролся я с пороками моими, пересиливал и подавлял их в себе, пока все противоположное им не стало второй натурой моей. И в этом высшая гордость моя.

(Мид. по Тиф. Иср., Кид.)

При освящении левитов, которых окропляли очистительной водою, сбрив волосы со всего тела, посвящение получил и Корей. И стала говорить Корею жена его:

– Полюбуйся, как поступил Моисей с тобою: сам царем стал, Аарона первосвященником сделал, сыновей его – иереями. Теруму принесут – он говорит: «Отдайте все священнику»; принесут десятину для левитов, он и от нее отбирает десятую часть для священника же. Мало этого, он еще обрить вас велит. Издевается он над вами. Волосы у людей – и то ему завидно!

– Но Моисей ведь и себя дал обрить, – возражал Корей.

– Ну, разумеется: всю власть и весь почет забрал, надо же хоть чем-нибудь поступиться.

Ходил Корей среди народа, а его, обритого, никто не узнавал.

– Ты ли это? – удивлялись все. – Кто это тебя отделал так?

– Кто, как не Моисей, – отвечал Корей, – и мало того что оголили, еще за руки и за ноги брали, вверх поднимали и приговаривали: «Вот ты и очищен!» Брата своего, Аарона, точно невесту нарядил и в скинии собрания посадил.

Недоброжелатели Моисея и пошли на все лады повторять, возбуждая народ против него:

– Моисей – царь; брат его Аарон – первосвященник, сыновья его – иереи. Терума – священнику, часть десятины – священнику, всякий дар и всякое приношение – ему же!..

А Корей, по природе своей склонный к злоумышленным шуткам и издевательству, стал такую побасенку рассказывать: