Читать онлайн «Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи». Страница 16

Глава тринадцатая

Когда Ка-хала-о-мапу-ана прыгнула за борт, каноэ шло с большой скоростью, и поэтому она сразу же оказалась далеко позади. Аи-вохи-купуа приказал развернуть каноэ и искать сестру, но не нашел ее, после чего решил, не задерживаясь больше, плыть на Кауаи.

Когда Аи-вохи-купуа покинул Гавайи и был на середине пути от Оаху до Кауаи, он так сказал гребцам:

— Когда мы возвратимся на Кауаи, пусть ни один из вас не проговорится, что мы плавали на Гавайи за Лаиэ-и-ка-ваи, иначе не миновать мне позора, и люди будут смеяться надо мной. Я приказываю вам молчать. Если вы ослушаетесь меня и я узнаю об этом, то виновный будет казнен вместе со всем своим потомством. Я уже клялся так однажды, клянусь и теперь.

Прошло несколько дней после возвращения Аи-вохи-купуа, и вождь устроил празднество для вождей и всех своих друзей, которые жили на Кауаи.

Слуги вождя приготовили богатый пир всем на удивление. Среди приглашенных была лишь одна женщина высокого рода по имени Ка-или-о-ка-лау-о-ке-коа[37].

В день празднества собрались гости, и много было еды и кавы.

Не притрагиваясь к еде, все взялись за чаши с кавой. Но сколько они ни пили, никто не захмелел.

Тогда Аи-вохи-купуа велел слугам быстро нажевать еще кавы. Его приказание было исполнено, принесли новую каву, и гости вновь взялись за чаши. На этот раз хмель ударил им в головы, и больше других захмелел вождь, который был хозяином на пиру.

Хотя вождь был пьян, все его слуги хорошо помнили страшную клятву, и ни один даже словом не обмолвился о его тайне. Люди узнали о ней от самого Аи-вохи-купуа.

Опьяневший Аи-вохи-купуа повернулся к Кауакахи-алии, сидевшему поблизости, и сказал ему:

— О Кауакахи-алии, когда ты рассказывал нам о Лаиэ-и-ка-ваи, вошла в меня любовь к этой женщине, стали бессонными мои ночи от желания видеть ее, и я отправился на Гавайи, мы отправились в путь вдвоем, и еще не взошла заря, когда мы пришли в Пали-ули. Передо мной был дом принцессы, прекраснее которого мне не доводилось видеть, и, устыдившись, я ушел из Пали-ули и возвратился на Кауаи. Я возвратился, потому что знал, что только моим сестрам под силу помочь мне исполнить мое желание, и я привел их к дому Лаиэ-и-ка-ваи, чтобы они потрудились для меня, но Лаиэ-и-ка-ваи отказала им, всем четверым, кроме самой младшей. Позор пал на меня в Пали-ули. Лаиэ-и-ка-ваи строптивее всех женщин на земле, и нет ей в этом равных.

Когда Аи-вохи-купуа заговорил о Лаиэ-и-ка-ваи, его услышал Хау-аилики, юный певец из Маны, вождь несравненной красоты и высокого рода по отцу, который тоже был на пиру. Он встал и так сказал Аи-вохи-купуа:

— Ты плохо повел дело. Я не верю, что Лаиэ-и-ка-ваи строптивее других. Позволь, я предстану перед ней, и мне ничего не придется говорить, она сама, по доброй воле, станет моей, и ты увидишь, как мы на одном каноэ возвратимся на Кауаи.

Сказал тогда Аи-вохи-купуа:

— Хау-аилики, плыви, на Гавайи, я дам тебе мое двойное каноэ и гребцов. Если Лаиэ-и-ка-ваи станет твоей, значит, с тобой удача, и я отдам тебе все мои земли, а если ты возвратишься один, твои земли станут моими.

Так сказал Аи-вохи-купуа, и в ту же ночь Хау-аилики, снарядив двойное каноэ, отправился в путь. Прошло много дней.

Когда каноэ Хау-аилики проплывало мимо Мака-хана-лоа, он и его гребцы увидели над Кеаау радугу. Тут главный советник Аи-вохи-купуа сказал Хау-аилики:

— Посмотри на радугу над Кеаау. Это Лаиэ-и-ка-ваи пришла поглядеть на тех, кто катается на волнах.

— А я думал, что Лаиэ-и-ка-ваи не покидает Пали-ули, — сказал Хау-аилики.

На другой день, после полудня, когда они приплыли в Кеаау, Лаиэ-и-ка-ваи с младшими сестрами Аи-вохи-купуа уже возвратились в Пали-ули.

Когда Хау-аилики и его спутники сошли на берег, много людей собралось поглядеть на юношу, не уступавшего красотой Кауакахи-алии и Аи-вохи-купуа. Они громко восхищались его красотой.

На другой день, на рассвете, туман опустился на Кеаау, а когда он рассеялся — слушайте! — на берегу уже сидели шесть девушек, и одна затмевала красотой всех остальных. Так в первый раз сестры Аи-вохи-купуа показались людям вместе с Лаиэ-и-ка-ваи.

Лаиэ-и-ка-ваи и ее подруги сидели на берегу, а Хау-аилики прохаживался перед ними, желая привлечь к себе взгляд Лаиэ-и-ка-ваи. Но кто такой Хау-аилики! Пустое место, да и только!

Четыре дня являлась Лаиэ-и-ка-ваи в Кеаау, и Хау-аилики всеми способами старался привлечь к себе ее внимание, но она не желала его замечать.

