Читать онлайн «Мистика Древнего Рима. Тайны, легенды, предания». Страница 40

Несколько лет подобные аферы удавались. Доверчивые гости Вечного города приобретали бездомных щенков, лишь отдаленно походивших на волчат. Как правило, обман раскрывался уже в отеле или на таможне.

Говорят, на удочку этих торговцев едва не попал молодой Эрнест Хемингуэй. Но он уже тогда был опытным охотником и, приглядевшись, понял, что в корзине копошатся обыкновенные щенки беспородных собак. Будущий знаменитый писатель хотел было врезать в челюсть торговцу, – а это он умел делать тоже мастерски, – но потом передумал. Просто послал его подальше нелитературными итальянскими словами, которые выучил на фронте.

Жители Вечного города использовали в хозяйстве ослов еще во времена этрусков. Этих выносливых, упрямых домашних животных тогда доставляли из Северной Африки.

Когда-то дикие ослы водились и на Апеннинском полуострове, но были истреблены человеком. В Древнем Риме они использовались и как вьючные, и как верховые животные. Иногда они даже участвовали в сражениях. Скорость у них, конечно, не такая, как у скакунов, зато они выносливы, да и в смелости им не откажешь.

В Средние века набожные итальянцы говорили: «Осел ест меньше лошади и меньше болеет, но по силе не уступает ей. Однако есть в его упрямстве что-то дьявольское».

Однажды это мирное животное, – то ли в XVI, то ли в XVII веке, – несколько дней терроризировало Вечный город. Неизвестно, как появился бесхозный ослик – нарушитель спокойствия у пирамиды Гая Цестия.

Жители Рима заприметили его с раннего утра. А когда рассвело, обратили внимание на странный окрас животного. Сам светло-серый, а на холке – большое черное пятно. Знающие люди сразу усмотрели в этом дурной знак.

– Так метит скотину нечистая сила… – говорили они.

Стоял ослик в одиночестве, не обращая внимания на прохожих. До самого вечера он не двигался с места. В сумерках вдруг отправился блуждать по улицам Рима.

– Где же его хозяин? – удивлялись прохожие.

– Сам сатана ему владыка, – со страхом отвечали суеверные старики. – Что у этой меченой твари на уме, – добрым христианам не понять…

А ослику было все равно, что о нем говорят: знай себе, неторопливо постукивал копытцами по мостовым Вечного города, ни на кого не глядя. Шел куда-то, к только одному ему ведомой цели.

Тем временем впечатлительные жители Рима продолжали строить глубокомысленные и нелепые догадки о появлении животного с черной отметиной на холке.

Где неясность – там всегда возникают всевозможные домыслы и фантастические слухи.

К вечеру уже заволновался весь город, ожидая, какую беду принесет ослик.

Старики вспомнили, что черные пятна любил оставлять на животных сам языческий бог Фавн. А он, как известно, славился своим буйством, всевозможными проказами и недобрыми выходками по отношению к тем, кто не поклонялся ему.

В те времена в Риме не раз возникали слухи, будто древние божества крепко обижены на жителей Вечного города за измену им и принятие христианства.

Так что опасения мести былых языческих кумиров попали на благодатную почву. За один день в городе появилась новая недобрая примета: в доме, у которого остановится «меченная Фавном» скотина, быть покойнику.

Действительно, страшная примета получила подтверждение. Ослик иногда вдруг упирался в какую-нибудь стену или забор, ненадолго замирал и отправлялся дальше. А через час-другой за тем забором или за той стеной умирал человек.

Если «меченый» пил воду из фонтана, то она становилась мутной и горькой и отдавала застоялым болотом.

Ясное дело: жители Вечного города боялись даже прикасаться к такой воде.

Сколько дней совершал свой роковой обход Рима ослик – неизвестно.

Наконец, самые отчаянные схватились за оружие:

– Покараем скотину, меченную Фавном!..

– На костер сатанинскую тварь!..

– Поглядим, как попляшет в пламени длинноухий упрямец!..

Но умудренные опытом горожане предостерегли горячие головы:

– К скотине с черной меткой прикасаться христианину нельзя… Она может погубить и тело и душу… А то и увести за собой в ад!..

Пока в городе кипели страсти, ослик продолжал размеренно и невозмутимо совершать свой таинственный обход Рима.

Стали против него придумывать всякие каверзы. Пробовали натравить свирепых собак, но те поджимали хвосты и убегали от мирной скотины. Стреляли в «меченного Фавном» из арбалетов и мушкетов, но стрелы и свинец даже не задевали ослика.

