Читать онлайн «Мабиногион». Страница 2

Тут случился один из любимых историей парадоксов. Когда реальная кельтская независимая культура доживала в Уэльсе последние Дни, ее импульс проник в европейскую литературу, обогатив ее образами и сюжетами, ставшими популярными в течение столетий. То, что получило в науке название артуровского эпоса, имело много источников, и его кельтская основа неузнаваемо трансформировалась при переносе на почву европейского феодализма. Вопрос об историческом прообразе короля Артура слишком сложен, чтобы рассматривать его здесь; но его легендарный «двойник» впервые появился в «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского (Грифидда ап Артура) – первого автора, соединившего в своем творчестве англо-нормандскую и валлийскую традиции и задавшегося целью прославить прошлое Британии. Среди созданий Гальфрида, которыми питалось вдохновение многих будущих классиков (в том числе и Шекспира), большое место занимал образ Артура – могучего короля Британии и сопредельных стран, идеального вождя рыцарского сообщества. Этот образ «пришелся ко двору» в европейском обществе XI–XII веков – и как недостижимый идеал клонящегося к упадку рыцарства, ищущего выхода в союзе с королевской властью, и как идеал еще популярной в те века универсалистской монархии, объединяющей народы под единым скипетром (не случайно легенда привела Артура в Рим – столицу Вселенской Империи). Во всяком случае, начиная с XII века и до самого конца средневековья нескончаемые переработки сюжетов о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, о Тристане и Изольде, о Святом Граале заполняют литературу всех народов Западной Европы. Эти сюжеты бумерангом возвращаются и в Уэльс, откуда когда-то вышли, и соединяются там с кельтской мифологическо-литературной традицией. Так рождается сборник сказочных повестей, известный ныне под условным, но отнюдь не случайным названием «Мабиногион» – так озаглавила его первая переводчица на английский, леди Гест.

Сборник, включающий в себя 11 легенд, дошел до нас в составе двух рукописных сводов древней валлийской литературы – так называемых Белой книги Риддерха (ок. 1325) и Красной книги Хергеста (ок. 1400). Их тексты несколько отличаются друг от друга, что доказывает заимствование из общего, более раннего источника. «Мабиногион» множественное число от «Мабиноги», хотя лишь первые четыре повести сборника носят название «Ветви Мабиноги» и связаны общим сюжетом и общими героями. Само слово «Мабиноги» переводится обычно как «повесть о юности» (от валлийского mat), в словосочетаниях uab или ар – «юноша», «отрок»), но смысл такого наименования был не совсем понятен, а потому стал предметом множества дискуссий.

Язык отдельных легенд сборника, как и их сюжеты, относится к разному времени, но большинство ученых считают, что они были записаны не ранее XI и не позднее XII века. Именно тогда в независимом Уэльсе наблюдался определенный культурный подъем и было написано или переписано в монастырских скрипториях множество рукописей различного содержания. В XII веке на валлийский было переведено сочинение Гальфрида Монмутского, что усилило интерес к легендарному прошлому. С другой стороны, при дворах валлийских королей творили барды, в изобилии использовавшие в поэзии мифические и легендарные образы. Именно они разработали в валлийской традиции уникальный жанр триад – группировки имен или событий по тройкам, применявшейся и к бытовым сюжетам, и к легендарной истории (так называемые «Триады Острова Британии»). Барды, хоть и не столь образованные, как ирландские филиды, хранили в памяти кое-что из языческой мифологии кельтов. Одно время среди ученых бытовало мнение, что Мабиноги – нечто вроде шпаргалки, составленной бардами для лучшего запоминания мифологических сюжетов. Hо функции Мабиноги явно отличаются от чисто технических, неся на себе следы литературной обработки. Может быть, это влияние монахов (которые и в Ирландии часто стилизовали древний сюжет); может, отражение новых вкусов владетельных покровителей или самих бардов. Во всяком случае, сборник «Мабиногион», хоть и достаточно разнородный, кажется единым литературным явлением, стоящим на стыке мифа, псевдоисторической традиции и собственно литературы, что и позволяет выделить его из массы других валлийских текстов хроник, сводов законов, житий, легенд, триад, пророчеств, поэтических произведений.

