Читать онлайн «Легенды и мифы Древнего Востока». Страница 31

Однако вскоре выяснилось, что древний алебастр не выдерживает горячего ветра пустыни. Рисунки на глазах блекли, статуи рассыпались в пыль… Тогда из Парижа на место раскопок срочно откомандировали художника Эжена Наполеона Фландена, который должен был сохранить для человечества то, что Ботта извлекал из-под земли. Бесценность работы Фландена, запечатлевавшего все найденные в Хорсабаде сокровища, вскоре доказало одно печальное событие: первый груз археологических находок, погруженный на плоты, затонул в бурном течении Тигра. Только следующий транспорт, отправленный со всеми мерами предосторожности, благополучно достиг цели, и древности ассирийской земли впервые предстали перед жителями Европы, заняв почетное место в Луврском музее.

По возвращении на родину Ботта издал пятитомное исследование «Памятники Ниневии, открытые и описанные Ботта, измеренные и зарисованные Фланденом». Из пяти томов два полностью посвящались ассирийским надписям.

Но хотя француз тщательно копировал клинописные тексты, расшифровать их он еще не мог. И тут опять пришла пора подхватить эстафету лингвистам.

Вы заметили, что зачастую важнейшие открытия в области лингвистики совершаются неспециалистами? Шампольон был профессором истории, Гротефенд — школьным учителем, Джордж Смит, о котором речь пойдет впереди, — гравером. А Генри Кросвик Раулинсон, внесший неоценимый вклад в дешифровку клинописи, был майором английской армии и политическим агентом в Кандахаре. Этот удивительный человек, ничего не зная о работах Гротефенда и его последователей, самостоятельно расшифровал имена трех персидских царей и пошел еще дальше: прочитал несколько слов, в правильности расшифровки которых, впрочем, сомневался… Кто-то может заявить: «Подумаешь, достижение! Всего-навсего несколько слов, да к тому же, возможно, неправильно прочитанных!» Этому скептику можно посоветовать взять книгу, написанную на китайском языке, и попытаться прочесть в ней хотя бы десяток слов, не пользуясь словарями и не консультируясь с преподавателями кафедры восточных языков… Когда же бедняге наскучит водить пальцем по непонятным значкам, пускай он для разминки попробует повторить то, что Раулинсон проделал на двуглавой скале в районе Бехистуна.

Для продолжения работы по дешифровке английскому майору отчаянно требовались новые надписи — и он начал копировать надпись на скале близ дороги из Керманшаха в Багдад. На этой естественной стеле царь Дарий когда-то приказал высечь надписи и рельефы, прославляющие его победы. Каменные фигуры изображали великого правителя, правой ногой попирающего мятежного мага Гаумату, там же красовались связанные веревкой девять царей-самозванцев, а по сторонам этого рельефа и под ним разместились четырнадцать колонок текста на трех языках. Вися на веревке над 56-метровой пропастью, Раулинсон тщательно скопировал староперсидский текст. А несколькими годами позже, дополнив экипировку гигантскими лестницами и альпинистскими «кошками», бесстрашный майор срисовал и вавилонскую часть надписи.

В результате своих альпинистских и лингвистических подвигов Раулинсон в 1846 году представил Лондонскому Королевскому Азиатскому Обществу копию староперсидской надписи с переводом.

Исследование цивилизаций Месопотамии начало продвигаться вперед семимильными шагами: в 1845 году Остин Генри Лайярд, бывший клерк, с детства бредивший Востоком, бросил скучную службу в конторе и отправился навстречу своей мечте. Располагая всего 60 фунтами, которые подарил ему английский посол в Константинополе, он начал раскопки в Нимруде. И неважно, что в стране, где очутился Лайярд, полыхало восстание, — вырвавшегося на волю романтика не могли смутить подобные пустяки. Каким-то чудом заручившись помощью воинственных бедуинов, Лайярд на следующий же день после начала работ наткнулся на ассирийский дворец! Вскоре — на второй; и его находки превзошли все найденное Ботта в Хорсабаде.

С невольным трепетом новоиспеченный археолог заглянул в глаза колоссальным статуям крылатых человеко-львов и человеко-быков, которые охраняли дворец Ашшурнасирапала II в IX веке до н. э. — в ту пору, когда мир не знал еще ни Гомера, ни Сократа, а Троянская война не успела полностью погрузиться в зыбучие пески древней истории… Под лопатами рабочих Лайярда крылатые боги и дворец могущественного ассирийского царя впервые за два с лишним тысячелетия снова увидели свет.