На пятый день надумал Хау-аилики показать возлюбленной Лаиэ-и-ка-ваи свое искусство в катании на волнах, а надо сказать, что на Кауаи Хау-аилики был первым среди пловцов. Всех превзошел Хау-аилики в Кеаау и прославился своей ловкостью и красотой.

В этот день, едва рассвело, жители Кеаау, мужчины и женщины, взяли доски и ушли далеко в море.

Пока они раздевались на берегу, Хау-аилики тоже снял с себя одежды, взял в руки длинную доску оло и направился к тому месту, где сидели Лаиэ-и-ка-ваи и ее подруги. Долго стоял перед ними Хау-аилики. Наконец сестры Аи-вохи-купуа заметили его, и он им понравился.

— Если бы отец с матерью не поклялись, что мы останемся девственницами, я бы взяла Хау-аилики в мужья, — сказала Маиле-хаи-вале, обращаясь к Лаиэ-и-ка-ваи.

— Мне он тоже по душе, — сказала Лаиэ-и-ка-ваи, — но бабушка будет против, так что нечего о нем и думать.

— Ни ты, ни мы не вольны выбрать себе мужа, — отозвалась Маиле-хаи-вале.

Хау-аилики еще немного покрасовался перед девушками, потом поймал волну и уплыл на ней в море.

Когда Хау-аилики был уже далеко, одна из девушек крикнула ему:

— Плыви назад!

— Нет! — крикнул ей Хау-аилики, потому что не хотел плыть на одной волне со всеми остальными. Он хотел плыть один, подальше от других, чтобы Лаиэ-и-ка-ваи по достоинству оценила его ловкость, а там, может, и полюбила его. Слушайте все!

Хау-аилики остался один. От большой волны отделилась маленькая волна, и едва стала она набирать силу, как Хау-аилики поймал ее и стрелой понесся к берегу.

Жители Кеаау и сестры Аи-вохи-купуа громко славили Хау-аилики, лишь одна Лаиэ-и-ка-ваи не обращала на него внимания!

Хау-аилики слышал крики и был уверен, что теперь Лаиэ-и-ка-ваи позовет его… Слушайте все! Хау-аилики перебрался уже на пятую волну, а Лаиэ-и-ка-ваи все не звала его, и он в первый раз усомнился в своей удаче. Верно, не зря Аи-вохи-купуа назвал Лаиэ-и-ка-ваи строптивой.

Когда Хау-аилики понял, что Лаиэ-и-ка-ваи не обращает на него внимания, то решил плыть без доски.

Он оставил доску, а сам направился к дальним бурунам.

Лаиэ-и-ка-ваи посмотрела и сказала:

— Хау-аилики, верно, сошел с ума.

— Да нет, — ответили ей сестры, — он собирается плыть на волне без доски[38].

Хау-аилики был уже возле дальних бурунов, когда прямо над ним поднялась большая волна, но он успел стать на гребень, и пена, похожая на челюсти свиньи, потянулась к его шее. Все, кто был на берегу, восторженно закричали, и даже Лаиэ-и-ка-ваи в первый раз улыбнулась. Такую ловкость ни она, ни ее стражницы, еще никогда не видели.

Заметив улыбку Лаэи-и-ка-ваи, Хау-аилики вообразил, что своей ловкостью полюбился принцессе, и в ожидании знака от нее стал покорять одну волну за другой и плыл уже на пятой волне, а знака все не было.

Грустно стало Хау-аилики, что Лаиэ-и-ка-ваи не обращает на него внимания, и стыдно за хвастливые речи на пиру у Аи-вохи-купуа, о которых мы знаем из предыдущей главы.

Хау-аилики все плавал и плавал на послушных ему волнах, пока не пришло время Лаиэ-и-ка-ваи возвращаться в Пали-ули. Она махнула Хау-аилики рукой, отчего Хау-аилики возрадовался и возгордился:

— Верно, — подумал он, — я давно тебе полюбился, но ты это скрывала.

По знаку принцессы Хау-аилики лег на волну, и, она в ту же секунду домчала его туда, где сидела со своими спутницами Лаиэ-и-ка-ваи. Лаиэ-и-ка-ваи украсила шею юноши венком из цветов лехуа, как делала это всегда, воздавая почести победителю. Тотчас густой туман покрыл землю, а когда он рассеялся, ни Лаиэ-и-ка-ваи, ни сестер Аи-вохи-купуа уже не было на берегу, они возвратились в Пали-ули.

Больше они не появлялись в Кеаау, пока Хау-аилики не отплыл на остров Кауаи. Тогда Лаиэ-и-ка-ваи опять стали видеть в Кеаау.

Лаиэ-и-ка-ваи с сестрами Аи-вохи-купуа удалилась в Пали-ули, и Хау-аилики не захотел больше плавать на волнах. Он сказал главному советнику Аи-вохи-купуа:

— Аи-вохи-купуа говорил правду. Нет такой женщины, которая могла бы сравниться с Лаиэ-и-ка-ваи в строптивости. Ни красотой, ни ловкостью, я ничего не добился, и мне остается одно — сегодня же идти в Пали-ули.

Советник согласился с Хау-аилики.

После обеда, когда солнце стало клониться к западу, они пошли в горы и неожиданно оказались в самой чаще леса, там, где ветви деревьев плотно переплетались друг с другом. Первой на своем пути они встретили Маиле-хаи-вале, первую стражницу принцессы.