Самый древний, мифологический слой представлен в Мабиноги очень широко, хоть и переработанный монахами-редакторами. Его конкретные примеры рассматриваются в примечаниях; здесь достаточно сказать об основных тенденциях. Как и в ирландской псевдоисторической схеме «завоеваний», языческие боги в валлийских легендах превращаются в допотопных правителей Британии и Уэльса, могучих чародеев или зловредных трикстеров. Обычными являются путешествия героев в потусторонний мир за знаниями или чудесными предметами; часть персонажей явно наследует признаки первопредков или культурных героев – устроителей мира. Hо в целом связность и последовательность мифа утрачена; сюжет тяготеет скорее к волшебной сказке с ее типичными коллизиями «поисков» или «потериобретения». Притом в Мабиноги сохраняются необычайно архаичные для европейской литературы образы и целые словесные блоки; некоторые из них несут даже пережитки тотемизма или других первобытных верований, очень любопытные при сопоставлении с мифологией других народов. Большая роль уделена божествам потустороннего мира (превращенным христианской редакцией в «бесов», «ведьм» и др.), которые то и дело вторгаются в жизнь людей. «Мир чудесного» в Мабиноги еще по-варварски груб, но в нем естественно укореняются более символизированные образы поздней европейской эсотерики (так, Святой Грааль – переосмысленный «котел изобилия» кельтской мифологии, но в то же время и символ приобщения к божеству христианской легенды). Совершенно особым образом эсотерическая традиция отражается в «видениях» и «пророчествах», представленных в настоящем сборнике «Историей Талиесина» из «Книги Талиесина», записанной в XIII веке (о ее составе и происхождении см. в примечаниях). В произведениях, приписанных барду VI века Талиесину, причудливо преломляется стилистика индоевропейских священных гимнов, воспевается эпический герой – поэт и воин и в то же время слышатся отзвуки раннехристианских и гностических философских концепций. Талиесин существовал на самом деле, как и многие из упомянутых в Мабиноги лиц – Максен Вледиг (Магн Максим), короли Уриен и Мэлгон Гвинедд, герой борьбы против Рима Касваллаун и другие. Hо для легенды это лишь условные имена, наполняемые сказочным содержанием. Hе важно, тождественны ли правитель Думнонии Марх ап Мейрхион и король Марк из легенд о Тристане, король Мерсии Оффа и Осла Длинный Нож, реальный Артур и могучий повелитель Британии – все они вплетаются в причудливый узор «Мабиногион», где меж людей ходят волшебники и полубоги, а среди реальных имен вдруг появляются древние тотемы (например, «кабан» Килох или Рианнон – персонифицированное конское божество). Псевдоистория участвует в Мабиноги героями и сюжетами, но не концепцией. Хотя сочинение Гальфрида было почти наверняка прочитано редакторами сборника, его пафос прославление древнего царства бриттов – остался невостребованным. Действие Мабиноги (кроме «Видения Ронабви») происходит в условном «хронотопе» легенды, но если в начале это доисторическая утопия мифа, то в конце, в «артуровской» части, – внеисторическая утопия рыцарского романа. Здесь исчезают даже столь обильные в «Ветвях Мабиноги» топографические реалии Уэльса; королевство Артура призрачно – у него есть центр (Каэрлеон или Камелот – не важно) и сплошная периферия, «глухой лес», где совершаются рыцарские подвиги. Это тоже интересно, но кельтская специфика сходит на нет.

Такая же метаморфоза происходит в заключительных повестях и с литературной формой. Грубость языка, варварство выражений в ранних легендах сочетаются с яркой, образной речью, индивидуальностью характеров, сложной, иногда ритмизированной конструкцией фраз. Герои Мабиноги принадлежат к числу самых ярких характеров ранней европейской литературы, причем это относится не только к главным, но и к второстепенным персонажам (например, сколько индивидуальности в образе Эвниссиэна из «Бранвен»). Даже речь их меняется в зависимости от обстановки. В «артуровских» повестях континентальное влияние приводит к обилию клише, к «скованности» языка. Текст кажется переводным, и это действительно перевод с языка европейского феодализма на язык валлийского кланового общества, где для каких-то понятий просто нет слов. Здесь по-прежнему встречаются индивидуальные характеры (особенно выделяется Передур), но это тоже уже не валлийцы, а идеальные рыцари Западной Европы.

Конец «Мабиногион» символичен. Это конец кельтского общества, побежденного феодализмом, и конец валлийской средневековой культуры, размытой заимствованиями и чуждыми литературными стандартами. Новой литературе Уэльса суждено было пройти через множество влияний, но и она, и вся европейская словесность испытали на себе очарование сюжетов Мабиноги. Наряду с опосредованным «артуровским» влиянием наблюдалось и прямое, по мере того как кельтская история и мифология становились достоянием широкой общественности. Жители Британских островов, влюбленные в свое прошлое, принялись всерьез изучать его значительно раньше, чем в других странах. Свою роль здесь сыграли и интерес к истории времен Просвещения, и романтическая ее идеализация, и патриотический подъем кельтского национального возрождения, но главным образом, конечно, становление новых методов научного анализа письменных источнииов. Издания и переводы «Мабиногион» появлялись параллельно с развитием кельтологии, прежде всего на Британских островах, но также в Германии, Франции и других странах. Появились научные публикации текстов Мабиноги из «Белой книги Риддерха» (1907) и «Красной книги Хергеста» (1887), а также отдельных повестей сборника. Вслед за переводом леди Гест были предприняты еще четыре английских перевода и французский перевод Ж. Лота. Знание Мабиноги и других памятников валлийской литературы необходимо не только кельтологам, но и тем, кто занимается сравнительной мифологией, религиоведением, лингвистикой. Знание Мабиноги обязательно и для специалистов в области средневековой европейской литературы. Знание Мабиноги полезно и всем, кто интересуется историей Британии и Европы в целом. Наконец, знание Мабиноги вводит читателя в совершенно особый мир кельтской традиции, причудливый и непохожий на знакомые нам миры, как реальные, так и вымышленные. Это давно уже оценили творцы сказочной фантастики в разных странах. Сюжеты кельтской мифологии приходят к нам через романы Джона Толкина, Майкла Муркока, Мэри Стюарт. Переведены на русский язык главные ирландские эпические повести, однако другая основная ветвь древней кельтской литературы – валлийская – практически неизвестна русскоязычному читателю.