Читать онлайн «Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-историческое исследование моделей власти у славян». Страница 3

В качестве основных источников исследования выбраны три древнейших историографических сочинения Древней Руси, Польши и Чехии — «Повесть временных лет»[65], Хроника Галла Анонима[66] и Хроника Козьмы Пражского[67]. Эти произведения являются первыми дошедшими до нас систематическими описаниями истории трех государств. Они стали основополагающими для исторической традиции в своих странах, так как все последующие летописцы и хронисты опирались на эти труды. Перечисленные памятники известны в позднейших списках, однако на основе последних вполне достоверно реконструируется архетипический текст. ПВЛ и Хроники Галла и Козьмы полностью посвящены древней и современной авторам истории славянских государств. В предлагаемом исследовании рассматриваются начальные части этих сочинений, на основе которых можно реконструировать предания о первых славянских правителях — Кие и его братьях, Пржемысле и Либуше, Пясте и Попеле.

Тексты этих трех раннеисторических описаний созданы примерно в одно время — на рубеже XI—XII вв. Редакции (три или две[68]) ПВЛ, по мнению большинства текстологов, датируются 1110-1118 гг.[69] Хроника Галла Анонима написана в 1107-1113 гг. и состоит из трех книг, в первой изложена легендарная и древняя история Польши до 1086 г., вторая и третья посвящены правлению Болеслава Кривоустого до 1113 г. Хроника Козьмы Пражского, начатая, скорее всего, после 1092 г., излагает историю чехов с древнейших времен до 1125 г. Основными источниками Козьмы были Хроника Регинона (VIII — начало IX в.) и её продолжение, составленное магдебургским епископом Адальбертом, не дошедшие до нашего времени древние пражские анналы, «Список епископов Пражской церкви», некрологи церкви св. Вита.

Во всех трех сочинениях есть прямые указания на использование устных источников — фольклорной традиции и рассказов очевидцев. Кроме того, в них можно выявить и внутритекстовые, косвенные признаки обработки устной традиции (см. подробнее Главу II, 2).

Западнославянские хроники написаны на латинском языке. Хроника Галла Анонима в наибольшей степени ориентирована на книжную латинскую культуру, ее повествование не построено по хронологии событий, а является перечнем деяний польских князей. Стержнем повествования, написанного в жанре gestae («деяния»)[70], выступают подвиги трех князей Болеславов. Галл был хорошо знаком с текстами античных авторов и современной ему латинской книжностью.

Текст Хроники Козьмы Пражского несколько сложнее. С одной стороны, Козьма ориентируется на образцы латинской письменной культуры[71], часто использует цитаты и аллюзии из сочинений античных писателей и поэтов. С другой стороны, по своей структуре Хроника Козьмы очень близка русскому летописанию — изложение ведется строго погодно, присутствуют «пустые» даты, в текст включаются юридические документы.

ПВЛ[72] написана на древнерусском литературном языке, повествование в ней ведётся по годам. По своей структуре русская летопись близка европейским анналам. Значительное влияние на нее оказали византийские образцы, особенно исторические сочинения[73].

Авторы этих трех сочинений при создании ранней истории своих го-ударств опирались на библейские, апокрифические тексты и церковно-учительную литературу[74]. Христианская литература не только обеспечивала первых книжников образцами, но и формировала круг исторических идей, представлений о времени, пространстве, об идеальной власти и «правильном» устройстве общества. «Варварские истории» христианизированных государств писались в контексте священной истории.

Во многом сходны и исторические задачи трех произведений. Галл Аноним (Gallus Anonymus) не был поляком по происхождению: он прибыл в Польшу в конце XI в. и выполнял функции историографа в канцелярии князя Болеслава III. Свои цели хронист декларировал в предисловии к Книге III — Галл Аноним пытается прославить историю Польши, чтобы «не есть даром хлеб польский» и «сохранить навыки письма». Свою работу Аноним прямо сравнивает с сочинениями «древних поэтов». Деяния святых мужей, военные победы и триумфы правителей — ключевая тема Хроники. Козьма Пражский (около 1045-1125) происходил из знатного чешского рода, после 1099 г. стал каноником, затем деканом капитула при кафедральном соборе св. Вита в Праге. Исторический Материал Козьма излагает с позиций династии Пржемысловичей. Свою Хронику он характеризует как «героическую»[75]. Прозаический текст здесь сочетается с рифмованными латинскими отрывками, причем особенно часто Козьма пользуется гекзаметром, что подчеркивает «эпический» стиль его произведения. В начале ПВЛ сформулированы три вопроса, декларирующие исторические задачи автора летописи: «откуду есть пошла руская земля», «кто въ Киеве нача первее княжити» и «откуду русская земля стала есть». В соответствии с этими задачами ключевыми темами летописи стали история русского государства, появление первых киевских князей и династии Рюриковичей. В центре повествования находятся героические деяния и «слава» князей этой династии и их дружинников[76].

