Читать онлайн «Мифы и легенды Китая». Страница 14

Можно сказать, что философия эпохи Сун происходит не из «И цзин», а из приложения к нему и является скорее даосской, чем конфуцианской. И в легенде о Пань-гу дается скорее философское объяснение космического миропорядка. Наиболее плодотворные даосские и буддийские представления привели к сохранению конфуцианства, недоверие к чуду обусловило веру в естественную смерть.

Именно тогда мистические заимствованные элементы уступили место тем, которые в оформленном виде и образовали ранний дуализм, позже трансформировав его в монизм. В нем отразились философские суждения от познаваемого до непознаваемого и закончились научным объяснением своего происхождения – не тех перемен, что происходили во Вселенной (об этом у них сложилась вполне определенная точка зрения), а о природе самой Вселенной.

Именно Чжоу Дуньи, которого называли «князем империи Разума», систематизировал философскую концепцию мира, которая и стала основой мышления китайцев. Он не просил своих соплеменников отрекаться от того, чем они владели на протяжении многих веков. Он перевел древние теории из научной сферы в область философии, не только объединив их, но и усилив их значение.

Благодаря его известной схеме космогенеза его трактат приобрел всеобщую известность. Чжоу Цзы показал, что само по себе Великое начало ничего не значит, но оно производит инь и ян, они – пять элементов и так далее, пока не образуются мужская и женские особи (дао), а также другие предметы и существа.

Сочинения Чжу Си, и прежде всего трактат «Высший принцип (ли) и Первичная материя (чжи)», показывают, что его философия носила монистический характер. Вот один из примеров: «В пространстве между Небом и Землей существует и Высший принцип, и частицы. Высший принцип – путь, не имеющий телесной оболочки, а частицы – материал, из которого образуются предметы. Нет первичной материи, которая была бы освобождена от Высшего принципа, и нет высшего принципа отдельного от первичной материи».

В то же время Высший принцип, как объясняет Чжу Си, предшествует форме, в то время как первичная материя следует за формой. Суть в том, что и нематериальный, и материальный принципы являются различными проявлениями одной и той же таинственной силы, из которой вытекают все явления.

В настоящем издании не представляется возможным подробно изложить данную философскую концепцию.

Нам важно лишь обозначить ее суть. Поэтому мы и проследили, как китайский дуализм становится монизмом и как в то время, когда утверждался последний, сохранялся первый. Именно монодуалистическая теория, соединившая самую древнюю и новейшую философию, которую мы находим в современном Китае, составляет основу, на которой базируются рассуждения о происхождении Вселенной и всего сущего.

Одна из наиболее значительных космогонических систем была изложена философом Лао-цзы (Ли Эр) (VI в. до н. э.) в трактате «Дао дэ цзин» («Канон причины и добродетели»), вначале скромно озаглавленном «Лао-цзы», где дается характерная для того времени свободная концепция Вселенной как литературной формы.

Его дао, или «путь», является источником Неба и Земли, «праматерью всего сущего». Этот путь существовал до бога, и он является не чем иным, как метафорическим выражением происхождения всех предметов из первичного ничто, где все явления природы существовали «в безмолвии, тишине и покое».

Следовательно, учение Лао-цзы следует признать в некотором роде монистическим, но вместе с тем и мистическим, даже пантеистическим. Тот путь, по которому можно пройти, не является Вечным путем, то имя, которое может быть ему дано, не является Вечным именем.

Дао «путь» – недоступное познанию и невыразимое в словах – является источником Неба и Земли, в нем воплощено бытие и небытие и разрешаются все противоречия, оно становится «матерью всего сущего»:

Неисчислимое – источник всех вещей и начал всего. Прервемся на этом месте. В общепринятом смысле системы создания мира нет. Непроходимый Путь не ведет никуда по пути космогонии.

Конфуция (551—479 гг. до н. э.) не занимала проблема происхождения мира. Он не размышлял ни над происхождением сущего, ни над проблемой конца света. Конфуция не интересовало происхождение человека, он не заботился о его будущем. Он не занимался ни физикой, ни метафизикой, возможно полагая, что они находятся по другую сторону жизни, поскольку допускал наличие иных существ, которые оказывают определенное влияние на живых, одеваются в особые одежды и посещают священные церемонии. Однако, полагал он, нам не стоит беспокоиться о них, во всяком случае не более, чем о прочих сверхъестественных вещах, физических силах или чудовищах. Как мы можем служить существам, находящимся по ту сторону бытия, если не знаем, как служить людям? Мы ощущаем, что чувствует нечто невидимое и таинственное, но их суть и смысл настолько значительны, что человек не может их постигнуть.

Самым надежным, хотя и не совсем разумным является агностический путь. Получается, что, предоставив неведомое самому себе, можно начать его изучение и постижение его таинственной сути, пытаясь понять уже известные явления, и на это направить наши усилия.

Между монизмом Лао-цзы и позитивизмом Конфуция, с одной стороны, и даосским трансцендентализмом Чжуан-цзы (396—286 гг. до н. э.) – с другой находим несколько предположений в связи «с тайной существования». Коротко они могут быть обозначены как связь китайской созерцательной философии с монизмом.

В философии Мо Ди (475—395 гг. до н. э.), более известного как Мо-цзы или Учитель Мо, соединились элементы гуманистического и утилитаристского подхода.[6]

Как пишет Мо-цзы, изначально было Небо (которое рассматривалось им как антропоморфное Высшее существо), «создавшее солнце, луну и множество звезд». Система внешне близка к христианским представлениям.

Обличительные тенденции конфуцианства ярче всего раскрылись в творчестве Мэн-цзы (372—289 гг. до н. э.). Он первым переработал и развил идеи Конфуция, превратив их в идеологическую систему. Он был страстным обличителем своих противников и даже называл Мо-цзы и его сторонников «необузданными животными», намекая тем самым на их социальное происхождение.

Мэн-цзы считал основой мироздания Небо, ибо создать мир усилиями людей невозможно. При этом он не рассматривал Небо как нечто антропоморфное, а соединял в одно целое сознание, природу и космос. Он не приписывал Небу космогоническую функцию, а лишь считал его носителем Высшей силы. По его мнению, все великие герои являлись «людьми Неба», должны были выполнять его волю и «возложенные на них великие обязанности». Следуя учению великого Конфуция, он предпочитал не затрагивать вопрос о происхождении Вселенной.

Полагают, что живший в V веке до н. э. Лао-цзы, один из самых ярких сторонников даосизма, считал, что получивший имя Мир происходит из неименованного абсолютного целого. Эволюция не происходит путем воплощения индивидуальной воли, а совершается в соответствии с замыслом создателя:

Дыхание, форма и вещь еще не разделились, что и называется Хаосом. Всматривайся – и не увидишь, вслушивайся в него – и не услышишь. Название этому – «Простота».

Простое не имеет ни формы, ни границ. Претерпев превращение, оно стало Единым, а из Единого – Семью, Семь же превратилось в Девять. На этом превращения исчерпываются и снова приходят к Единому. А это Единое есть начало превращений всех форм. Чистое и легкое поднялось вверх и образовало Небо, грязное и тяжелое опустилось вниз и образовало Землю, а дыхание, пронизавшее то и другое, породило человека. Вот так Небеса и Земля заключили в себе семя всего живого, и все сущее обрело жизнь».[7]