Подобный успех давал возможность почить на лаврах, не искушая капризную судьбу, но Лайярд вновь бросил ей вызов: в 1849 году он начал работать в Куюнджике, там, где раньше копали Рич и Ботта. Казалось бы, что можно было найти в таком бесперспективном месте? Везучий и упорный англичанин нашел то, что оказалось ценнее даже обнаруженных им ранее ассирийских дворцов в Нимруде. Наконец-то поднялись из-под земли развалины легендарной Ниневии, проклинаемого в Библии «города крови»!

Но самое главное — в пристройке ко дворцу Ашшурбанипала Лайярд обнаружил тысячи глиняных табличек, среди которых оказались и учебники языка с расшифровкой клинописных знаков. Такие таблички служили пособием для школьников в те времена, когда старая силлабистическая письменность и письмо-рисунок начали заменяться простым алфавитным письмом, — по сути дела, это были самые настоящие древние словари! Значение подобной находки просто невозможно переоценить. Она сразу разрешила многие трудности, стоявшие перед учеными на пути дешифровки клинописных текстов, — но в то же время задала миру новую загадку.

Дело в том, что помимо надписей на вавилонском и ассирийском в библиотеке Ашшурбанипала оказалось множество табличек с надписями на языке, разительно отличавшемся от семитских и иранских. То был язык шумеров — загадочного народа, создавшего первую великую цивилизацию Междуречья.

Надо сказать, что Лайярд и его преемник Ормузд Рассам не сразу поняли уникальность своей находки. И все же, как и полагается добросовестным археологам, они отправили в Англию не только эффектные барельефы и статуи, но и ящики, наполненные битыми глиняными табличками… В Британском музее за этот глиняный бой взялись «кабинетные ученые», кропотливо восстанавливая из разрозненных обломков удивительное прошлое Месопотамии; там и сделал свое знаменитое открытие Джордж Смит, рабочий-гравер и талантливый лингвист-ассиролог.

С его открытием мы еще познакомимся, а пока окинем беглым взглядом самые существенные археологические находки в Месопотамии.

Спустя 40 лет после открытий Ботта помощник французского консула Эрнест де Сарзек начал раскопки в шумерском городе Лагаше, обнаружив там культуру столь древнюю, что Ассирия времен Ашшурбанипала в сравнении с ней кажется чуть ли не современностью. Конечно, это преувеличение, но при попытке заглянуть на 45 веков в прошлое вполне может закружиться голова… Находки Сарзека заставили замолчать тех скептиков, которые упорно отказывались верить в существование шумерского народа. Кстати, сам термин «шумеры» ввели в обиход не историки, а французский лингвист Жюль Опперт: в 1869 году на заседании Французского общества нумизматики и археологии он порядком огорошил почтеннейшую публику, заявив, что непонятный язык многих клинописных табличек Месопотамии — шумерский. А раз существует шумерский язык, значит, когда-то должен был существовать и шумерский народ!

Слова Опперта встретили яростный отпор многих историков и археологов. В частности, Жозеф Галеви обозвал так называемый «шумерский» язык фантасмагорией. Какой еще там шумерский? Это просто вавилонские жрецы прибегали к шифрованным записям, дабы непосвященные не совали нос в их религиозные таинства!

И вот Сарзек обнаружил в Лагаше множество записей на этом «фантасмагорическом» языке — в том числе списки продуктов, купчие и другие деловые документы, которые не стал бы засекречивать даже писец, страдающий манией преследования в тяжелой форме. Впридачу Сарзек нашел статуи правителей, живших одновременно с самыми древними египетскими фараонами; откопал «Стелу коршунов», призванную увековечить победу Лагаша над другим шумерским городом — Уммой около 2470 г. до н. э.; открыл надписи правителя Уруинимгины — полного благих намерений, но печально кончившего реформатора XXIV века до н. э.

Вслед за этим последовали сенсационные открытия немца Роберта Кольдевея, нашедшего древний Вавилон в 90 км от нынешнего Багдада: в ходе восемнадцатилетних работ удалось извлечь на свет божий грандиозные крепостные стены, дворец Навуходоносора И, храм Мардука, Ворота Иштар, Дорогу Процессий и знаменитую Вавилонскую башню.

Двадцатый век, переболев Первой мировой войной, ознаменовался открытием древнего города Мари — соперника-союзника Вавилона (его откопали французские археологи под руководством А. Парро) и поразительно интересными находками англичанина Леонарда Вулли, сделанными в Уре, на родине библейского Авраама.