Наконец жители города решились на отчаянный шаг.

– Нечистая сила породила меченую длинноухую тварь, пусть сама и разделается с ним!.. – решили они.

Едва ли не с костра сняли еретика – алхимика-чародея.

– Поживешь еще на земле в своей оболочке, продавший душу сатане, – сказали ему, – если сумеешь отравить «меченного Фавном»…

Суетился-суетился алхимик, нашпиговал ядом с десяток морковок и кочанов капусты, да только все бес толку! Ослик к отравленному угощению, разбросанному на его пути, даже не притронулся.

Цок-цок о мостовую копытцами – уже как роковой приговор жителям Рима – по-прежнему разносилось по ночным улицам и площадям.

Еретика-алхимика, после его неудачных опытов с отравлением, снова поволокли на костер. Там бедолага и погиб в огне, до последней минуты проклиная «меченого» осла.

Неизвестно, кто конкретно из понтификов управлял тогда католической церковью. Но, видимо, был он человеком смышленым и большим оригиналом.

Вернулся папа римский в Ватикан из поездки по провинции, а ему сразу в ножки – отцы города:

– Спаси, отче!..

– Пропадаем без тебя!..

– Тварь, «меченная Фавном», вот-вот изведет христианский Рим!..

Плюнул папа от негодования на своих помощничков, что не смогли справиться с захудалой скотиной. Приказал он слугам немедленно отправиться в таверну «Кривая Гусиная лапа», расположенную неподалеку от колокольни Санта-Мария-Маджоре.

– Отыщите там рябого, с перекошенной рожей, мерз кого пропойцу, который уже не помнит ни какой рукой креститься, ни своего имени, и доставьте его в Ватикан, – повелел понтифик.

Сам-то мудрый папа римский, очевидно, знал и имя пропойцы, и на что тот способен… Видимо, уже не раз они встречались по каким-то делам…

Приказ был исполнен, и вскоре слегка протрезвевший мужик из таверны «Кривая Гусиная лапа», как давнему приятелю, подмигнул понтифику. Пошептавшись наедине с папой римским, пропойца принялся за дело.

Раздобыл он где-то в предместье ослицу, накинул ей веревку на шею и отправился искать по городу виновника переполоха.

Как говорят римляне: «У пьяницы руки трясутся, а удача не выпадает из них».

Вскоре отыскался возмутитель спокойствия. «Меченный Фавном» увидел ослицу и сразу ринулся к ней.

Вывел завсегдатай таверны «Кривая Гусиная лапа» длинноухую парочку подальше за город, получил награду за свой подвиг и снова отправился в родимое заведение.

– Всего-то делов… – только и произнес он приятелям перед тем, как спустить награду.

Что стало с осликом, «меченным Фавном», и его подругой, – жителей Рима уже не интересовало. Исчез в неведомой дали – ну, и ладно. Пускай теперь с ними загородная нечистая сила разбирается…

Считается, что голубиная почта возникла более 5 тысяч лет назад в Древнем Египте. Эллины освоили этот вид связи примерно в VI веке до новой эры. А спустя пару столетий, неофициальная крылатая почта появилась и в Риме.

Сохранилось предание, что в те времена приручались голуби с Квиринала. Это самый высокий из римских холмов. Когда-то на нем обитало племя сабинян. Они, якобы, первыми на Апеннинском полуострове стали приручать голубей. Этих птиц называли «крыльями Квиринала».

В истории известны случаи, когда осажденные города и крепости использовали крылатых посланцев.

Так, в период с 1870 по 1871 год при осаде прусской армией Парижа французы отправили голубями 150 000 официальных и почти 1 миллион частных посланий.

Итальянцы часто использовали быстрокрылых вестников и в период борьбы с наполеоновской армией, и во время Первой мировой войны.

Знаменитый Меценат Г. Цильний, чье имя стало нарицательным, обозначая покровительство и поддержку искусства и литературы, помогал многим своим современникам: поэтам, архитекторам, музыкантам, актерам, философам, скульпторам, драматургам. Благодаря ему великие Гораций и Вергилий могли создавать свои творения, не задумываясь о хлебе насущном.

Когда Меценат подарил Горацию поместье, а в придачу голубятню, то попросил поэта после каждого написанного стихотворения отправлять ему крылатого посланника.

Римский поэт Лукан Марк Анний, живший в I веке новой эры, был другом императора Нерона. Но, как случалось со многими приближенными взбалмошного властителя, оказался подозреваемым в измене.