B качестве дополнительных источников исследования использовались другие летописные, хроникальные и житийные тексты, в которых отразились альтернативные версии ранней истории трёх государств и варианты рассматриваемых текстов. Для древнерусской легенды о Кие это Новгородская первая летопись младшего извода, в которой, по мнению большинства текстологов, отразился более ранний летописный памятник — так называемый «Начальный свод» 90-х гг. XI в.[77] В чешской традиции также известна более ранняя версия легенды о Пржемысле, которая включена в «Легенду Кристиана», входящую в цикл житий св. Вацлава. Использовались также более поздние польские памятники — Хроника Винцентия Кадлубка[78] и Великая хроника XIII в.[79]

Учитывались данные древнерусских литературных памятников (прежде всего «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона, «Памяти и похвалы князю Владимиру», Жития Феодосия Печерского[80], «Слова о полку Игореве»[81], Киево-Печерского патерика [82] и «Слова, посвященного памяти святых отцов Первого Вселенского (Никейского) собора» епископа Кирилла Туровского), а также параллели из германской, кельтской, скифской и греческой мифопоэтических и раннеисторических традиций. Византийские и западноевропейские средневековые источники в основном цитируются по «Своду древнейших письменных известий о славянах»[83].

Отдельный комплекс источников составляют памятники южнославянских исторических традиций — болгарской и сербохорватской. Однако в текстах, связанных с балканским ареалом расселения славян, оригинальная славянская мифоэпическая традиция выражена не столь ярко и представлена лишь фрагментарно. Систематическое (структурное) сравнение сюжетов легенд южных славян с восточно- и западнославянскими преданиями невозможно в связи с разрозненностью и отрывочностью этих материалов и компилятивным характером дошедших до нас историографических сочинений. Единичные мотивы из этих текстов, восходящие к устным источникам, приводятся только как дополнительные аналогии и служат верификационным (проверочным) материалом[84].

Наиболее репрезентативный южнославянский материал представляют два древнейших болгарских исторических текста: «Именник болгарских ханов»[85] (записан в IX-X вв.) и «Апокрифическая летопись»[86] XI в. Однако поскольку ранняя историография Болгарских царств представляла собой сложный синтез тюркских и славянских элементов, а, кроме того, испытала серьезное влияние византийской идеологии[87], славянский фольклорный элемент в ней не нашёл отчётливого выражения.

Сербохорватская традиция представлена более поздней «Летописью попа Дуклянина», которая в наибольшей степени ориентирована на литературные и историографические образцы, а не на мифоэпическую традицию. Сообщения этой летописи могут быть дополнены отдельными известиями, основанными на славянской устной традиции, которые отразились в трактате Константина Багрянородного «Об управлении империей» X в. и в Хронике Фомы Сплитского XIII в.

«Болгарская апокрифическая летопись» сохранилась в единственном списке начала XVII в.[88], однако ее оригинал датируется серединой — второй половиной XI в.[89] Памятник входит в широкий круг апокрифической литературы, которая создавалась и распространялась членами религиозной секты богомилов[90]. Главное отличие «Болгарской апокрифической летописи» от других рассматриваемых исторических текстов — ее неофициальный, «народный» характер. Богомилы были оппозиционно настроены по отношению к православной церкви и государственной власти[91]. Именно это обстоятельство, видимо, и послужило причиной включения в текст языческих славянских и тюркских легенд[92]. Структурно «Летопись» состоит из двух частей: апокрифической («Сказание о вознесении пророка Исайи на небо») и собственно летописной. В летописной части описывается «обретение родины» славянами и болгарами, излагаются легенды о царе по имени Слав и о рождении хана Испора (Исперих «Именнника болгарских ханов»), т.е. Аспаруха, от коровы, а затем история наследников Аспаруха. Историческая часть летописного текста отличается фантастичностью и серьезными искажениями исторической действительности. Она отражает народные представления об истории и происхождении власти в Болгарии: в частности, здесь неоднократно повторяется мотив «изобилия еды» и богатых урожаев во времена царя Симеона и его сына Петра. Летопись не имеет погодного разделения, повествование ориентируется на условные сроки жизни правителей (часто более ста лет).